Город бездны, стр. 140

Когда эпизод закончился, я побродил по вестибюлю вокзала, пока не нашел палатку, где смог на несколько минут арендовать телефон. Прежние информационные сети, действующие с непринужденной легкостью, прекратили существование, и обществу пришлось перейти на телефоны. Благодаря машинам общение на расстоянии напоминало телепатию, так что это было шагом назад. Однако телефоны приобрели дополнительное назначение, превратившись в модный аксессуар. Малообеспеченные жители Йеллоустоуна не могли позволить себе такую роскошь, зато те, кто побогаче, гордо носили разнообразные аппараты, причем наиболее престижными считались массивные, привлекающие внимание. Предоставленный мне телефон больше всего напоминал старинную армейскую рацию «уоки-токи» — неуклюжая черная коробка с выдвижным двухмерным экраном и потертой клавиатурой с кнопками, маркированными каназианскими буквами.

Я спросил дилера, каким образом мне дозвониться до абонента на орбитальной станции и в Кэнопи, и получил инструкцию с таким количеством пунктов, что едва мог удержать их в памяти, — главное, конечно, не перепутать варианты. С орбитальным номером получилось проще, поскольку я уже знал его, — он был выгравирован на кредитной карточке Нищенствующих, которую оставила мне Амелия. — Но мне пришлось пройти через четыре или пять слоев межпланетной сети, прежде чем я дозвонился.

У Нищенствующих весьма любопытный способ вести дела. Они долгое время поддерживают связь с большинством своих клиентов после того, как те покидают Айдлвилд. Некоторые из этих клиентов впоследствии занимают высокие должности, добиваются положения в обществе и расплачиваются с Нищенствующими путем пожертвований, которые позволяют поддерживать платежеспособность обители. Но этим дело не ограничивается. Нищенствующие не без основания рассчитывают на некоторые дополнительные услуги со стороны бывших клиентов — в том, что касается так называемого «сверхделикатного шпионажа». Отсюда — стремление постоянно находиться в пределах легкой досягаемости.

Мне пришлось выйти из вокзала под дождь, прежде чем телефон сумел подключиться к одной из уцелевших городских сетей. И все же прошла не одна секунда, прежде чем система, то и дело «подвисая», смогла найти путь к хоспису. После того как связь была установлена, разговор то и дело прерывался из-за технических пауз. Я очень ясно представлял себе, как пакеты данных перемещаются в околопланетном пространстве Йеллоустоуна, рикошетом отскакивая от орбит и время от времени уходя по касательной в никуда.

— Брат Алексей из Ледяных Нищенствующих. Чем могу угодить через вас Господу?

На экране замаячило тощее лицо с квадратным подбородком и глазами совы, попавшей на дневной свет, которые буквально излучали спокойную благожелательность, — невзирая на то, что один был оттенен темно-лиловым синяком.

— Так-так, — произнес я. — Брат Алексей. Очень приятно. Что случилось? Споткнулись о свою мотыгу?

— Не уверен, что понимаю вас, друг мой.

— Отлично, я немного освежу твою память. Меня зовут Таннер Мирабель. Я прибыл на «Орвието» и проходил через хоспис несколько дней назад.

— Я… не уверен, что помню вас, друг мой.

— Забавно. А ты не помнишь, как мы кое-что пообещали друг другу в пещере?

Он скрипнул зубами, удерживая на лице доброжелательную полуулыбку.

— Нет… извините. Ничего такого не припомню. Но продолжайте, пожалуйста.

На нем была мантия Ледяных Нищенствующих, руки сцеплены в замок на животе. За спиной брата Алексея уступами поднимались террасы с виноградниками. Высоко над его головой они смыкались в арку, утопающую в солнечном свете, отраженном экранами обители. Террасы были усеяны маленькими шале и павильонами — прохладными белыми кубиками в буйной роскоши зелени, которые походили на осколки айсберга в пенящемся соленом море.

— Мне нужно поговорить с сестрой Амелией, — сказал я. — Она была очень добра ко мне и помогла мне в делах. Если мне не изменяет память, ты с ней знаком?

Его безмятежное лицо не дрогнуло.

— Сестра Амелия — одна из добрейших душ. Неудивительно, что вы желаете выразить ей свою благодарность. Но боюсь, что она в криогенных склепах и сейчас занята. Могу ли я оказать вам посильную помощь? Конечно, мне не сравниться с самоотверженной преданностью благодатной сестры Амелии…

— Что ты ей сделал, Алексей?

— Ничего, прости вас Бог.

— Хватит строить из себя невинность. Я тебе шею сверну, если ты ее хоть пальцем тронул, понятно? Вообще-то, мне следовало это сделать еще в прошлый раз.

Он ненадолго задумался.

— Нет, Таннер… Я ничего ей не сделал. Вы удовлетворены?

— Тогда позови ее.

— Почему вы так хотите поговорить именно с ней, а не со мной?

— Из наших разговоров мне известно, что сестра Амелия имела дело со многими иммигрантами, прошедшими через хоспис. Я хочу узнать, не помнит ли она господина…

«Квирренбаха». Я едва не сказал это, но вовремя прикусил язык.

— Извините, я не расслышал имени.

— Неважно. Просто соедини меня с Амелией.

Он помедлил, затем снова попросил меня представиться, словно нас только что познакомили.

— Таннер, — процедил я сквозь зубы.

— Попрошу минутку вашего… терпения, друг мой.

Он продолжал изображать спокойствие, но в его голосе появились напряженные нотки. Задрав рукав мантии, он заговорил, обращаясь к бронзовому браслету на запястье, — еле слышно, на особом наречии Нищенствующих. На браслете появилась картинка — слишком мелкая, чтобы я смог разглядеть что-то, кроме туманного розового пятна. Это было человеческое лицо, которое могло принадлежать кому угодно, в том числе и сестре Амелии.

Через пять-шесть секунд Алексей опустил рукав мантии.

— Ну как?

— Сейчас я не могу с ней связаться, друг мой. Она копается в слякоти… простите, занимается вновь прибывшими, поэтому беспокоить ее крайне нежелательно. Однако мне сообщили, что она тоже вас разыскивает.

— Разыскивает меня?

— Если хотите, можете оставить сестре Амелии свои коорди…

Я прервал связь с хосписом, прежде чем Алексей успел договорить. Должно быть, бедолага стоит посреди виноградника и мрачно пялится на темный экран, в надежде, что я вернусь. Какая блаженная досада… Ему не удалось выследить меня — судя по всему, именно этого он и добивался. Похоже, люди Рейвича времени зря не теряют. У них уже появились агенты среди Нищенствующих. Они догадывались, что я попытаюсь связаться с обителью, и надеялись вынудить меня неосторожно открыть свое местонахождение.