Через тернии к свету (СИ), стр. 47
И какая разница, где встречать Новый год, ведь любоваться на Кремль в разноцветных хризантемах фейерверков можно и с экрана телевизора. Главное, Катя сидела рядом, моя ладонь лежала поверх ее, а она не возражала. На коленях ее уютно пристроился потрепанный томик Достоевского — наверное, последний в своем роде, а она даже не подозревала об этом.
Хорошо все-таки заканчивался год. А начаться обещал просто шикарно. Одно только дело осталось висеть легким грузом на шее, забивая счастливый эфир.
Я набрал Мишкин номер и услышал его хриплый спросонья голос.
— С наступающим, Мишаня!
— Угу.
— Я вам тут каникулы объявил. Только сегодня вечером нужно будет одного человечка попасти. Сам понимаешь…
— Да пасу уже.
— Ты?
— Да, я. Со вчерашнего вечера пасу. Глаз не спускаю. Симпотный чувачок, — кокетливо хохотнул Мишаня.
— Отлично, — сказал я. От сердца оторвался увесистый камень, замер на полпути и в противовес законам физики пулей взлетел обратно. — Ты хоть сказал ему, что ты мужчина? А, Мих? Не, ну ты и сволочь…
Мишаня пропищал что-то вроде «еще не вечер» и «плохо слышно» и отключился, моментально оказавшись «вне зоны доступа».
— Какие-то проблемы? — участливо спросила Катя, тряхнув гривой теперь уже золотистых волос.
— Нет, никаких, — прошептал я, поедая ее влюбленными глазами, — Можно я тебя поцелую?..
Оглавление
Финал новогодней комедии
1
Андрей даже не заметил, как задремал. Он всего лишь опустил голову на ладони, обнимавшие руль, и на секунду прикрыл глаза. Сознание тут же заволокла пелена, а мысли устремились далеко-далеко. Туда, куда не долетали птицы будней, отгоняемые мечтой.
Он сидел за столиком кафе на Центральном бульваре. Звучала тихая музыка. Посреди стола красовалась широкая плоская вазочка, в которой плавали восковые лилии — свечи, источавшие тонкий, чуть сладковатый аромат.
Напротив Андрея затаилось очаровательное светловолосое создание, скромно потупившее громадные глаза цвета спелого лесного ореха, отчего она казалась ему еще привлекательнее, чем если бы глядела на него уверенно и смело.
Девушку звали Олеся. Немного старомодное и деревенское имя — сказала бы его мать. Однако было в ней нечто такое, что притягивало Андрея похлеще магнита.
Они встретились в метро пару месяцев назад, и тут же потерялись в неугомонном человеческом потоке спешащих на работу или просто по своим делам. Так они сталкивались почти каждый день — и каждый раз неизменно растворялись в толпе, разбрасываемые в разные стороны.
Поначалу Олеся отворачивалась, стыдливо краснея, и делала вид, будто не замечает жарких взглядов, которыми одаривал ее влюбленный юноша. Но постепенно привыкла, успокоилась, очевидно, поверила, что перед ней не просто очередной искатель плотских утех, а некто с более серьезными намерениями.
Андрей не представлял себе, как можно быть более серьезным, разве что схватить за руку и потащить прямиком в ЗАГС, но, слава Богу, Олеся согласилась на свидание, не требуя безумств, к которым он не был пока готов.
Начало свидания было многообещающее. Милая, весьма душевная беседа, в основном о нем, любимом, о его жизни, работе, бассейне по выходным. Но Андрею, как ни странно, не хотелось говорить о себе. Больше о ней. Загадочной, неуловимой златокудрой красавице, которой он никак не мог налюбоваться.
И тут, будто гром среди ясного неба, прозвучала фраза, вылезла посреди плодородной нивы каменным мертвым крестом:
— Я медиум, — смущенно произнесла Олеся. Брови Андрея поползли вверх, а в груди заклокотало, заныло от разочарования.
— В смысле, гадалка, что ли?
— Нет. Это совсем иное. Я вижу души умерших, беседую с ними…
Андрей смотрел на нее исподлобья, неумело пряча горькую насмешку. Нет, с психически неуравновешенными девицами он отродясь не водился, и желания знакомиться поближе особо нет. Даже в койку тянуть: мало ли какая нечисть ей ночью померещится. Вскочит, заорет — отпаивай потом валерьянкой. Сначала ее, потом себя. Роковое чувство таяло потихоньку, стекая по венам унылыми холодными каплями…
Вечер плавно пошел на убыль, Андрей проводил Олесю домой — кавалер как-никак, и с той поры больше они не виделись…
— Эй, Андрюха, ты заснул, что ли?
Вика, жена его, настойчиво тарабанила пальцами по стеклу и откровенно смеялась, глядя, как он, сонный, хмурит лоб и протирает глаза. Андрей, наконец, очнулся, и выскочил из машины, забирая из Викиных рук покупки.
— Здорово, — продолжала веселиться жена, — До Нового года еще четыре часа, а ты уже баиньки намылился.
— Да ладно тебе, — брякнул Андрей, усевшись на водительское место и поворачивая ключ в зажигании, — Сейчас тяпну чего-нибудь бодренького. Буду как огурчик.
— Ага, хиленький-солененький! Лучше б ты вчера не играл в свои стрелялки допоздна, а выспался как следует.
— Так интересно же. Дэн классную игрушку подкинул.
— Я бы твоего Дэна…
Вика отвела взгляд в сторону и стала задумчиво водить пальцем по боковому стеклу, вырисовывая причудливые узоры. За окном медленно и тяжело падали крупные сгустки снега.
Андрей завел мотор и повел машину по обледенелой заснеженной дороге, ведущей за город.
Новый год супружеская чета намеревалась встретить в кругу друзей. Дэна — приятеля Андрея еще со школьной скамьи, Ленки — лучшей подруги Вики и Мишки — ее нового бойфренда, с которым Андрей встречался как-то пару раз. Занятный парень, но, пожалуй, трусоват.
Ленка — девка пробивная, дотошная. С полгода как в страховой компании работает, а уже успела всю плешь проесть — застрахуйся, мол, на всякий случай. А то мало ли — беда какая-нибудь нагрянет, а добрые дяденьки-страховщики тут же, что черти из табакерки: нате вам денежку!
Андрей долго упирался: не по-русски это — авансы на форс-мажор, да и жаба изрядно давила. Только против баб все равно не попрешь. Пришлось раскошелиться, чтоб замолчали.
Вообще, бабы — это зло. Андрей покосился на жену, сидящую на пассажирском сидении с зеркальцем в руке. Машину прилично трясло, но Вика все-таки умудрялась в нем что-то видеть при тусклом салонном освещении. Хорошая все-таки у него жена, видная. И с головой все в порядке.
В памяти совершенно некстати всплыли Олесины лесные очи. Надо же — четыре года прошло, а он, оказывается, до сих пор не забыл, как она на него смотрела. И даже жалко стало — но только на минуту.
И чего это он вдруг о ней вспомнил?
— Все, тормози, приехали уже, — Вика положила руку на локоть мужа и удивленно спросила, — Ты опять спишь?
— Да нет, — улыбнулся Андрей, — Я просто задумался.
Непрошеная гостья мигом испарилась из головы, а уже через пару секунд его выволокли из машины, словно кулек с тряпьем, сжали по-дружески в охапку, потискали и даже поцеловали в щеку, оставив неприятный липкий след от губной помады.
Андрей достал из кармана платок, но Дэн проворно схватил его за руку и потянул в дом.
— Эх, мужики, давайте коньячку тяпнем!
— Да вы что, — возмущенно пискнула Ленка, — Какой коньяк? Сейчас нажретесь в дрова, что мы потом с вами делать будем?
— А мы по маленькой. И камин растопим! — весело воскликнул Дэн, расставляя хрустальные рюмки.
Андрей с Михой проглотили коньяк, не морщась. Потом Ленка утащила Миху в сторону и стала сердито шептать что-то ему на ухо. Дэн махнул рукой и покрутил пальцем у виска.
— Тряпка, — хмыкнул Андрей и пододвинул рюмку, — Давай еще.
— А ты лимончик подай, — попросил Дэн и кивнул на столешницу, на которой красовалось блюдечко с нарезанными ломтиками лимона, — А то не дай Бог, в натуре захмелеем.
— Думаешь, этот фрукт спасет? — спросил Андрей, отправляя себе в рот целых две дольки. Лимоны он с детства любил и поглощал целиком, без сахара. Но эти, к его неудовольствию, были изрядно притрушены сладким песком. Андрей брезгливо поморщился.