Шхуна «Колумб» (рис. Л. Лурье), стр. 17

Ускоряя шаги, Анч все больше удалялся от Соколиного.

Ковальчука он застал дома. Инспектор вернулся из Зеленого Камня очень скоро и теперь, стоя перед своим домом, разглядывал дохлого поросенка и ругал Находку за недосмотр.

Анч удивился, почему тот так быстро вернулся. Ковальчук ответил, что попал на моторку зеленокаменского колхоза, приходившую на Лебединый за рыбой, а на обратном пути ему помог ветер.

— Лодку я достал замечательную. Одному на руках можно час нести. Если поставить маленький парус, она просто помчится! Но в большую волну она уже не годна: на плаву не держится.

— Где же лодка?

— Спрятана в проливе, в камышах.

— Надо перенести ее на морское побережье и держать где-нибудь в тальнике.

— Ночью перенесем.

— Хорошо. Какие еще новости?

— Видел людей, приехавших сегодня на машине из Лузан. Рассказывали, что ночью прибыл иностранный пароход. С ним что-то случилось в море — машина сломалась, что ли, вот и зашел в ближайший порт.

Анч подозрительно смотрел на инспектора. Ему что-то очень уж повезло: мотор доставил его на место, там он быстро купил лодку, встретил людей, прибывших на машине из Лузан, и привез новость, которую фотограф ждал. Но если пароход действительно пришел в Лузаны, то надо ускорять события.

— И чего вы возитесь с этим поросенком? — заметил Анч.

— Чёрт с ним! — ответил инспектор. — Но меня злит эта глупая девчонка в городском платье!

— Надеюсь, вам уже недолго терпеть это, — сказал Анч, следя за инспектором.

Ковальчук вопросительно посмотрел на него и затем, наклонившись, шепотом прохрипел:

— Может быть, с этим пароходом?

То, что Анч прочитал в глазах инспектора, наполовину ослабило его подозрения.

Глаза Ковальчука отражали понятные Анчу желания и надежды.

— Слушайте, Ковальчук: вы уверены, что ваша Находка дефективна? Только говорите правду.

Инспектор нахмурился. Он, вероятно, хотел бы не отвечать на этот вопрос, но Анч смотрел на него требовательно и решительно.

— Во всяком случае, я воспитывал ее в таком сознании. Первые годы своей жизни она, по-моему, несомненно была такой… Последнее время я тоже не замечал никаких изменений, — добавил он неуверенно.

Анч промолчал, и они вошли в дом. Находки там не было. Фотограф думал о профессоре Ананьеве и его бумагах. В голове у него складывался определенный план.

— В следующий выходной день в Соколином состоится праздник рыболовов, — сказал инспектор. — Возможно, будут гости из города.

— Что за праздник? — поинтересовался Анч.

— В этот день ежегодно бывает праздник: традиция! Обычно к этому времени подводят итоги лова за первую половину сезона, проверяют результаты соревнования между бригадами, устраивают коллективный обед, танцы, играет музыка. В бухте проводятся состязания по плаванию и гребле.

— Суетни много в это время?

— Безусловно, если что-то надо сделать, то это самый подходящий случай. Только следует быть осторожным: в этот день обычно приезжают гости.

— Кто приезжал в прошом году?

— Приходил эскадренный миноносец «Буревестник».

— Хорошо. Это не так страшно. Документы мои в порядке. Завтра необходимо съездить в город, купить там портфель, такой же, как у профессора Ананьева. Зайдите к нему и посмотрите. Портфель лежит на столе. Кроме того, вы передадите мои письма.

— Письма? Кому? — испугался Ковальчук.

— В ближайшей от порта столовой «Кавказ», где играет музыка, каждый день от девяти до десяти утра, от двух до трех дня и от семи до восьми вечера завтракает, обедает и ужинает иностранный моряк с повязкой на глазу. Вы сядете за соседний столик. В руках будете держать местную газету, свернутую трубкой. Когда заметите, что моряк обратил на вас внимание, разверните газету, посмотрите, потом сложите вчетверо и положите на стол, прикрыв ложкой. Как только моряк закончит есть и уйдет, вы пересядете за его столик, а газету положите на стул около себя. Через несколько минут моряк вернется, попросит извинения, скажет, что забыл газету, возьмет со стула вашу и уйдет. Когда вы набьете свой желудок и соберетесь уходить из столовой, захватите газету, которую действительно забудет моряк на другом стуле. Это тоже местная газета. Сохраните ее, как самый драгоценный документ, и привезите мне. Поняли?

— А если…

— Что «если»? Никаких «если»! Все должно быть сделано, как я говорю. Никаких недоразумений. Держите себя спокойно, равнодушно, к иностранному моряку проявите некоторый интерес, но без нарочитости.

Переговорив с Ковальчуком, Анч стал разыскивать приготовленную утром папиросу.

Он пересмотрел все вещи, обшарил комнату и каморку — отравленной папиросы не было. Он готов был поверить, что забыл отметить папиросу и сунул ее в общее отделение портсигара.

Но кто же видел его портсигар? Правда, он оставил его в каморке, когда вышел с колумбовцами во двор, чтобы дать Находке одеться. Допустить, что Люда и Находка заходили в каморку и специально вынули из портсигара отравленную папиросу, он не мог. Он приготовил папиросу один, без свидетелей.

Анч беспокоился. «Надо скорее заканчивать дела», — твердо решил он. Запершись в комнате, он раскрыл на столе местную газету, достал из чемодана бутылочку с ярлычком «фиксаж-растворитель» и начал писать растворителем на газете. Это был специальный химический реактив. Им пользовался шпион для записывания секретным шифром необходимых сообщений. Писал он почти до вечера.

Поздно ночью Ковальчук и Анч перенесли через остров легкую байдарку и спрятали ее в кустах лозы и камыша, километрах в пяти от дома.

Глава XVII

СТОЛОВАЯ «КАВКАЗ»

В Лузаны Ковальчук поехал на «Колумбе». Как всегда, шхуна грузилась рыбой в конце дня, и рыбакам почти всю ночь пришлось пробыть в море.

Инспектор принужден был поблагодарить колумбовцев за внимание к Находке и в ответ выслушать несколько недвусмысленных замечаний по своему адресу. Он постарался пропустить эти замечания мимо ушей и вел себя чрезвычайно дружелюбно.

Неплохо проспав ночь, инспектор утром позавтракал с рыбаками и завел разговор о ресторанах и столовых, стараясь выведать, где в Лузанах ближайшая к порту столовая с музыкой.

— Ишь, чего захотел — столовую с музыкой! — сказал Очерет. — Купи себе патефон — и в любой столовой сможешь музыку устроить.

— Да нет, хочется культурно пообедать и чтобы недалеко от порта — дел у меня в городе нету. А ходить много я не люблю.

— Тут, рядом со сквером, есть столовая «Кавказ», — посоветовал Левко.

В Лузаны пришли в девять тридцать. Пока Ковальчук выбрался и нашел столовую «Кавказ», часы показывали пять минут одиннадцатого. Из дверей столовой вышел иностранный моряк с повязкой на глазу. Ковальчук эамер, когда тот проходил мимо него, но иностранец не обратил внимания на инспектора. Обмен корреспонденциями пришлось отложить до обеда. Но оставалось еще второе поручение — купить портфель. В магазинах лежало много портфелей, но ничего похожего на ананьевский не попадалось. В поисках Ковальчук очутился на другом конце города и там в маленькой табачной лавочке неожиданно нашел искомое. Но только ему завернули портфель в бумагу и завязали шпагатом, послышался голос Марка:

— А говорили, что далеко не пойдете!

— Случайно. А ты что здесь делаешь?

— Осматриваю магазины… Что же вы купили?

— Да так, кое-что.

— Уж не портфель ли, такой плоский и широкий?

— Портфель.

— Вот я и угадал!

Ковальчук поспешил уйти, оставив Марка в лавочке, где тот покупал для шкипера какой-то особенный нож.

В половине третьего инспектор вошел в столовую «Кавказ». В просторной комнате стояло полтора десятка столиков, накрытых скатертями из грубого полотна. Между столиками и в углу поднималось несколько пальм и фикусов. Большинство столиков было свободно.

За столиком у окна Ковальчук заметил человека в морском кителе, с повязкой на глазу. Это был иностранец, которого он утром встретил около столовой, тот, кого он искал. Три столика рядом были свободны. Инспектор подошел и сел за один из них, устраиваясь поближе к окну. Положил на столик свернутую в трубку газету, склонился над меню и минуты три выбирал себе обед. К нему подошел официант.