Злой волк, стр. 67

Гроза прошла, асфальт испускал пар, пахло влажной землей. Боденштайн как раз добрался до своей машины, когда зазвонил его телефон. Он понял, что что-то случилось, когда увидел в этот поздний час на мониторе имя Пии.

– У нас труп в Лидербахе, – объявила она ему. – Я уже еду туда и пытаюсь дозвониться Хеннингу.

Она назвала ему адрес, и он обещал ей приехать прямо туда. Вздохнув, он сел за руль. Завтра утром он сразу пошлет в кемпинг Крёгера, чтобы тот взял из бассейна пробу воды. Он хотел сравнить ее с помощью химического анализа с водой, обнаруженной в легких «русалки».

Через двадцать минут он свернул на улицу и еще издали увидел голубой мигающий свет. Прямо перед ним ехал серебристый «Мерседес комби» доктора Хеннинга Кирххофа. Голубой автобус марки «Фольксваген», принадлежащий службе сохранности следов, стоял рядом с патрульным автомобилем перед широко раскрытыми воротами. Пия уже мобилизовала всю команду, которая использовалась при обнаружении трупа. Боденштайн вышел из машины и пролез под заградительной лентой. На тротуаре стояло несколько любопытных прохожих. Пия беседовала с какими-то мужчиной и женщиной, что-то при этом записывая. Увидев Боденштайна, она закончила разговор и повернулась к нему.

– Погибшая – Леония Вергес, психотерапевт, – сообщила она. – Она жила здесь более десяти лет, но мало общалась с соседями. Это как раз был владелец пекарни, что напротив. Он в последние пару дней заметил кое-какие интересные вещи.

Через улицу шел Хеннинг Кирххоф с перекинутым через руку комбинезоном и металлическим чемоданом в левой руке.

– Неужели? – поприветствовала Пия своего бывшего мужа. – У тебя опять новые очки!

Хеннинг Кирххоф кисло улыбнулся.

– Нана Мускури потребовала вернуть ей очки, – сострил Хеннинг. – Куда идти?

– Туда, во двор.

– Эта интеллектуальная амеба из вашего отдела следопытов тоже здесь?

– Если ты имеешь в виду Кристиана, да. Он уже в доме.

– Почему этот человек никогда не бывает в отпуске? – пробормотал Хеннинг, направляясь к дому. – Мне сегодня весь день везет.

– Пекарь записал номера двух автомобилей, потому что видел их несколько раз. – Пия проверила свой блокнот. Она говорила быстрее, чем обычно, – признак того, что она на что-то наткнулась. – F-X 562. Черный «Хаммер». Это машина Бернда Принцлера! Другой автомобиль – темный «комби» с номерами Бад-Хомбурга. Я сейчас же направлю запрос на машину.

Как часто бывало, Пия опережала его в рассуждениях на пару шагов, и Боденштайн, мысли которого все еще крутились вокруг несовершеннолетней девочки, приходившей к Килиану Ротемунду, попытался уловить связь.

– Что здесь вообще произошло? – прервал он словесный поток Пии по пути к дому.

– Женщина была прикована к стулу, и в рот ей был вставлен кляп, – ответила Пия. – Соседи думали, что она уехала, так как на ее двери висела табличка. Поэтому ее никто не искал.

Небольшой дом был полон людей в белых комбинезонах. Было невыносимо жарко.

– Отопление было включено на полную мощь, – сказал кто-то. – Похоже, она здесь давно лежит.

Боденштайн и Пия вошли в комнату. Полыхнула вспышка – Крёгер фотографировал труп и обстановку вокруг.

– Боже мой, какая жара! – простонала Пия.

– Ровно 37,8 градуса, – сказал Крёгер. – Должно было быть еще жарче, но дверь была открыта, когда мы приехали. Кстати, теперь уже можно открыть окна.

– Нет, еще нельзя, – сказал Хеннинг Кирххоф, который присел на корточки рядом с трупом. – Только после того, как я измерю температуру тела. Но старший комиссар Крёгер, кажется, этого не понимает.

Кристиан Крёгер полностью проигнорировал шпильку Хеннинга, продолжая производить фотосъемку.

– Как она умерла? – спросил Боденштайн.

– Во всяком случае, довольно мучительно, – ответил Хеннинг, не поднимая взгляда. – Я предполагаю, от обезвоживания. Об этом свидетельствует высохшая шелушащаяся кожа и впавшие виски. Гм… Глазные яблоки желтого цвета. Это может быть признаком отказа почек. У людей, испытывающих сильную жажду, а точнее говоря, у которых наступает обезвоживание, из-за недостатка жидкости сгущается кровь и происходит сбой в работе жизненно важных органов. В конечном счете наступает смерть в результате множественного выхода из строя органов и систем. В большинстве случаев сначала отказывают почки.

Пия и Боденштайн наблюдали, как Хеннинг сначала перерезал клещами кабельные стяжки на запястьях и лодыжках женщины, а затем пластиковую бельевую веревку, которой она была привязана к стулу.

– Она, видимо, долго боролась. – Он указал на ссадины и кровоподтеки на суставах рук и ног. Он осторожно снял скотч, которым была обвязана голова погибшей. На клейкой ленте пучками висели волосы.

– Это тоже признак обезвоживания, когда волосы так легко выпадают, – заметил Крёгер.

– Умник! – проворчал Хеннинг.

– Заносчивый всезнайка, – парировал Крёгер.

– Я знаю, кто ее убил, – раздался неожиданно со стороны двери тонкий голос. Боденштайн и Пия обернулись. Перед ними стоял бледный призрак в промокшей черной куртке с капюшоном.

– Что вы здесь делаете? – вырвалось у Пии.

– Я хотела поговорить с фрау Вергес. – Майке Херцманн выглядела, словно персонаж японских комиксов «манга», с заостренным лицом и чрезмерно большими, сильно накрашенными глазами.

– Я… я здесь уже была недавно, но она… она утверждала, что не знает, чем сейчас занимается моя мать. Это было ложью. Я, правда, выяснила, что она также знает Килиана Ротемунда.

– Да что вы? А когда вы собирались нам об этом сообщить? – Пия с удовольствием бы ей сейчас врезала.

– И кто же убил фрау Вергес? – вмешался Боденштайн, пока Пия не осуществила свое намерение.

– Этот татуированный байкер, – прошептала Майке, не сводя глаз с трупа фрау Леонии Вергес. – Он и еще один мужчина выбежали со двора и вскочили в автомобиль, когда я как раз приехала.

– Бернд Принцлер? – Боденштайн загородил ей обзор.

Майке Херцманн молча кивнула. От ее ершистости не осталось и следа. Теперь это было лишь осознающее свою вину и имеющее жалкий вид существо.

– Кстати, вы заметили мини-камеру на отопительной системе рядом с дверью? – спросил неожиданно Крёгер. Боденштайн и Пия повернули головы. В самом деле! На радиаторе, который висел на стене рядом с дверью, стояла крошечная камера размером с детский кулачок.

– Что это может означать?

– Кто-то снимал ее отход в лучший мир, – предположил Крёгер. – Непревзойденный цинизм!

Боденштайн с Майке прошли в кухню, Пия подошла к письменному столу и нажала клавишу воспроизведения автоответчика. Семь новых сообщений. Трижды после дикторского текста опускали трубку, но потом раздался голос с пленки.

«Ты хочешь пить, Леония? – Голос был однозначно изменен. – «Ты будешь еще больше хотеть пить. Ты знаешь, что смерть от жажды – это самая мучительная смерть? Нет? Гм… Проверенное правило: три-четыре дня без воды, и ты труп. Но при такой жаркой погоде, как теперь, все произойдет значительно быстрее».

Пия и Кристиан Крёгер переглянулись.

– Как же это отвратительно, – сказала Пия. – Всякий раз, когда я думаю, что видела уже все, происходит что-то, что превосходит все ранее виденное. Они действительно наблюдали за женщиной, пока она умирала.

– Или даже снимали это на пленку, – добавил Крёгер. – Это называется «снафф». Любительский ролик, в котором снято реальное убийство. Наверняка существует немало больных идиотов, которые выложат за это хорошие деньги.

Вторник, 29 июня 2010

Эмма потеряла покой. Она скучала по своей маленькой дочке и одновременно боялась того момента, когда Луиза опять окажется дома. До сего времени она никогда не воспринимала ответственность за своего ребенка как тяжелую ношу, но сейчас это стало именно так. Это стало бременем, которое она должна была нести совершенно одна. Это было ее задачей – защитить Луизу и еще не родившегося младенца.