Эволюция (СИ), стр. 53

Впрочем, в микромире я мог себе это позволить, и падение даже с самой большой высоты, на которую я только смог отважиться (31 сантиметр, максимальный радиус моего обоняния) не причиняло мне никакого вреда, кроме кратковременной потери ориентации в пространстве и веры в себя. Впрочем, уж это-то я как-нибудь переживу.

Еще хуже, чем с посадкой, получалось с полетом в горизонтальном направлении. Во-первых, нужно было лететь вперед, а во-вторых, как-то определяться с направлением и придерживаться именно его. И проблем тут было несколько.

По умолчанию крылья просто тащили меня вверх и ни в какую не желали толкать вперед. Как я ни старался, как ни извивался всем телом — в лучшем случае получалось немного пролететь боком или и вовсе войти в штопор и лететь навстречу матушке земле. Воздушные потоки подхватывали меня и заставляли вытворять совершенно немыслимые кульбиты. К моему удивлению, особых неудобств это не причиняло — особенности восприятия при полном отсутствии зрения.

Гхм. А как же тогда летают вертолеты? Или самолеты с вертикальным взлетом и посадкой?

Ах да, у них же есть винты или сопла, толкающие еще и вперед. Крылья, что ли, себе еще и на задницу приделать под нужным углом?

Впрочем, все оказалось куда проще. Достаточно было просто изогнуть брюшко, и дело пошло на лад. Еще и встречные потоки воздуха наполнили брюшные дыхальца живительным кислородом. Дело пошло на лад, вот только… куда лететь?

Ориентироваться по запаху было сложно из-за непредсказуемых воздушных потоков, сильно мешавших определять точное положение источников запаха, а вибрации и вовсе ощущались только воздушные, а земля была для меня большим «слепым пятном».

Похоже, не быть мне вольным пилотом.

Глава 23. Хроники пикирующего бомбардировщика

Если только не обзавестись парой нормальных глаз.

Пришлось возвращаться в муравейники и снова забираться в кокон. Вот только…

Даже сняв все усики, хоботок и жвалы, я не смог наскрести необходимую для покупки нужных мне глаз суммы. Пришлось возвращать свою излюбленную конфигурацию и забираться в список ежедневных заданий.

Поиски, охота, разведка, западня… Все не то! Долго, муторно и слишком маленькая награда. Так, у кого там были «вкусные» квесты, у кормильцев?

Приманив одного из разносчиков еды, я скопировал его запах и воспользовался «Мимикрией» по полученному слепку. Теперь мне стали доступны задания кормильцев, да еще и с наработанной верной службой в качестве разведчика и шпиона репутацией — в общем, одно из заданий заключалось в бережной переноске большого количества хрупких волокон грибницы-симбиота с наградой аж в 200 Опыта и 20 генома.

Задание я выполнял в три этапа. Сперва смастерил несколько «тележек» из листьев, вооружившись Острыми Жвалами и Клеевым метателем. Затем сменил рабочий инструмент на более подходящий и при помощи длинных Смертоносных Кос выкопал шесть земляных кубиков вместе с грибницей, габаритами примерно около сантиметра. Аккуратно уложил их на кусочки листьев, тщательно закрепив при помощи клея. Затем соединил загруженные «тележки» в паравозик при помощи позаимствованной у куколок нити.

Готово!

Снова смена конфигурации, потому как обычному анту все это не утащить. А вот десятиногому мутанту-силачу, в которого я превратился — запросто! Еще и трех других кормильцев уволок, которые суетливо бегали по выбранной мной земле, пытаясь добраться до грибницы. Пришлось бросать веревку, хватать этих горе-помощников и оттаскивать их куда подальше.

20 геномов как раз хватило, чтобы обзавестись парой замечательных выпуклых глазок.

Вот теперь я стану покорителем воздушного пространства, с такими-то приборами! Весь мир рассыпался на тысячи осколков, собранных в единую мозаику. Поначалу смотреть на все вокруг было довольно непривычно: при каждом повороте головы изображение начинало рябить, перестраиваясь, но стоило мне замереть — как и все вокруг тоже останавливалось.

Малейшее движение, будь то едва заметное шевеление собственного усика или промелькнувший вдали задний сегмент анта, все этот тут же отзывалось характерной рябью определенного участка картинки-мозаики там, где она менялась.

Больше всего проблем доставила мне «объемность» картинки — я видел собственную спину! И, кстати, торчащие из нее крылья тоже. Даже страшно представить, как мои глаза будут воспринимать их в полете! Какие-нибудь веки явно бы не помешали. Ну не приспособлен человеческий мозг одновременно обрабатывать пять тысяч постоянно меняющихся картинок. Лично я привык, что нос — он спереди его видно, а спина сзади, и кроме как в зеркало ей никак не налюбуешься.

А теперь вижу и то, и другое и еще много всего вокруг. Хорошо еще, что радиус зрения небольшой, и не так много попадается движущихся объектов! Кстати, границы между освещенными и затемненными участками объектов были невероятно четкими, хотя и искаженными — контур, судя по всему, проходил как раз по граням фасеток, как раз и разделявшим темное от светлого.

Зато теперь мне стало понятно, почему так сложно прихлопнуть муху!

В итоге я придумал следующее.

Нашел место, где потолок нависал довольно низко, и принялся «бодать» его собственной головой. Мелкая пыль и стружки опадали, покрывая мою голову и предварительно увлажненные глаза, которые я тщательно вычищал и вылизывал спереди, и не трогал в остальных местах.

В результате всех этих манипуляций сектор обзора уменьшился почти вдвое, и воспринимать мозаичную картинку стало проще, теперь она была не такой всеобъемлющей и более привычной.

Можно попробовать и взлетать!

Выбравшись наружу, я старательно заработал крылышками и оттолкнулся от земли, взмывая в воздух. Собственно, после пяти часов постоянных упражнений со взлетом проблем у меня не было. А вот с ориентированием — возникли.

Любое изменение угла освещения фасеток приводило к ряби картинки, так что приходилось постоянно подворачивать голову, сохраняя угол постоянным, а если нужны было посмотреть в другую сторону, то делал я это как можно резче, чтобы распадающаяся на тысячи осколков картинка как можно быстрее снова собралась и успокоилась.

Во время полета обнаружилась новая проблема. Мозаичная картинка не просто рябила, а вспыхивала там, где тень менялась на свет, и словно выключалась на тех участках, которые затенялись, так что смотреть вниз или вперед строго воспрещалось, чтобы избежать головокружения.

Поэтому я летел по «приборам» — ориентируясь на миникарту и восходящие воздушные поток, вибрации от которых чувствовал кончиками лапок, покрытыми специальными волосками. Так что выдерживать примерно одинаковое расстояние до земли было не так уж и сложно даже не имея усиков. Встречные же препятствия я успевал заметить задолго до того, как они могли стать проблемой — несмотря на вполне приличную максимальную скорость, которую были способны развить крылья, я летел неторопливо, осваиваясь с незнакомым ранее способом перемещения.

Вдруг вспомнился старый советский мультфильм «Крылья, ноги и хвосты» как-то увиденный мной на Ютубе, а точнее, фраза одного из героев анимации: «Лучше день потерять, потом за пять минут долететь»!

Пяти минут, конечно, у меня не получилось, но все равно вышло почти вдвое быстрее, чем по земле, и безопаснее. Правда, один раз я едва не влетел в тонкие паучьи сети — слишком тонкие, чтобы их можно было заметить при моем фасеточном зрении.

Спасла меня низкая скорость и случайный порыв ветра, сбивший меня с курса. Одно из крыльев увязло в паутине, но поток воздуха тут же закрутил меня, бросая вниз и в сторону, и тем самым вырывая из липкого плена.

А вот и предполагаемое место обитания ломехузы, если верить миникарте. Ей, а не своим глазам, потому что ими я развалины еще не видел, и не смог бы узнать. Впрочем, как и ломехуз. Это что, и есть вот этот мелкий бурый жучок, лениво ползущий по склону? Какой-то он… плюгавенький, эта гроза муравьиных колоний, абсолютно невзрачный.