Ковчег Спасения, стр. 127

— Я чувствую себя виноватым.

— А я чувствую себя виноватой за то, что сделала с артиллеристом. И виновата во всем этом не меньше твоего, Бренниген. Если бы я не довела его до безумия, сомневаюсь, что эта каша вообще бы заварилась.

— И все-таки я должен жить с тем, что сделал.

— Это случилось очень давно. Ты был напуган. Не спорю, это ужасное преступление, но оно не являлось поступком разумного человека. Это не делает твой поступок оправданным. Это делает его немного более понятным. Если бы я оказалась в твоей ситуации… которую и человеческой не назовешь… если бы я оказалась чем-то заражена и знала, что это что-то меня убьет… Знаешь, я не поручусь, что не решилась бы на столь крайние меры.

— Ты бы никогда его не убила, Илиа. Ты выше этого.

— Капитан, на Ресургеме меня считают военным преступником. Знаешь, иногда мне кажется, что они правы. А если бы мы на самом деле разрушили Феникс?

— Вы же этого не сделали.

— Надеюсь.

Снова долгая пауза. Вольева продолжала шагать по щиколотку в слизи. Выделения корабля всегда различались по текстуре и цвету — например, в соседних отсеках или коридорах. Если бы не ее устройства, он затопил бы себя за пару месяцев. Интересно, помогло бы это Капитану или наоборот. Вольева надеялась, что никогда не отважится на такой эксперимент.

— Илиа, чего ты хочешь на самом деле?

— Орудия, Капитан. В конце концов, ты можешь ими управлять. Я пыталась поработать с ними, но результат ошеломляющим не назовешь. Они полностью интегрированы в старую сеть управления.

— Они мне не нравятся, Илиа.

— Мне тоже. Но сейчас, как мне кажется, они нам нужны. У тебя есть сенсоры, Капитан. Ты видел то, что видели мы. Я показывала тебе, как были уничтожены каменистые луны. И это только начало.

После новой подозрительной паузы Капитан произнес:

— Я видел, что они сделали с газовым гигантом.

— Тогда ты должен был видеть, что там возникает кое-что новое. В облаке, в которое они превратили Рух. Пока это просто набросок, наполовину сформированный зародыш. Но оно явно возникло не просто так. Это что-то огромное, Капитан. Мы никогда не имели дела ни с чем подобным. Уже сейчас — несколько тысяч километров в поперечнике. И оно продолжает расти.

— Я не видел.

— Я не знаю, что это за штука и чем оно будет. Но могу догадаться. Подавляющие хотят сотворить что-то с солнцем, с Дельтой Павлина. Что-то непоправимое. И сейчас я бы уже не говорила, что они хотят спровоцировать взрыв. Произойдет нечто большее, чем любой выброс массы, о котором мы слышали.

— Что за оружие может убить солнце?

— Не знаю, Капитан. Не знаю… — Вольева изо всех сил затянулась окурком, но он уже давно потух. — Только сейчас меня куда больше занимает другой вопрос. Гораздо более интересный. Что за оружие может убить их оружие?

— Ты думаешь, что орудия из Тайника подойдут?

— Их там тридцать три. Какое-нибудь да справится, как ты думаешь?

— Ты хочешь, чтобы я в этом участвовал, — произнес Бренниген.

Вольева кивнула. Разговор только что достиг критической точки. Если кататонического припадка сейчас не последует, значит, в отношениях с Капитаном Джоном Бреннигеном достигнут значительный прогресс.

— Что-то в этом роде, — сказала она. — В конце концов, ты контролируешь орудия. Я сделала все, что могла, но не могу заставить их подчиняться без твоего согласия.

— Это очень опасно. Сейчас нам ничто не угрожает. И мы ничего не сделали, чтобы спровоцировать Подавляющих. Использование Тайника… даже единственного орудия из Тайника…

Он не закончил фразу. Впрочем, достроить ее было нетрудно.

— Знаю, это немного рискованно.

— Немного рискованно? — удивленный смех Капитана вызвал что-то вроде маленького землетрясения. — Ты всегда была склонна преуменьшать, Илиа.

— Хорошо. Ты поможешь или нет, Джон?

Последовала холодная пауза.

— Я немного подумаю, Илиа. Немного подумаю.

Пожалуй, это в самом деле можно было считать прогрессом.

Глава 26

Скейд нанесла удар без предупреждения. Несколько недель Клавейн пребывал в ожидании, но не мог точно догадаться, что именно произойдет. Хотя он знал «Ночную Тень» как свои пять пальцев, пользы от этого не было: «фабрика» на борту военного межзвездного корабля позволяла Скейд создавать оружие со скоростью воображения, изменяя каждый экземпляр в зависимости от требований ситуации. Подобно сумасшедшему кукольнику, его противница могла за считанные часы облекать в металл самые темные фантазии, а затем спускать их на врага.

Корабль Клавейна достиг скорости в половину световой. Теперь игнорировать релятивистские эффекты стало невозможно. За каждые сто минут, проходящих на Йелоустоне, на борту «Зодиакального Света» проходило восемьдесят шесть, и с увеличением скорости соотношение будет неизбежно изменяться. Оно сожмет обычные пятнадцать лет полета до четырех лет корабельного времени — а может быть, и еще сильнее, если ускорение увеличится.

Однако скорость в половину световой все-таки не считается радикально релятивистской, особенно если имеешь дело с врагом, который движется почти в том же диапазоне ускорения. Самые быстрые мины, которые сбрасывала Скейд, проносились мимо «Зодиакального Света» с относительной скоростью [45] всего несколько тысяч километров в секунду. Огромная скорость, но лишь по стандартам межзвездных войны. Мины с трудом обнаруживались, пока корабль Клавейна не появлялся непосредственно в их зоне действия, но угрозы наткнуться на одну из них не возникало. Разумеется, проще всего было избавиться от корабля противника в прямой схватке. Однако моделирование на симуляторе доказывало, что произвести такую атаку выше возможностей Скейд. Она может по-прежнему создавать препятствия в кильватере, но даже если половина «Ночной Тени» будет пущена на бомбы, «Зодиакальный свет» всегда сможет обнаружить их заранее и уйти от опасности.

Но, несмотря на благоприятный прогноз, Клавейна по-прежнему мучили смутные сомнения — как и его советников.

Препятствие, обнаруженное носовыми сенсорами «Зодиакального Света», двигалось быстрее, чем ожидал Клавейн. Релятивистские эффекты, искажая классическое восприятие, не позволяли просчитать ситуацию интуитивно. Когда два объекта двигаются навстречу друг другу со скоростью ниже световой, и естественно предположить, что скорость сближения составляет сумму их индивидуальных скоростей. Однако настоящий результат, подтвержденный с ошеломляющей точностью, выглядит иначе: скорость сближения двух сближающихся объектов, при скорости каждого в половину световой, никогда не будет равняться скорости. Она составит только восемь десятых от нее. Это решало многие проблемы Вселенной, однако не могло нормально приниматься человеческим сознанием.

Именно на эту скорость указывало Доплеровское эхо от препятствия. Следовательно, то, что выпустила Скейд, двигалось в сторону Йеллоустоуна со скоростью в половину световой. Размеры впечатляли: диаметр этой структуры в форме круга составлял тысячу километров. Масс-детекторы не могли видеть ее целиком.

Если бы объект находился прямо по курсу, столкновение было бы неизбежно. Но проекционная точка удара лежала всего лишь в дюжине километров от края препятствия. Системы «Зодиакального Света» восприняли это как сигнал к немедленному маневрированию.

Их погубил сам маневр, а не столкновение.

Автоматика корабля совершила уклонение с ускорением в пять «g», предупредив экипаж за считанные секунды до маневра. Те, кто оказались рядом с креслами, успели сесть и пристегнуться. Другим помогли роботы-слуги, которые находились неподалеку. В некоторых отсеков поверхность внутренних переборок могла изменять свою структуру, смягчая удары. Но не всем членам экипажа повезло. Те, кто находился в больших помещениях, погибли, разбившись о стены или выступающие предметы. Незакрепленные устройства сорвались с места, убив и покалечив многих, включая Теня и двух его взводных. Люди-свиньи, которые работали снаружи на корпусе, просто оказались в открытом космосе, и спасти их было невозможно.