Ловушка (СИ), стр. 19

— Тебе тоже не спится? Я поднимусь к тебе? — не дожидаясь ответа, он влез на перила первого этажа, потом, ухватившись руками, как за перекладину, подтянулся до второго, — может, хотя бы руку подашь? Ладно, я сам, — с этими словами он, тихо выругавшись после того, как ветка в руке хрустнула, со второго раза все-таки смог ухватится еще за одну перекладину, и через несколько мгновений, стоял перед ней. За все это время Александра не смогла произнести ни слова, только стояла и хлопала глазами. Она попыталась что-то сказать, то горло вдруг стиснуло, и получился лишь короткий писк.

— Можно как-то и отреагировать, все-таки я определенно рисковал.

Александра прокашлялась:

— Я пытаюсь, — голос получился все равно сдавленным, но она уже приходила в себя после его выходки, — ты так романтичен, — в ее голосе неожиданно прозвучал сарказм, хотя она была совершенно искренна в эту минуту.

— Это не совсем то, что я ждал, может, еще попытаешься?

— Дурак, ты мог свернуть себе шею!

— Уже теплее… — он обхватил ее плечи своими горячими ладонями, одеяло упало на пол.

— Я совершенно не могу без тебя спать…

— Ну, со мной тебе тоже заснуть вряд ли удастся, — он нашел ее губы…

На них волной накатило опьяняющее наслаждение. Это было безумием, но сладостным, дурманящим.

— Безумец! Безумец!! Никогда так больше не делай.

— Сама виновата, сбежать вздумала. Я же нужен тебе, — он удержал ее, когда она попыталась протестующее вырваться, — Глупая, если б ты знала, как ты меня заводишь, мне нет покоя с того самого дня, как я тебя увидел.

— Ты говорил бы точно так же, будь на моем месте любая другая женщина, — Александра готова была расшибиться в лепешку, чтобы сохранить себя и не раствориться в нем без остатка.

— Вот здесь ты ошибаешься, — прошептал он, подталкивая ее ко входу и вдыхая ее легкий и свежий аромат. Из глаз его исчезло насмешливое выражение, ушел снисходительный тон, — ты ошибаешься…

Когда, проснувшись утром, Саша почувствовала на своем теле его руку, тепло его тела рядом, она в тихой панике подумала, что подобное состояние становится привычкой. Вредной привычкой. И сладко потянулась. У нее появилось незнакомое доселе чувство защищенности, надежности, хотя, это был совершеннейший абсурд, особенно учитывая его непостоянство. Но она будет наслаждаться этим чувством, пока они вместе. Сколько ей отпущено?.. Рано или поздно она уедет домой. Костя поцелует ее на прощание, может, даже попросит не уезжать… Так, в минутном порыве… Кто она для этого мужчины? Сейчас, когда она рядом, маячит каждый день перед глазами, он весь горит, хотя, наверное, добрая доля ее привлекательности состоит в том, что она прекрасно могла бы обойтись без него. В его представлении — увы, ошибочном. Но как только ее поезд скроется из виду, он тут же найдет ей замену… Что ж, это в его природе, хотя, от этой мысли настроение начало портиться.

Еще совсем немного, максимум неделя, и она вернется домой, и будет решать свою дальнейшую жизнь. Но это будет потом. А сейчас…

Устроившись удобнее, она закрыла глаза…

ГЛАВА 8

Костя пил вторую чашку кофе. Саша, спала с доверчивым как у ребенка лицом, даже не верится, что, порой, она бывает настолько жесткая и критичная. Он смотрел на блестящие волосы, рассыпавшиеся по подушке, нежным плечам, на подрагивающие во сне густые ресницы, расслабленные, опухшие от поцелуев губы… Даже во сне она заставила все его тело напрячься от возбуждения. Костя скрестил свои длинные ноги и сделал еще один большой глоток. Он уже предвкушал, как сейчас будет будить ее, какой она станет нежной, трепетной, податливой, он уже слышал, как она со стоном шепчет его имя… а если не его?.. А того, другого?.. Костя поежился. Поставил чашку — кофе вдруг стал совершенно гадким на вкус.

Саша подняла голову от подушки и улыбнулась — Костя даже сглотнул, какая она сейчас, сонная и растрепанная. Он стремительно пересек комнату, прижав к себе теплую, такую желанную женщину, стремясь ее близостью вытеснить внезапную странную горечь. Она упивалась его нежностью, тонкие руки обвили его шею. Не думая больше ни о чем, мужчина прижался к ее губам, чувствуя, как ее длинные ноги обвили его.

Море встретило сильными, но теплыми волнами, которые накрывали их с головой, отчего Александра вскрикивала, захлебываясь смехом, но сильные руки все время поддерживали ее. Выйдя на берег, молодые люди в изнеможении упали на песок. Костя не узнавал девушку, слегка приоткрытые створки морской раковины все-таки распахнулись, явив миру жемчужину. С ней он почувствовал себя до странности счастливым. И довольным. Жизнью, солнцем, небом, смехом, еще Бог знает чем…

— Я зверски хочу есть…

— И я…

— Встаем?

— Ага…

Но только спустя десять минут они, помогая друг другу и смеясь, встали и направились в уже ставшее привычным кафе. Она сделала заказ и вышла помыть руки. Зайдя обратно, Александра не поверила своим глазам: какая-то незнакомая ей роскошная блондинка стояла почти вплотную к нему, обнимая его талию, и что-то говорила ему, лицо ее при этом находилось просто на неприличном расстоянии от его. Видимо прощаясь, она прильнула к нему и поцеловала, и он, гад, ответил на этот поцелуй… Какое унижение… ведь она может оказаться рядом в любую минуту… это уже слишком, даже для него, мог хотя бы ради приличия оглянуться!.. В Александре начала поднимать голову холодная ярость… Блондинка интимным жестом стерла с его лица след помады, и продефилировала к выходу походкой манекенщицы, головы всех присутствующих мужчин поворачивались за ней, как подсолнухи за солнцем, и Костя тоже не сводил с нее глаз, провожая взглядом пока она не скрылась из виду, не заметив даже, что Саша вернулась.

— Шею свернешь…

Он повернулся к ней:

— Я просто удивился…

— Удивился? Это было похоже на кататонию.

— Да ты, никак, ревнуешь?

Александра даже не удостоила его ответом, гораздо красноречивее была ее слегка приподнятая бровь и совершенно невозмутимое выражение лица, хотя в душе она на самом деле жутко злилась сейчас на весь род мужской. За их примитивность, тупость, низость… эпитеты, рожденные разбушевавшимся воображением были столь разнообразны, что ей пришлось скосить глаза к стакану сока, которым она прикрылась, иначе ее взгляд выдал бы столь тщательно скрываемую ярость. Хотелось стукнуть его этим самым стаканом, заорать: «Какого черта?!», но какое у нее право?.. Ему следовало бы насторожиться этому спокойствию, но он, вероятно, решил, что его выходка прошла незамеченной, либо не стоит внимания, а значит, и думать не о чем. Он шутил, вел непринужденную беседу. Потом неожиданно отошел на минуту и вернулся с двумя бокалами вина — в общем, лучился обаянием и радушием. Александра, отвечала, улыбалась, как завороженная, она следила за движениями его рук, наблюдала, как его пальцы ломают хлеб, как держат бокал, жестикулируют… понимая, что была непозволительно беспечна. Близость, возникшая между ними, теперь испугала ее, она осознала, что доверительные отношения невозможны. После того, что произошло сегодня, она еще яснее увидела, что, хотя это и трудно, ради собственного же спокойствия нужно постараться держать его на некотором расстоянии, не позволяя больше проникать в мысли, душу… Душа должна быть надежно заперта.

Пообедав, Саша поднялась из-за стола:

— Я пойду отдыхать, увидимся…

Костя удивленно воззрился на нее и начал вставать, но та остановила его жестом:

— Не трудись, я сама дойду.

До него вдруг со всей ясностью дошло, что она все видела и, несомненно, чувствует себя униженной.

— Саш, ты все не так поняла, это… это моя родственница.

— Ты о чем? — зря она не пошла в театральный…

— Я знаю, тебе неприятно, но то, что ты увидела…

— Ты слишком много себе вообразил, — его обдало арктическим холодом, — мне все равно. — Она помедлила ровно секунду, словно взвешивая свои чувства. — Какое счастье — мне все равно, — ослепительно улыбнувшись, Александра помахала ручкой и ушла. Створки раковины захлопнулись.