Фиеста отважных, стр. 22

– Убит? – выдохнул полковник.

– Застрелен. На параде в Альмерии, параде в честь славных матадоров, погибших на арене. Заговорщики выстроились вдоль всего поля. Их было по меньшей мере пятеро. Четвертый застрелил каудильо.

Хорстен мигнул.

– Ну и прилежные у меня оказались ученики, – пробормотал он.

Хелен задумчиво поглядела на него.

– Ты рассчитывал на что-то иное?

– Ну что ты, право слово, – возмутился Хорстен. – Теперь-то какая уже разница?

Полковник выскочил из комнаты. Приказы сыпались из него с умопомрачительной скоростью. Пьеру Лорану достало сил рассмеяться.

– Что ж, у нас появился лишний часочек жизни.

– И даже больше, – сказала Марта. И процитировала: – Законодательство Фаланги, статья третья, часть третья. В ходе национального праздника Fiesta brava до тех пор, пока не будет утвержден новый каудильо, на планете Фаланга нет преступников. Все без исключения жители могут принять участие в корриде.

– Ты хочешь сказать, что ворота тюрем открываются? – изумился Хорстен.

– Похоже, да. Какие-то они тут чокнутые.

– Тогда пошли отсюда. Надо вернуться в отель, – проворчала Хелен. – Нас никто не должен остановить. Она поглядела на Рауля Добарганеса.

– Правильно, котеночек?

Лейтенант смятенно прислушивался к их разговору. Когда проводилась последняя Fiesta brava, он был совсем юным и потому не помнил всех деталей этого празднества. Ему вспомнился только обуревавший всех восторг. И потому он растерялся сейчас ничуть не менее агентов Отдела G.

Но законы он знал.

– Вас никто не задержит. Начиная с сегодняшнего дня, на Фаланге нет преступников. Но как только выберут нового каудильо, вы снова будете арестованы и отданы под суд.

Хелен подмигнула ему.

– Пошли, ребята.

Они стояли на балконе номера Лоранов в отеле «Посада Сан-Франциско» и угрюмо поглядывали на беснующуюся на улице толпу.

– Какие костюмы! – воскликнула Марта. – Такие за один вечер не сошьешь.

Хорстен фыркнул.

– Однако народ гуляет с того самого момента, как стало известно о смерти каудильо.

Доктору ответил печальный Бартоломе Гуэрро:

– Для некоторых этот праздник – единственное развлечение в жизни. Мир переворачивается вверх тормашками. Пеон [19] может бросить все дела и уйти в город на корриду, и никто не скажет о нем худого слова. Если у него есть средства, он может даже приехать в Нуэво-Мадрид на заключительные бои. В толпе беднейшие из бедных, наряженные в праздничные костюмы, веселятся рядом с зажиточными идальго [20] и могут, если достаточно смазливы, сорвать поцелуй с губ благородных дам.

Хелен сказала, всматриваясь в ряды танцующих, смеющихся, кричащих, выпивающих фалангийцев:

– И так по всей планете?

Гуэрро кивнул.

– Повсюду. Есть, правда, несколько городков, таких маленьких, что они не имеют собственных арен. Наши арены – все равно что римские цирки и служат для тех же целей. Пока люди захвачены азартом Fiesta brava, им некогда задумываться над тем, какая у них тяжелая жизнь. А это – фиеста из фиест. Национальная Fiesta brava случается всего лишь раз, от силы – два за обычную человеческую жизнь.

– А предварительные бои тоже ведутся по всей планете? – поинтересовался Хорстен.

– Да. Сначала тореро сражаются на местных аренах. Потом лучшие из них соревнуются между собой за звание чемпиона провинции. Затем – ближайший крупный город и, наконец, Нуэво-Мадрид, где проходит финал. В тот самый миг, когда мы с вами беседуем, по всей Фаланге проводятся тысячи коррид.

– А как определяется победитель? – спросил Пьер Лоран. – Наверно, его выбирают судьи?

Фалангиец покачал головой.

– Нет, решают зрители, и ни один судья не осмеливается противоречить мнению трибун. Если тореро сражается хорошо, он получает в награду одно бычье ухо, а если великолепно, то два уха и хвост. Его могут еще наградить копытом, но для этого надо просто вылезти вон из кожи.

– Как происходят выборы? – продолжал расспросы Хорстен. – Я давно ломаю себе над этим голову. Неужели власть имущие могут допустить, чтобы победителем оказался какой-нибудь пеон?

Гуэрро печально усмехнулся.

– Считается, что шансы у всех одинаковы. Однако сыновья богатых помещиков впервые знакомятся с быками, когда им два или три года, а тем два или три дня. К десяти годам, натасканные самыми знаменитыми ветеранами арены, они могут сражаться с телятами. В двенадцать лет против них выпускают молодых бычков. Обычно они обучаются искусству тореро на tientas [21] , это такие специальные турниры. Примерно в том же возрасте им разрешается самим забивать скот на местной бойне. Так они узнают во всех подробностях анатомию своих будущих противников. Поверьте мне, друзья, к шестнадцати годам наш идальго знает все, что только можно знать о bos taurus ibericus и Fiesta brava.

Его рассказ явно заинтересовал оперативников Отдела G.

Лоран спросил:

– А сражаются в одиночку?

Гуэрро пожал плечами.

– У матадора есть помощники, куадрильос. Один из них выручает матадора из беды, если что случится, а двое остальных сопровождают для престижа. Если человек может позволить себе нанять самого дорогого куадрильо, то он получает огромное преимущество. Другими словами, преимущество получают те самые идальго, о которых я вам говорил. У юнца из нижних слоев общества нет никакой возможности взять себе таких дорогих помощников. Помимо куадрильос в корриде участвуют еще пикадоры, бандерильеро и пеоны.

– А как дела у Хозе Ойоса – спросила вдруг Хелен. Гуэрро полной грудью вдохнул воздух.

– У него дела… нормально. Зрители зовут его Хозе-ито, и он по-прежнему остается Numero tres. Фаворитами, разумеется, считают первого и второго номеров, которых их поклонники называют Перико и Карлитос, но Хозеито по популярности прочно занимает третье место. Всей троице пока везет – никто из них не получил сколько-нибудь серьезных повреждений.

– Значит, третий. А как у него насчет этих… помощников? – поинтересовался Хорстен.

– Его куадрильос? Они все члены партии Лорки и все – профессионалы-тореро. Пожалуй, они ничем не уступят ни Numero uno [22] , ни Numero dos [23] .