Заклание волков, стр. 24

Он постучал, и дверь открылась почти мгновенно. Яркий солнечный луч упал на черно-фиолетовый халат без рукавов и костлявое красное лицо.

— Только этого и не хватало, — сказала миссис Пенистан. Бэрден захлопал глазами, не понимая, к чему относится это замечание: то ли к его приходу, то ли к её собственному появлению в доме. Впрочем, она тотчас внесла ясность, визгливо рассмеявшись и добавив: — Я увидела объявление мистера Марголиса, и мне стало жаль его. Я сказала, что приду и помогу ему, пока она не объявится. — Подавшись к Бэрдену и держа свою метлу, как копье, миссис Пенистан доверительно прошептала: — Если вообще объявится.

После чего посторонилась и пропустила инспектора в дом.

— Осторожнее, ведро! Тут все вверх дном. Слава богу, мои мальчики не знают, чем я вынуждена заниматься. Кабы они увидели этот дом, тотчас забрали бы отсюда свою мамочку.

Бэрден вспомнил двух бугаев, не выказывавших большой сыновней почтительности, и улыбнулся ничего не выражавшей улыбкой. Миссис Пенистан приблизилась к нему вплотную и весело, почти ликующе рассмеялась.

— Не удивлюсь, если в этих стенах водятся клопы!

Он отправился в студию, сопровождаемый её визгливым хихиканьем.

Тут царил бардак, и самоотверженные усилия миссис Пенистан пока не очень поправили дело. Возможно, она только что пришла. Пыль по-прежнему лежала повсюду, никакой влажной уборки тут явно не было, а к обычному зловонию добавился мерзкий запах, вероятно, источаемый кофейной гущей, гнившей в десятке чашек, которые стояли на столах и валялись на полу. Нет, здесь требовались расторопность и энергия Руби Брэнч.

Марголис творил. Вокруг него валялись тюбики с масляными красками и стояли склянки с какими-то непонятными веществами. В одной, кажется, был песок, в другой — железные опилки. Когда Бэрден вошел, художник поднял глаза.

— Я решил на все плюнуть и уйти в работу, — почти твердо заявил он. И добавил, словно кладя конец спору: — Энн вернется. Миссис Пенистан того же мнения.

У Бэрдена не создалось такого впечатления, когда он входил в дом. Не желая расстраивать Марголиса, инспектор молча протянул ему зажигалку.

— Вы когда-нибудь видели ее?

— Это зажигалка, — глубокомысленно заключил Марголис, словно археолог, выносящий суждение о некой загадочной находке из древнего кургана.

— Да, но меня интересует, принадлежит ли она вашей сестре.

— Не знаю. Впервые вижу. Ей вечно что-нибудь дарят, — он повертел зажигалку в руках. — Глядите, тут её имя.

— Здесь написано «Энн», — уточнил Бэрден.

В студии появилась метла, а потом и миссис Пенистан. Похоже, её забавляли не столько речи работодателя, сколько само его существование. Она подошла к нему сзади и многозначительно подмигнула Бэрдену.

— Дайте-ка мне посмотреть.

Ей оказалось достаточно одного беглого взгляда.

— Нет, — сказала она. — Нет.

По-видимому, на сей раз она смеялась над доверчивостью Бэрдена, посчитавшего, что Марголис вообще способен опознать какую-либо вещь. Инспектор позавидовал её неведению. Она не испытывала трудностей, общаясь с гениями. Для неё Марголис был всего-навсего бестолковым и беспомощным человеком с невнятной речью. А значит, малость чокнутым, достойным насмешки и грубоватого сострадания.

— У неё никогда не было такой штуки, — твердо заявила миссис Пенистан. — Мы с ней пили кофе по утрам, и она непременно курила. Я видела, какую чертову уйму спичек она при этом тратит, и советовала ей обзавестись зажигалкой. Намекала, что, мол, пусть какой-нибудь молодой дружок подарит. Это было под Рождество, а день рождения у неё в январе.

— Так, может, кто-то и подарил ей зажигалку на день рождения?

— Если и так, Энн никогда мне её не показывала. И зажигалки для конфорок у неё тоже не было. Я говорила, что мой мальчик может достать ей по оптовой цене, он работает в торговле, но она…

— Я найду выход, — перебил её Бэрден, со страхом ожидая, что вслед за окончанием этой совсем не смешной истории опять услышит скрипучее хихиканье миссис Пенистан.

— Осторожней, ведро! — весело крикнула она.

Инспектор вышел из дома и очутился среди нарциссов. Нынче утром все вокруг сияло золотом — и солнце, и яркие весенние цветы, и маленькая вещица у него в кармане.

Машина Кэркпатрика стояла на подъездной дорожке. Бэрден протиснулся мимо нее, задев полой пальто надпись и лиловые цветы.

— Он говорит, что болен, — громко и грубо сообщила миссис Кэркпатрик.

Бэрден показал свое удостоверение. Хозяйка взглянула на него, будто на рекламный буклет.

— Он говорит, что простудился. — В этом высказывании сквозили нотки насмешки, как будто простуда была самой редкой и самой страшной из всех болезней. Впустив Бэрдена в дом, женщина добавила: — Садитесь, что ли. Я скажу ему, что вы пришли.

И оставила его в обществе двоих молчаливых ребятишек с большими глазами.

Кэркпатрик спустился вниз через две или три минуты. Поверх домашней одежды он накинул шелковый халат. Бэрден вспомнил комедии тридцатых годов, постельные фарсы, в которых фигурировали персонажи в таких же костюмах, но гораздо более веселые и жизнерадостные. Эти комедии и сейчас напропалую ставили в местном драмкружке, на представления которого инспектора иногда вытаскивала жена. Обитые шелком кресла и выкрашенные под дерево стены ещё более усугубляли это впечатление. А вот взгляд у Кэркпатрика был печальный. Кабы действие и впрямь разворачивалось на сцене, зрители подумали бы, что он забыл свои репризы. Хозяин явно нуждался в бритье. Он вымученно улыбнулся детям и коснулся длинных белокурых волос девочки.

— Пойду постелю им, — сказала миссис Кэркпатрик. Бэрдену подумалось, что такое заявление трудно истолковать как угрозу, но этой женщине удалось придать ему зловещее звучание. Кэркпатрик одобрительно кивнул жене и улыбнулся ей как человек, поощряющий какие-то необычные научные изыскания супруги.

— Жаль, что вы нездоровы.

— Полагаю, это из-за нервов, — ответил Кэркпатрик. — Вчера я был очень расстроен.

Психическая простуда, подумал Бэрден. Это что-то новенькое.

— Очень жаль, — повторил он. — Потому что, боюсь, вас ждут новые испытания. Как вы думаете, может, лучше перестать ломать комедию и делать вид, будто Энн Марголис интересует вас лишь потому, что она — сестра великого художника?

Кэркпатрик поднял глаза к потолку. Со второго этажа доносился неистовый грохот, словно его благоверная не стелила постель, а ломала кровати.

— Мы оба знаем, что вы были её любовником, — грубовато сказал Бэрден. — Вы угрожали ей убийством. По вашему собственному признанию, вы были в Стауэртоне во вторник вечером.

— Тише! — с болью в голосе воскликнул Кэркпатрик. — Ладно, все верно. Я постоянно думаю, что мне придется рассказать вам правду. Вот почему я так погано себя чувствую. Дело не в ней, — он посмотрел на мальчика и девочку. — Дело в них, в детишках. В случае развода детей всегда отдают матери, и никого не волнует, что это за мать.

Бэрден раздраженно передернул плечами.

— Вы когда-нибудь видели эту вещь?

Кэркпатрик залился краской. Это явно свидетельствовало о сильных переживаниях, но инспектор не мог понять, какие чувства обуревают торговца. Вина? Стыд? Ужас? Он молча ждал.

— Это зажигалка Энн.

— Вы уверены?

— Я видел её у Энн в руках, — ответил Кэркпатрик, а потом, оставив притворство, добавил: — Энн швырнула эту штуку мне в лицо.

В кабинете было тепло, но Кэркпатрик не снял плащ. Как сказал Уэксфорду Бэрден, торговец пришел по собственной воле, чтобы спокойно поговорить, пока жены нет рядом.

— Вы подарили эту зажигалку мисс Марголис? — спросил Уэксфорд.

— Я? Разве я могу позволить себе такое?

— Откуда же вы знаете, что это её зажигалка?

Кэркпатрик сложил руки и склонил голову.

— Это случилось около месяца назад, — начал он чуть ли не шепотом. — Я заехал за Энн, но её не оказалось дома. Марголис, похоже, не желал со мной общаться, и я сидел в машине, дожидаясь её возвращения. — Он болезненно поморщился. — Но не в этой дурацкой машине. Тогда у меня была другая, черная. — Кэркпатрик вздохнул и продолжал ещё тише, чем прежде: — Спустя полчаса Энн вернулась со станции техобслуживания. Я пересел в её машину. Эта самая зажигалка лежала на приборном щитке. Прежде её там не было. А когда я увидел надпись: «Энн, огоньку моей жизни», то понял, в каких она отношениях с человеком, который подарил ей зажигалку. Я ведь знаю Энн. — В его голос закрались истерические нотки. — Я пришел в ярость. Тогда я был готов убить её. Господи, да что я такое говорю? — Он провел рукой по губам, будто хотел поймать эти неосторожные слова. — Я имел в виду совсем другое, вы же знаете.