Слон Килиманджаро, стр. 17

— Я в этом сомневаюсь, — покачала головой Пруденс. — Они наверняка прошли обработку, обеспечивающую их сохранение, возможно, не один раз. Слоновая кость со временем теряет влагу и становится хрупкой. — Она помолчала. — Владелец бивней… тот, кому они принадлежали в четыре тысячи четырехсотом году, имел представление об их стоимости?

— Сколько они тогда стоили? Мне это неизвестно. Но он знал, что стоят они немало, потому что застраховал их.

Она улыбнулась.

— Ты сам и ответил на свой вопрос. Ни одна страховая компания не выдала бы полис на необработанные слоновьи бивни. А молекулярная стабилизация слоновой кости используется с три тысячи сотого года Галактической эры.

— То есть они так и остались бивнями? — уточнила Хильда.

— Если слоновую кость стабилизировали, ни один режущий инструмент не оставит на ней следа, — ответила Пруденс.

— Ты очень облегчила мне жизнь, — улыбнулся я.

— Могу я еще чем-нибудь тебе помочь? — спросила Пруденс.

— Нет, если только не объяснишь, с какой стати современному, хорошо обеспеченному человеку сходить с ума из-за животного, которое умерло более семи тысяч лет тому назад.

— Хороший вопрос.

— У меня есть и другие. Почему именно Слон Килиманджаро? Откуда Мандака знает, что бивни все еще существуют? Мне об этом ничего не известно, а компьютер работал на меня всю ночь.

— Тут вроде бы только что сказали, что эти бивни не возьмет ни один режущий инструмент, — подала голос Хильда.

— Да, вырезать на них что-либо или разрезать их невозможно, но сие не означает, что бивни нельзя уничтожить. Отчего он абсолютно уверен, что они целы и невредимы? И тут уж поневоле приходится возвращаться к первому и главному вопросу что заставляет человека, живущего в шестьдесят четвертом веке Галактической эры, вспоминать о животном, которое умерло за тысячу лет до начала самой Галактической эры?

— Я-то думала, что главный вопрос — где бивни? — заметила Хильда.

— Это не проблема, — отмахнулся я. — Через несколько дней бивни я найду. Надо только понять, где искать, а уж дальше компьютер разберется.

— Он ищет объект, пропавший более трех тысяч лет назад, который могло занести в любой уголок галактики, и говорит, что это не проблема. — Пруденс в изумлении покачала головой.

— Ты общалась с ним. И твои впечатления ничуть не отличаются от моих: чтобы добраться до бивней, он ни перед чем не остановится По-моему, такой человек не может не разбудить любопытства.

— У меня возникло желание держаться от него подальше, — искренне ответила Пруденс.

— А у нашего любителя головоломок такого желания не возникло, — вставила Хильда. — Мандака — икс в его уравнении.

— Кстати о Мандаке. — Я повернулся к Хильде. — Хочу попросить тебя об одной услуге.

— У меня такое ощущение, что мне этого слышать не полагается. — Пруденс отступила на шаг. — Увидимся позже.

— Напрасно ты уходишь, — попыталась остановить ее Хильда. — Участвовать в его играх я не буду.

— У меня много дел. — И Пруденс направилась к саванне.

— Так что? — посмотрела на меня Хильда.

— Что-что? Ты знаешь, что мне нужно.

— Мы работаем на одном и том же компьютере. Сам все и выясняй.

Я покачал головой.

— Не могу. Я в департаменте поиска. Прежде чем компьютер выдаст нужную мне информацию, я должен получить разрешение в директорате, а на это уйдет не один день. Они могут даже запретить мне работать на него, если решат, что он слишком уж странный тип.

— И хорошо! — воскликнула Хильда. — По вашему разговору с Пруденс я поняла, что он действительно странный.

— Мы оба знаем, что рано или поздно я получу эту информацию, — терпеливо объяснил я. — Но ты работаешь в департаменте безопасности, Хильда, и можешь получить все интересующие меня сведения прямо сегодня.

— Сегодня я заниматься Мандакой не буду, Я же говорила тебе, мне есть чем заняться.

— Окажи мне личную услугу.

— Почему всякий раз, когда ты влезаешь в какую-то историю, я должна оказывать тебе личную услугу? Я когда-нибудь просила тебя оказать мне личную услугу?

— Как только я разберусь с бивнями, я приглашу тебя и Гарольда в любое увеселительное заведение.

— Я не вымогаю у тебя взятку, черт побери! — воскликнула она.

— Это не взятка, а изъявление благодарности, — отпарировал я.

— Поди отличи одно от другого.

— Мне действительно это нужно, Хильда. Задержись на пять минут и вытяни из компьютера его биографию. Больше пяти минут на это не уйдет.

— Сегодня мы с Гарольдом хотели пообедать в городе.

— Ты будешь изучать меню на пять минут меньше. Она задумчиво посмотрела на меня, потом покачала головой.

— Если я задержусь, кто-то может спросить, в чем причина. Я займусь этим завтра утром. Будет выглядеть как рутинная проверка.

— Что-то должно быть в его досье, и это что-то укажет мне, почему ему так нужны эти бивни.

— Может, он просто импульсивный человек.

— Одной импульсивностью его поведение не объяснишь.

Обратно мы ехали в молчании, я думал о бивнях и Мандаке. А вечером мой компьютер ожил и сообщил, что нашел еще одного владельца бивней.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Львы убегали с моей тропы, и самбуру с благоговейным трепетом смотрели на меня, когда я проходил мимо.

Я шел на юг не торопясь, никогда не удаляясь далеко от воды, уверенный в своих силах и знании территории. Я не голодал, я мог подобрать самую маленькую ягоду и выкорчевать самое большое дерево. Много раз я обдувал пылью спину, чтобы защитить ее от паразитов и обжигающих лучей солнца, и таким мощным было мое дыхание, что после того как я уходил, клубы пыли еще долго висели в воздухе.

Время от времени я встречался с другими слонами, но они чувствовали, что я не такой, как они, и в страхе ретировались.

Король мира обречен на одиночество, но так я жил всегда, с достоинством нес мантию своего величия, и земля сотрясалась от моих шагов.

Звали его Александр Коринд Краган Гамма Сигма Филоб Нельсон Радиллекс Процион Алоит Бааскарда Бракк Астерион Нью-Холланд Дельта Гидра Галахин Зета Писим, и имя его росло с каждой новой захваченной им звездной системой.

Для книг по истории, для многочисленных биографов он выбирал другое, укороченное имя: Чингис Марк Александр Август Рекс.

Его армия и флот, когда речь заходила о нем, ограничивались одним словом: Главнокомандующий.

Жену он не видел уже девять лет, две любовницы надоели до смерти, мажордому он не доверял, его политический советник сбежал на планеты, контролируемые Олигархией, а первосвященник потребовал его смерти.

Денег у него было — не пересчитать, не то что потратить. Целые планетные системы платили ему дань, жили и умирали по его воле. Ему принадлежал роскошный дворец на Астерионе V, построенный в точном соответствии с его указаниями, и где-то в глубине имелась комната, где он выставил свои охотничьи трофеи: головы семи других главнокомандующих, армии которых пытались противостоять ему.

Он сидел в огромном тронном зале, окруженный верными гвардейцами, каждого из которых он отбирал сам. Трон его сработали из белых костей гигантских животных, обитающих на северном полюсе Астериона. На спинке лежала шкура Мохнатого демона с Нью-Холланда, которого он убил на охоте. С обеих сторон трон обрамляли две колонны из слоновой кости — бивни легендарного слона (так ему говорили), добытые в ходе рейда на Внутренние планеты. Перед троном стояло чучело злобного вида ящерицы высотой в двенадцать дюймов, которое служило подставкой для ног. Стены украшали произведения искусства всех времен и планет, захваченные им в ходе многочисленных войн.

Главнокомандующий не любил синюю униформу своих войск и предпочитал ей наряд из шкур животных, убитых им в схватке один на один. Руки его, однако, всегда оставались голыми. Он гордился двумя глубокими шрамами, рассекавшими лицо, его черные курчавые волосы начали седеть на висках. Синие глаза с презрением смотрели на мир, ничего не упуская, не зная сострадания.