Свободное падение, стр. 39

Инстинктивно я потянулась к кулону, зажав его между пальцами. Может, и моя мама проходила через похожие внутренние диалоги? Может, и она сама с собой спорила? В результате она доверилась голосу… И чем это для нее закончилось? Вон из Тэдема, билет в зубы – и кати в свой Сиэтл.

– Ну как, нашла чего-нибудь? – спросила Херши.

– Нашла. Оказывается, перед самым началом взрывов плот разломился надвое и опрокинулся.

Я протянула ей планшетник. Херши быстро пробежала глазами статью.

– Так это же здорово. Никто не погиб. Ты рада?

Я не отвечала.

– Рори, ты чего? – встревожилась Херши.

– Перед экзаменом, когда мы расселись по кабинкам, я слышала голос Сомнения, – призналась я.

Я тут же пожалела о своей болтливости. Но мне было нужно кому-нибудь выговориться. Бека рядом не было. Он никак не откликнулся на мое новое голосовое сообщение. Меня это удивляло и настораживало, но сейчас моя голова была занята другим.

– Ну и что? – спросила Херши, останавливая видео.

– Голос велел мне подождать.

– Подождать? Чего?

– Нашей задачей было спасти как можно больше людей, – почти шепотом объяснила я, хотя вряд ли нас могли услышать. – Я медлила. На плоту находилась почти сотня детей… Понимаешь? Я тупо смотрела на них. Мне было страшно. По условиям практикума мы не знали, когда плот взорвется. Мы лишь знали, что это произойдет.

– Надо же, какой клевый был у вас практикум. А наш – сплошное занудство… Ладно, продолжай.

– Я понимала: надо торопиться. Мы все понимали. Казалось бы, чего проще: успей сбросить в воду как можно больше людей с плота, и они поплывут к берегу. И вдруг я слышу голос, и он велит мне ничего не предпринимать. Просто ждать. Мне тогда это показалось полной ерундой. Я даже радовалась, что не послушалась Сомнения и спасла почти шестьсот человек. А теперь получается…

– Получается, что плот все равно бы опрокинулся, и это бы случилось перед самым взрывом, – догадалась Херши. – И ты бы спасла их всех. – Она шумно, с присвистом, выдохнула. – И твой мозг никак не мог дойти до этого сам?

– Не мог.

Херши задумалась.

– Значит, Сомнение, оно…

– Оно знало то, чего не знала я. А этого не может быть. Это противоречит науке. Таких случаев не зафиксировано.

– Я тоже не слышала. Должно быть, тебе просто повезло. Удачное стечение обстоятельств. Счастливый случай и все такое.

Херши подначивала меня. Она прекрасно понимала, что счастливые случаи здесь ни при чем.

Я перевернулась на спину, устремив глаза в потолок.

– Как по-твоему, а вдруг Сомнение – вовсе не такая и плохая штука?

Херши молчала. Повернувшись к ней, я увидела, что она тоже лежит на спине и смотрит в потолок.

– Но ученые так не считают, – наконец сказала Херши без своей обычной уверенности. – Исследования доказывают, что Сомнение не имеет рационального объяснения. Так? – спросила она, поворачиваясь ко мне.

Да, исследования. Я читала об их результатах. Не скажу, что прочла все, но достаточно. И ни одно из них не было всеобъемлющим. Наиболее известным считался труд, где сравнивалась жизнь двух категорий людей. К первой относились такие люди, как моя мама. Они привыкли доверять Сомнению и прислушивались к его рекомендациям. Ко второй принадлежали люди вроде Херши. Эти либо вообще не слышали никакого голоса, либо слышали в детстве, но сумели быстро его заглушить. Авторы труда пришли к выводу: люди из второй категории вели более счастливую, стабильную и успешную жизнь. Сравнивая, приводя многочисленные цифры и факты, авторы почти ничего не говорили о самом Сомнении.

– Я не знаю, что и думать, – призналась я. – И это меня пугает, поскольку то же самое было у моей мамы. И к чему это привело?

– А что с ней произошло? – навострила уши Херши.

– Подробностей я не знаю. Она начала слышать голос Сомнения. Мама обращалась к психиатру. Голос Сомнения плохо сказывался на ее учебе. Она стала отставать. И психика у нее страдала. Психиатр вообще считал, что ее надо поместить в закрытую лечебницу. С таким диагнозом она не могла учиться в Тэдеме. И ее исключили.

– Какая жуть, – вздохнула Херши.

– Херш, я тебя очень прошу: никому не рассказывай. Ни о моей маме, ни о том, что на экзамене я слышала голос.

– Конечно не расскажу. Это я тебе обещаю, – сказала она, отворачиваясь к стене.

Глава 15

Весь уик-энд Херши делала домашние задания. И не в нашей комнате. Она – впервые за семестр – пришла в библиотеку. Там я ее и застала поздним субботним вечером. В главном читальном зале было пусто. Уморившаяся Херши спала, склонив голову на планшетник. Я не стала ее будить, а устроилась в кресле поближе к камину и занялась своим заданием по литературе.

Мои мысли то и дело возвращались к Норту.

Хотелось верить в правдивость рассказа Херши, однако я чувствовала логическую нестыковку. Если между ними ничего не было и Норт действительно решил помочь перебравшей девочке, почему он об этом не сказал?

Вопрос не давал мне покоя. Я вертела его в голове и в воскресенье, и в понедельник. И во вторник утром, вполуха слушая лекцию доктора Тарсус о благоразумии. За окном было пасмурно. Над горой клубились черные дождевые тучи.

– И хотя мне претит облекать благоразумие в формулы, – продолжала Тарсус, – формула, которую я сейчас напишу, достаточно полезна и, я бы сказала, поучительна.

Она водила пальцем по стене, и там появлялись буквы, написанные зеленым мелом.

– Итак, благоразумие Pr представляет собой произведение нескольких величин. Прежде всего это соотношение между K – числом познаваемых фактов и n – числом известных фактов. Оно умножается на R – показатель мыслительной способности конкретного человека и на I – способность данного человека к действию. – Тарсус замолчала, оглядывая наши кабинки. – Вопросы есть?

– А вы могли бы пояснить это на примере? – спросила Дана. Как всегда, она говорила громко. Даже в тесной кабинке голос создавал подобие эха.

– Конечно. – Доктор Тарсус повернулась к доске. – Воспользуемся исторической…

– Вы кое-что упустили! – вырвалось у меня. Преподавательница резко повернулась в мою сторону. – Извините, – пробормотала я. – Я не собиралась…

– Рори, ты уж просвети меня и всех остальных заодно, – сказала доктор Тарсус, скрещивая руки. – Итак, что же я упустила?

– Непознаваемые факты, – промямлила я, снова пожалев, что встряла.

Я вполне понимала, о чем говорю, однако Тарсус смотрела на меня, как на ребенка, сказавшего обычную детскую глупость.

– Скорее всего, ты неверно поняла мои слова. – Она говорила предельно снисходительным тоном. – Переменная n включает в себя все факты, какие способен познать данный человек. – Ее ноготь коснулся формулы. – А переменная K включает только те факты, которые уже известны человеку. Что же касается неизвестных фактов…

Я снова перебила ее, теперь уже намеренно. Меня раздражал тон преподавательницы. У меня были самые высокие оценки по ее предмету, а она говорила со мной, как с непроходимой дурой. Вдобавок сегодня я чувствовала редкую уверенность в себе. Не задиристую самоуверенность, а именно уверенность. У меня было ощущение, что я напала на след чего-то. Уловила кусочек каких-то иных знаний.

– Я говорила не о неизвестных, а о непознаваемых фактах, – поправила я доктора Тарсус. – Непознаваемых. Таких, которые не поддаются чувственному восприятию. О фактах, которые человеку невозможно постичь одним только разумом.

Лицо нашей преподавательницы помрачнело, но ненадолго. Ее губы скривились в кислой улыбке.

– Мне не хотелось бы тратить время занятий на подобные дебаты. Я думаю, что тебе, Рори, просто захотелось немного пошалить на скучном уроке.

– Вы мне так и не ответили.

– Хорошо. Если тебе интересно услышать мой ответ, поговорим после занятий. – И она продолжила объяснения.