В поисках мистики (СИ), стр. 22

Инесса Евгеньевна проводила домашних завоевателей, посмотрев в окно. Зашла в свою пустую квартиру, и перешла в новый этап своей жизни. Она взяла новую книгу, легла головой к окну и стала читать. Из книги выпала фотография, на фотографии был снят славянский шкаф на фоне сирени, а рядом со шкафом стоял Григорий Иванович. Интересно, — подумала она, — когда успели сделать фотографию и сунуть ее в новую книгу? И тут она вспомнила, что покупала книги для Инны, и купила себе книгу. А на цифровой фотоаппарат снимала Галина по ее просьбе. Славянский шкаф хорошо получился, и тут ее глаза обратили свое внимание на Григория Ивановича, в сердце прошла теплая волна чувств. Она вздохнула, отложила фотографию, но удовольствие от чтения было основательно испорчено воспоминаниями.

Она задумалась…

Григорий Иванович места себе не находил, бродил по пустой квартире, как зверь в клетке, душа его разрывалась на части, хотелось выть, кричать от пустоты, от безнадежности своего существования. Все казалось глупым, ненужным, скучным. Раздался звонок:

— Папа, ты не грусти, — проговорила быстро Инна, и тяжело вздохнула, — я так рада, что мы с тобой были вместе у тети Инессы, мне так хорошо было с вами. Спасибо…

Дочь сама прервала свое признание.

Телефон вновь зазвонил:

— Отец, — пробасил Паша, — спасибо, мы так хорошо все вмести пожили. Класс…

Сын положил трубку, не дожидаясь слов отца.

Третий раз зазвонил телефон:

— Григорий Иванович, — тихо и грустно сказала Инесса Евгеньевна, — мне плохо без вас, извините, я вас вроде не прогоняла. Может, чем вас обидела?

— Инесса Евгеньевна, дети только что позвонили, они сказали, что у тебя им было классно, все нормально.

— Так в чем дело? Приезжайте ко мне. Ой, ко мне кто-то рвется! — прокричала женщина и бросила трубку на пол.

Григорий Иванович услышал, что на его Инессу Евгеньевну опять совершено нападение. Он позвонил сыну. Оба побежали ее выручать. По цепочке новость дошла до Инны, и она поехала к тете Инессе.

Глава 8

В квартиру Инессы Евгеньевны ворвались два мужика. Как они вошли, осталось загадкой, то ли она дверь забыла закрыть?

Один мужик с порога закричал:

— Тарас, ты, где, ты забыл взять удочки, оставил их у подъезда!

— Карася не поймаешь, выходи, забери, а мы пошли! — прокричал второй мужик.

Инесса Евгеньевна выглянула в прихожую, там и правда два мужика с их дома держали в руке вязанку удочек.

— Простите, а как вы вошли в квартиру?

— Так, мы к Тарасу пришли, он удочки забыл у подъезда, бабы видели, что он с Галиной своей собрался ехать. Вещи носили, удочки забыли, мы и решили их к нему отнести, уж очень удочки хорошие. Здесь и спиннинг есть, мы, как есть, все принесли.

— Спасибо, вам, Тарас уехал, я ему передам, сейчас позвоню.

Мужики вышли в коридор. Послышался голос Григория Ивановича и его крик сквозь дверь:

— Инесса, у тебя все в порядке?

Инесса Евгеньевна открыла дверь, пропуская Григория Ивановича, а на лестничной площадке заметила, Пашу, который поднимался пешком, втроем зашли в квартиру. Через десять минут появилась Инна. Все четверо дружно рассмеялись, и разбрелись по своим местам.

Второй визит детей в квартиру Инессы Евгеньевны, носил несколько иной характер, нежили первый. Инна ничего не убирала, много рисовала, разбрасывала листки по квартире, книги не читала, постоянно звонила по телефону подругам, сидела во всемирной паутине, не подпуская к компьютеру Пашу. Она уходила, уезжала к своим бывшим подругам. Дома говорила, что она у Инессы Евгеньевны, а Инессе говорила, что она у мамы. Инна, если пытались ее ругать, делала невинные глаза, и продолжала вести себя в духе визита номер 2. Паша тоже не отличался усердием, он уже не пылесосил квартиру, не пытался готовить еду, он просто не пытался никому угодить, найти его было весьма затруднительно, лето было в разгаре. Григорий Иванович особой любовью к Инессе Евгеньевне не пылал, зато ругал ее по любому поводу от души. Он мог ругать ее часами. Эта троица поверила в свою безнаказанность и большую необходимость в жизни Инессы Евгеньевны.

Женщина не знала, что ей делать в создавшейся адской ситуации. Молодые из поездки не возвращались, уехали на две недели, а их не было уже три недели. Неприятности со всех сторон сжимали Инессу Евгеньевну. Она вспомнила, в каком месте находится сердце и нервы. Клин клином вышибают, — подумала Инесса

Евгеньевна, и объявила семейке Григория Ивановича, что все деньги кончились. Она перестала давать деньги на продукты, а Григорий Иванович на свои деньги во второй визит ничего не покупал. Она сократила все расходы, дома хлеб и тот закончился. Инна первая сказала Инессе Евгеньевне "прощайте" и ушла. Вскоре дом без продуктов покинули Паша и Григорий Иванович. Из почтового ящика взяла Инесса Евгеньевна прессу. Прочитала о бассейне, расположенном от нее не очень далеко, и пешком пошла с одной сумкой в руках.

Плаванье успокаивает, она заметила в лягушатнике новый гидравлический массаж, покрутилась перед мощной струей воды, когда выходила после этой раскрутки резко упала на кафель. Полежав намного, поднялась, и пошла домой, с очередным ушибом от жизни. По дороге в незаметном киоске она купила хлеб, сок, засунула продукты под вещи и домой. Дома долго оттирала мазью место ушиба на руке. После пережитых неприятностей, даже телевизор не шел на ум, книгу она в руки не брала. Так и уснула.

Гроза бушевала всю ночь, утром ливень прекратился, а днем молодые приехали и подарок привезли Инессе Евгеньевне. Где они были, ей особо не рассказывали, сказали, что хорошо отдохнули. Инесса Евгеньевна воспрянула духом, но попросила проверить подарок на радиоактивность. Тарас, смеясь, протянул ей прибор. Показатели были в норме.

Тарас не мог выбросить из головы славянский шкаф, а его друг Родька, тем более. Они верили в радиоактивное свечение и не верили. Больше всего они боялись, что славянский шкаф уже успели уничтожить, вся надежда была на не исполнительность исполнительных служб, и были правы отчасти. Шкаф вывезли на свалку и сбросили в общую кучу, недавно затрамбованную мусорной техникой. Шкаф привлек внимание местных людей воронов.

Они, общими усилиями шкаф вынесли со свалки, поставили на проселочной дороге и залюбовались деревянным исполином. Один мужик открыл дверцу шкафа, свечения в шкафу не было, да он и не знал, что оно было. Шкаф по общему согласию, установили в лачуге, он стал целой стеной. Его многочисленные дверцы и ящики радовали людей воронов свалки. В качестве стенки его, и обнаружили Тарас с Родей. Даром шкаф мужики не отдавали, но за пару зеленых бумажек — отдали с великой радостью. Шкаф вытащили из лачуги, вид у него был затрапезный.

Тарас так и сказал:

— Шкаф, до чего ты грязный, старый, паршивый, можно сказать! — не успел Тарас договорить свои бранные слова, как весь исчез в славянском шкафу.

Родька глазам своим не поверил: был человек — и нет человека, а мужики к этой минуте уже ушли покупать зеленого змия на зеленые бумажки. Родька открыл самую большую дверцу шкафа, Тараса там не было. Он посмотрел за шкаф, но и там его не было. Стал быстро открывать все дверцы и ящики, но нигде Тараса не было. Свечения в шкафу тоже не было! Родька измерил радиоактивность шкафа, параметры были в пределах нормы.

Галина подъехала к шкафу, на алой Машине с автоматической коробкой передач:

— Вот вы, где пропадаете! Ищу вас везде! А, где Тарас? Родька, я тебя спрашиваю! Где мой любимый муж!?

— Галина, понимаешь, он исчез в шкафу без остатка.

— Ладно, я его сейчас соберу, — сказала Галина, фотографируя шкаф.

После вспышки фотоаппарата, из шкафа, как джин из всех щелей, появился единый Тарас.

— Родная моя, ты меня спасла! — кинулся Тарас целовать Галину.

— Ругаться меньше будешь, — ответила она, набирая номер мобильного телефона Инессы Евгеньевны, — Инесса Евгеньевна, это я, Галина, нашла Тараса и славянский шкаф.