Ведьмаки и колдовки, стр. 103

Она ненатурально всхлипнула, и Себастьян заподозрил, что дело здесь вовсе не в мечтах.

— И я требую компенсации!

— Какой? — поинтересовался ненаследный князь, поглядывая на дверь и проклиная тот час, когда вздумалось ему чужую личную жизнь налаживать.

Зарекался же!

— Я на ушко скажу…

…и сказала.

— Нет! — Себастьян вскочил. — Да ни в жизни!

— Да, — упрямо повторила Евдокия и, сбив с его рукава несуществующую пылинку, добавила: — Тебе и делать-то ничего не понадобится… всего один снимок… пять минут работы!

— И позор на всю оставшуюся жизнь… я позориться не согласен.

Себастьян подумал и добавил:

— Бесплатно.

— Пять процентов, — с готовностью предложила Евдокия.

— Пять?! Пятьдесят!

…впрочем, торговался ненаследный князь мало лучше своего братца, который молча ждал завершения этой торговли, разве что хмурился с каждой минутой все сильней.

Сошлись на двенадцати с половиной.

— И как это понимать? — Лихослав старался говорить спокойно, но в голосе все равно прорезались рычащие ноты.

— Увидишь, — пообещала Евдокия и, поднявшись на цыпочки, поцеловала мужа в щеку. — Уверяю, тебе понравится…

…ему и вправду понравилось.

Спустя два месяца торговый дом «Модестъ» в числе иной рекламы, подготовленной ко Всепознаньской ярмарке, презентовал каталог товаров, исполненный в лучших эуропейских традициях. Гладкая бумага, полиграфия высочайшего качества, цветные снимки…

— Это возмутительно, — сказала престарелая княгиня Сувалкова, поднося к глазам лорнет. — Вот в мое время мужчины себе этакого не позволяли…

И сопровождавшие тетушку внучатые племянницы торопливо согласились.

Впрочем, княгиня на некоторое время о племянницах забыла и, сняв перчатку, перелистала каталог.

Хмыкнула.

И мысленно добавила, что в ее время мужчины позволяли себе много иных, куда менее безобидных вещей, а каталог…

— Дюжину, милейший. — Она кинула на прилавок увесистый кошель. — Пусть доставят к экипажу.

— Тетушка! — воскликнули племянницы слаженным хором. — Зачем вам столько?!

— Камины разжигать. — Княгиня повернулась к племянницам и вздохнула: курицы, как есть курицы, в кружевах и рюшах, иначе не задавали бы глупых вопросов. И, мысленно пересчитав благородных дам из попечительского комитета, в котором имела неосторожность председательствовать, поправилась: — Две дюжины. У нас в особняке много каминов…

Приказчик поклонился, заверив княгиню, что каталоги всенепременно доставят… и не только каталоги, ежели ее светлости будет угодно ознакомиться с продукцией фирмы, каковая отличается отменнейшим качеством и даже награду имеет… а ее светлость может в том убедиться лично… нет, не сейчас, но достаточно позвонить по нумеру, в каталоге указанному, и назвать модель… или просто озвучить свои пожелания, то в течение суток оную модель доставят на дом.

…а княгиня вновь вздохнула, прекрасно понимая, что ту модель, которая, собственно говоря, и вызвала интерес, ей не доставят, даже если она приобретет весь тираж…

— Безумие какое-то, — сказал приказчик, когда княгиня удалилась, сопровождаемая выводком внучатых племянниц, двух компаньонок, нескольких горничных и престарелой камеристки вида едва ли не более грозного, чем у самой княгини. — И что они все в нем находят?

Каталоги расходились с невероятнейшей скоростью…

Приказчик покосился на обложку, выполненную в черном глянцевом цвете, в который раз убеждаясь, что нет в картинке, оную обложку украсившей, ничего неприличного.

Унитаз.

Белый. Фаянсовый. Модели «Вершина Люкс».

И ненаследный князь Вевельский в алом домашнем халате… князь полулежит, спиной на один подлокотник опираясь, ноги на второй забросимши… притом что ноги эти были вызывающе босы. Хвост князя обвивает фаянсовую шею химеры, полы халата слегка разъехались… нет, помимо шеи, ничего видно не было, а обнаженная шея вполне в рамки приличий укладывалась. Но приказчика не оставляло нехорошее чувство, что одно неловкое движение…

И сам князь поглядывал этак, с хитрецой, с откровенной насмешкой…

…а поговаривали, будто бы он из этих, которые мужеложцы…

…но женщинам, которые, розовея, бледнея и смущаясь, покупали каталог, стоивший аж полтора злотня, похоже, было плевать на слухи…

…а может, надеялись вернуть князя на путь истинный?

Как бы там ни было, но к концу первого дня ярмарки свободных каталогов в продаже не осталось. Тираж допечатывали трижды.

ГЛАВА 18,

где все еще воздается

Три месяца спустя

…Греля похитили с улицы.

Он возвращался от приятеля, что давно уже перебрался в Познаньск, выгодно вложив капиталы — из которых главным было смазливое лицо — в престарелую вдовушку. Потерпевши оную два года, приятель и сам овдовел, к немалому возмущению родни сделавшись единственным наследником и особняка в Познаньске, и трех парфюмерных лавок, и весьма солидной суммы в королевском банке.

Следовало ли говорить, что приятелю этому Грель от всего сердца завидовал… рассчитывать на то, что дражайшая Лизавета Евстафьевна преставится, не приходилось…

…сидит небось, ждет.

…готовится встречать с претензиями, которые с ходу выплеснет на Греля, обвинивши его и в совращении ея, невинной девицы, и в обмане, хотя видят боги, он был честен, и в загубленной молодости. И будет говорить громко, тонким визгливым голосом, обнимая одной рукой живот. А живот у Лизаньки появился как-то рано, выпятившись этаким шаром.

И сама-то подурнела.

Опухли руки, появились щеки, меж которых исчез курносый Лизанькин нос, и глаза ее сделались маленькими, тусклыми. Она много ела, утверждая, что в еде находит утешение, и полнела, что злило ее несказанно, но парадоксально — злясь на полноту, Лизанька ела больше прежнего.

Дорогая теща хлопотала над дочерью, и Грелю приходилось.

Евстафий Елисеевич следил… и ведь хотели же съехать, жить собственным домом, но Лизанька лишь глянула на квартирку, которую Грель подыскал, и нос сморщила: мол, не поедет она в этакое убогое место! Всего-то четыре комнаты, а что платить за эти комнаты придется золотом, так ей до того дела нету… ей в папенькином особняке привычней.

Уютней.

И вообще, ее нервы требуют отдохновения на водах, а Грель пока неспособный оное отдохновение оплатить, папенька же, дражайший Евстафий Елисеевич, будто издеваясь, предлагает Лизаньке на деревню отбыть, дескать, для нервов деревенский воздух тоже полезен…

…но десять тысяч выдал.

…и те десять, которые получил Грель за сенсацию…

…и еще небольшой капиталец, что получилось при Модесте Архиповне скопить…

…половина нужной суммы, а вторую половину приятель дать обещался, тот самый, вдовый, который Грелевы идеи и Грелевы жалобы слушал с одинаковым интересом. Правда, приятель потребовал половину доходов, и чтоб сие оформили договором, но и пускай… Грелю и второй половины хватит на собственные нужды… а жена… что-нибудь да придумает.

Главное, цветочков ей купить.

Или конфет? Пусть жрет, глядишь, разожрется и подобреет, Грель слышал, будто бы толстые женщины во многом добрей тощих, вот и проверит на деле-то.

Он уже решился завернуть в лавку, чтобы приобресть дражайшей Лизаньке шоколаду, когда его похитили. Черный экипаж медленно плыл по улице, а когда поравнялся с Грелем, который — погруженный в собственные невеселые мысли — на оный экипаж внимания не обратил, дверцы распахнулись. Из кареты выскочили люди в черном, накинули мешок на голову и, прежде чем Грель успел возопить о помощи, в экипаж втянули.