Через тернии к свету (СИ), стр. 77
Даже Сонька Бережная, наточившая было когти на директорскую мужскую особь, попритихла и вернулась к прежним, менее маститым, но более сговорчивым и веселым кавалерам.
Никому больше не казался Константин Юрьевич красавцем и перспективным женихом. Сходство с Сашей Белым было дружно вычеркнуто из списка начальственных достоинств. И прозвище ему придумали обидное — «злобный карлик», и жене его будущей хором сочувствовали, и косточки ему мыли так, что он, бедный, небось от икоты валерьянкой лечился на завтрак, обед и ужин.
Только Марина Викторовна мужественно переносила невзгоды и лишения, ведь для нее самой ровным счетом ничего не изменилось. Да, работы прибавилось. И болтать, чаи-кофеи гонять некогда. Но ведь она привыкла — она всю жизнь так.
С тех пор, как отец бросил их с матерью и уехал в Канаду, напрочь забыв о семье, ей ничего другого не оставалось, кроме как работать, не просыхая, до седьмого пота.
Мать постоянно болела и не особо стремилась участвовать в жизни дочери. Только дедушка — папин отец — кое-как поддерживал Марину, пока она не кончила школу. Потом помог устроиться в институт на бесплатное отделение, благо с деканом он в Морфлоте четыре года служил, а после детишек его помогал в теплые места устроить.
У самого деда была уже третья жена, но сын один, и внучка, стало быть, единственная. И если бы ни это, как знать, обломилось ли бы Марине такое счастье.
Мать умерла в прошлом году. Марина Викторовна вывезла из квартиры старый хлам, сделала ремонт и зажила довольно неплохо. Одна. Никому больше в ее жизни места не было. И это ее вполне устраивало.
Работа, карьера, успех — вот было жизненное кредо Марины, а личная жизнь…
Не более как отрывок из очередной дешевой мелодрамы. Только с более прозаичным концом.
Как и всегда, Марина уходила домой последней. Старалась не задерживать девчонок, у которых были семьи, свидания, любовь-морковь. Она прекрасно понимала, что не такая, как они, но не старалась навязывать кому-либо свой образ жизни.
Кто-то делает шаткую ставку на семью. Она же выбирает более прочную и независимую — работу.
В этот злополучный вечер Марина собиралась просмотреть отчеты, которые вполне можно было отложить на завтра. Но домой идти не хотелось, да и не поздно было еще.
Дверь распахнулась неожиданно, и на пороге объявился новый директор. Прищурив голубые, словно кукольные глаза, он спросил с плохо скрываемой усмешкой:
— Чего сидим? В рабочее время не справляемся с обязанностями?
— Справляемся, — спокойно ответила Марина, — Просто…
— Что «просто»? — перебил директор, — В нерабочее время занимаемся эксплуатацией офисного оборудования в личных целях? Сидим в интернете на сайте знакомств?
— Да нет, у меня он даже не подключен, — сухо бросила девушка и стала раздраженно перекладывать по столу бумаги. Чего он пристал, хам этакий? Думает запугать? Да она и не таких самодуров выдерживала.
— Как не подключен? У начальника отдела закупок нет доступа к интернету? Вас, уважаемая Марина Владимировна, не интересует реклама, вы лично не интересуетесь тенденциями развития рынка? Не следите, что творится на сайте торгового центра?
— Я прекрасно справляюсь со своими обязанностями, Константин Юрьевич, и предпочитаю живое общение с людьми. По телефону, например.
— Вы отстали от жизни, дамочка, — укоризненно бросил директор, — И ваши внерабочие посиделки мне также о многом говорят.
— О чем? — ошалело спросила Марина, — Вы ведь меня почти не знаете, а уже делаете выводы.
— Да я вас насквозь вижу!
С этими словами директор развернулся и ушел, хлопнув дверью.
«Самодур» — промелькнуло в голове Марины. Она пока еще не догадывалась, во что выльется эта небольшая перепалка.
На следующее утро, словно гром среди ясного неба, прогремела новость: в отделе сбыта новый начальник. Мужчина.
Марине Викторовне предложили занять новую должность — заместителя начальника отдела. Фактически обязанности остались те же, а полномочия и зарплата — меньше.
Прикусив от обиды губу, Марина перебралась за другой стол и робко попросила нового начальника объяснить ей, что от нее требуется на занимаемой должности. Денис Антонович — так звали начальника, отчего-то невзлюбил Марину с первого взгляда, а может быть, и со второго. Маланина не безосновательно подозревала, что к такому отношению приложила свою цепкую ручку Софья Бережная. Двуличность этой особы она замечала и раньше, но чтоб вот так нагло метить на место Маланиной, откровенно прыгнув в постель к новому начальнику, — это отказывалось укладываться в голове Марины.
Всю жизнь она добивалась цели исключительно собственным трудом и мозгами, а вертеть мягким местом перед мужчиной было для нее худшим из унижений.
За три недели работы на новой должности ночевка в кабинете до десяти вечера стала привычной. Работы, как ни странно, больше не стало. Просто Денис Антонович замучил ее придирками. А тут еще и директор новоявленный решил прокатиться на ее спине вовсю.
И там, и здесь выискивал несуществующие недочеты, тыкал пальцем на несовершенство организации работы, требовал предложений по оптимизации, причем в письменном виде.
Привычный и удобный мир Маланиной рушился на глазах, напрочь сминая радужные планы на будущее. Руки непроизвольно опускались. Утренняя тишина в офисе уже не радовала Марину, всегда приходившую первой. Она стала методически опаздывать, за что ее лишили премии.
Надо же, как легко лишили. А она всегда старалась прикрывать девчонок. Это ведь все-таки деньги, заработанные честным трудом.
Через месяц Марина осознала, что больше так не может. Что ее корабль, столь прочно и бесстрашно державшийся на волнах производственных трудностей, выплывая в любые грозу и шторм, попросту идет ко дну, уткнувшись носом в банальную человеческую несправедливость.
Маланина и не подозревала, что окажется настолько слабой.
В пятницу вечером она вдруг встала и, не обращая внимания на удивленный взгляд начальника, ушла домой сразу же после окончания рабочего дня.
— Свои положенные восемь часов я отработала, — ответила она на немой вопрос Дениса Антоновича и захлопнула за собою дверь.
Выходные показались ей мукой. Ведь у нее не было ни друзей, ни подруг. Все свободное время безжалостно съедала работа. А ведь когда-то было совершенно по-другому. Пока не ушел папа, и мама не погрузилась с свой собственный страдальческий мир.
Тогда и жизнь казалась иной. И кавалеров было хоть отбавляй — в четырнадцать-то лет. Марина задумчиво рассматривала свое отражение в зеркале.
Красивая, да…
Умная — под вопросом…
Несчастливая — это точно!
Одиночество накатило острой жгучей волной.
Впервые за этот год Марина вытащила из комода фотографию умершей матери, ласково провела дрожащими пальцами по блестящему глянцу и вдруг заплакала. По-настоящему, от души, как не рыдала даже на кладбище.
Марина положила фотографию на стол и взяла в руки трубку радиотелефона. Раньше она часто задавалась вопросом, зачем ей нужен городской телефон, если разговаривает она по нему от силы раз в месяц. Теперь же трубка в ее пальцах буквально пела живым настоящим голосом. Еще бы — единственное звено, связывающее крепостные стены дома с иной — человеческой цивилизацией.
— Алло, дедушка? — улыбаясь сквозь слезы, сказала она в трубку, — Можно я в гости приеду? Да ничего не случилось. Я просто так. Соскучилась.
3
В понедельник утром Марина впорхнула в офис будто на легких крыльях бабочки и решительным шагом прошла мимо двери родного кабинета в приемную директора. В руках у нее были сумочка и папка с листочком. Что ж, судьба иногда преподносит сюрпризы. Не всегда приятные. Но радует одно — всегда можно собраться и начать все с чистого листа.
Маланина уже решила, что отработает положенные две недели и найдет себе другую работу. Другую жизнь. Другое будущее. В этом, теперешнем, по всем позициям она добросовестно проиграла.