Непоседа, Мякиш и Нетак, стр. 21

Я знаю, вы сейчас спросите, а где же Петины друзья — Непоседа, Мякиш и Нетак? Что произошло с ними? Не волнуйтесь, я о них не забыл. Но это другой вопрос, и для этого нужна другая глава.

ГЛАВА ВТОРАЯ,

из которой становится ясно, что такое самостоятельность.

Петина школа стоит на старом месте. Ей совсем не надо ходить и переходить из класса в класс — все классы размещены прямо в ней: и первый, и третий, и десятый. А в школе на втором этаже по-прежнему находится МАСТЕРСКАЯ «УМЕЛЫЕ РУКИ».

Здесь все по-старому, если не считать, что на столах и полках прибавились новые жильцы — модели самолетов, радиоприемники, телевизор и даже многоступенчатые ракеты.

А вот и старый парусный фрегат, на котором жили игрушечные человечки Непоседа, Мякиш и Нетак. Но почему жили? Разве они поломались или затерялись?

Совсем нет. Они благополучно вернулись на старое место, и все соседи были им очень рады. Старая радиоточка, покашливая говорила:

«Ах, как вы выросли! Как возмужали! Надеюсь, вы теперь стали серьезнее?»

И действительно, Непоседа, Мякиш и Нетак изменились к лучшему.

«Очень солидные ребята!» — басил телевизор, разглядывая их своим большим голубым глазом.

Впрочем, все это вы уже знаете.

Последнее время Петя редко заглядывал в мастерскую. Это очень обижало его друзей — игрушечных человечков. Однажды рано утром между ними произошел такой разговор.

— Петя — зазнавака! — прозвенел своим чистым голоском Непоседа.

— Вазназака! — упрямо вставил Нетак. Он очень крепился, но так и не мог сдержаться, чтобы не переиначить слова.

Мякиш счел нужным промолчать. Но Непоседа молчать не умел.

— Подумаешь, самостоятельный! — сказал он и вскочил на ноги. — Всякий, кто умеет сам стоять, — са-мо-стоятельный, и… и нечего важничать.

— А я — самосидетельный! — заявил Нетак. Он как раз сидел на борту фрегата и болтал ногами.

— А я — самолежательный! — промямлил Мякиш. Он лежал на палубе и ничем не болтал, потому что его ноги и руки прилипли к фанерным дощечкам, из которых была сделана палуба.

И все-таки Непоседа не мог успокоиться:

— Нет, Петя не такой самостоятельный, он совсем, совсем самосамостоятельный!

— Потому что он учится! — вздохнув, сказал Мякиш.

— Мучится! — буркнул Нетак.

Тут Непоседа запрыгал, задергался всеми пружинками и закричал:

— Мы тоже, мы тоже должны учиться! Почему нас не принимают в школу?

— Потому что надо писать заявление директору, — объяснил Мякиш.

— А как надо написать?

— Са-амостоятельно!

Но, конечно, никто из них писать не умел. Непоседа из-за этого так расстроился, что набросился на Мякиша с криком:

— Вставай, лодырь! Нечего быть самолежательным!… А ты, Нетак, долго еще будешь самосидетельным?! Помоги поднять Мякиша!

И вместе они принялись отрывать пластилинового друга от палубы. Поднять-то они его подняли, но, известное дело, снова к нему приклеились. Стоят втроем в обнимку и разойтись не могут. Мякиш удобно повис на своих друзьях и сказал:

— А теперь мы уже вместестоятельные…

— Не хочу! Не хочу! — задергался что было сил Непоседа и оторвался от Мякиша. Рывок был таким сильным, что он перелетел через борт фрегата, стукнулся о край полки и упал куда-то вниз.

Дзинь-дзинь! Чик-чик!… — послышалось внизу и замолкло.

Нетак и Мякиш подползли к борту, перегнулись и увидели, что Непоседа барахтается в какой-то странной, еще не известной им машине. Пружинки его увязли в тонких рычажках, за которыми в четыре ряда лежали кружочки-копеечки с буквами.

Вот тебе и на! Никто из них прежде не видел такой машины и не заметил, как она здесь очутилась.

Чтобы разглядеть ее получше, они еще сильнее перегнулись через борт и… Но ведь вы знаете, что случается, когда сильно перегибаешься через перила или борт. Именно это и случилось с Нетаком и Мякишем, которые к тому же были склеены вместе и не могли шевелить руками. Короче, друзья свалились вниз, прямо на удивительную машину. От удара они расклеились и тоже увязли, только не в рычажках, а в кружочках с буквами. Когда они ударились о них, рычажки подскочили и выбросили Непоседу. Тот расправил свои руки-пружинки и сейчас же показал на лист белой бумаги, который был заправлен в валик.

— Смотрите, смотрите! — закричал он. — Эта машина делает бумагу!

Но Мякиш покачал головой и сказал:

— Нет, не делает бумагу. Раз на ней буквочки — значит, пишущая машина!

— Не пишущая, а самопишущая! — заявил Нетак.

— Ну, так пускай она сама нам напишет заявление! — запрыгал Непоседа и начал приказывать: — Пиши, машина! Пиши!

Но ни один рычажок не двинулся с места.

Тут Мякиш поставил свою тяжелую ногу на одну копеечку. Рычажок подпрыгнул, ударился о бумагу, и на ней тотчас же отпечаталась какая-то буквочка.

— Надо бить по копеечкам, и машина будет писать! — сказал Мякиш.

— Бить! Бить! — обрадовался Нетак и наставил свои деревянные кулаки для драки.

— Правильно, правильно! — запрыгал Непоседа, но вдруг призадумался и спросил: — А по каким копеечкам?

Ведь он не знал ни одной буквы.

— Главная буква — мягкий знак! — уверенно сказал Мякиш.

— Нет, твердый! — еще уверенней проскрипел Нетак.

Но Непоседа больше терпеть не мог. Он закричал:

— Я самоскакательный! Я самописательный! — и забегал по буквам-копеечкам.

Мякиш и Нетак тоже принялись колотить что есть силы. Чик-чик-чик-чик-чик! Тра-та-та-та-та!… — затрещали рычажки и начали биться о бумагу.

Валик быстро поехал в левую сторону, а на бумаге отпечатался целый ряд букв.

Машина очень громко стучала, и, наверное, стук ее был слышен далеко за дверью, потому что через минуту в комнату вбежала школьная уборщица тетя Глаша.

Она остановилась посреди комнаты и стала удивленно смотреть по сторонам. Потом сама у себя спросила:

— Это кто же здесь печатает?

Она заглянула под стол, за шкаф, но в комнате ни взрослых, ни ребят не было. Наконец она подошла к пишущей машинке, надела очки и, конечно, сразу увидела игрушечных человечков, которые снова запутались в рычажках и буквах.

Тетя Глаша всплеснула руками и сказала:

— Ах, так это вы свалились сюда! Вот несносные шалуны эти мальчишки! Никогда как следует не кладут вас на место… — и принялась освобождать Непоседу, Мякиша и Нетака.

Непоседа вертелся, вырывался из рук и объяснял тете Глаше:

— Мы хотим учиться! Мы писали заявление в школу!…

Но разве тетя Глаша даст кому-нибудь слово сказать?! Она, не переставая, громко ворчала, вспоминала всех мастеров, в том числе и Петю, и, конечно, поругивала их.

Наконец она освободила человечков и поставила их снова на палубу фрегата. Потом нагнулась над машинкой и вытащила из нее лист бумаги. Сразу в комнате стало тихо, только слышно было, как похрустывает бумага. Тетя Глаша вертела ее, переворачивала вниз головой и вдруг рассмеялась:

— Ох и грамотеи! Ох и мудрецы! Ха-ха-ха… Придумают же такое?! — Продолжая смеяться, она медленно прочитала вслух:

— Это наше заявление! Отнесите его директору школы! — кричали уже все трое.

Но тетя Глаша их не слышала, она смеялась:

— Кирпатошило?! Тараканошишка?! Вот потеха! — Потом она замолчала и покачала головой: — Что ж это я, старая, смеюсь? Я же не ученая, ничего не понимаю в науке. Может быть, это какое-нибудь новое правило или какая-нибудь старинная мудрость?! Э-э, рвать эту бумагу нельзя! Отнесу-ка я ее учителям — пусть разберутся.

— Правильно! Несите! Скорей несите! — кричали человечки.

Тетя Глаша сложила листок вчетверо, положила его в карман своего халата и поспешила в учительскую.