Сага Гарри Поттера, стр. 624
— Конечно, нет! — негодовал Гарри, — Он убил моих родителей!
— Тебя защищает, короче говоря, твоя способность любить! — громко сказал Дамблдор. — Только эта защита может сработать против таких сил, как у Вольдеморта! И несмотря на все искушения, которые сваливались на тебя, несмотря на все проблемы, ты остаешься чист сердцем, так же чист, как ты и был в одиннадцать, когда ты смотрел в зеркало, которое отражало желание твоего сердца. Это был единственный путь победить Лорда Вольдеморта, а не богатства или бессмертие. Гарри, ты себе представляешь, как мало магов смогли бы увидеть то, что ты увидел в том зеркале? Вольдеморту следовало бы знать, с кем он имеет дело, но он не знал!
Но он знает сейчас. Ты вник в мысли Лорда Вольдеморта без травмы для себя, но он не может овладеть тобой, не выдержав смертельную боль, как он узнал в Министерстве. Я действительно думаю, что теперь он понимает почему, Гарри, но тогда он так торопился увековечить свою душу, что даже не задумывался о той несравненной силе нетронутой и целой души.
— Но Сер, — Гарри пытался навести хоть какие-то аргументы, — это все сводится к одному, не так ли? Я должен попробовать и убить его, или…
— Должен? — сказал Дамблдор. — Конечно, ты должен! Но не только из-за пророчества, а потому что ты, сам, никогда не успокоишься, пока не попробуешь! Мы оба это знаем. Подумай, на секунду, что ты никогда не слышал про пророчество! Что бы ты сейчас думал о Вольдеморте, скажи?
Гарри смотрел, как Дамблдор ходит вокруг него, и думал. Он подумал про свою маму, своего папу и Сириуса. Он подумал про Седрика Диггори. Он подумал про все те ужасные деяния, которые совершил Лорд Вольдеморт. Огонь загорелся в его груди
— Я бы хотел его прикончить, — тихо сказал Гарри. — Я бы хотел это сделать
— Конечно! — закричал Дамблдор, — Вот видишь, пророчество не означает, что ты должен что-то делать! Но пророчество сделало так, что Вольдеморт отметил тебя, как равного себе…Другими словами, ты можешь выбирать, ты можешь даже и не верить пророчеству! Но Вольдеморт все еще верит ему. Он будет за тобой охотится…и конечно, становится ясно, что…
— Это все закончится, когда один из нас убьет другого, — закончил Гарри
— Да.
Он наконец понял, что Дамблдор пытался ему сказать. Это можно сравнить с тем, когда тебя тащат силой на арену, чтобы ты сразился насмерть, и когда ты идешь на арену с высоко поднятой головой. Некоторые люди, возможно, скажут, что выбор небольшой, но Дамблдор знал — как и я, с гордостью подумал Гарри, и как его родители, что в мире все отлично друг от друга.
Глава 24. СЕКТУМСЕМПРА
Уставший, но довольный своей ночной работой, Гарри рассказал Рону и Гермионе все события на следующее утро на уроке Чар (сначала напустив заклятие Муффиато на тех, кто сидел рядом). На обоих произвело впечатление то, как он выудил память из Слизнерога, но они были явно напуганы рассказом про Хоркруксы Вольдеморта и про обещание Дамблдора взять его с собой, когда тот найдет еще один.
— Ого, — сказал Рон, когда он, наконец, рассказал им все, Рон явно неосознанно размахивал своей палочкой в сторону потолка, не обращая ни малейшего внимания на то, что он делает. — Ого. То есть ты пойдешь с Дамблдором…и попробуешь уничтожить…ого…
— Рон, уже снег из-за тебя пошел, — терпеливо сказала Гермиона, взяв его за запястье и отведя его палочку в сторону от потолка, с которого уже начали сыпаться большие белые снежинки. Лаванда Браун, как отметил Гарри, уставилась на Гермиону с соседнего столика красными глазами, и Гермиона тут же отпустила руку Рона.
— Ах, да, — Рон удивленно посмотрел на свои плечи. — Извини, такое впечатление, что у нас у всех просто жуткая перхоть…
Он смахнул несколько фальшивых снежинок с плеча Гермионы. Лаванда расплакалась. Рон почувствовал себя чрезвычайно виноватым и отвернулся от нее.
— Мы разошлись, — кончиками губ промолвил он Гарри. — Прошлой ночью. Когда она увидела, как я иду со спальни вместе с Гермионой…Конечно, она не могла тебя увидеть, поэтому она думала, что там были только мы вдвоем.
— Ах, — сказал Гарри. — Ну, ты же не сильно огорчен, что все закончилось, не так ли?
— Нет, — признался Рон. — Конечно, было не очень приятно слушать ее крики, но по крайней мере, не мне пришлось это закончить.
— Боягуз, — сказала Гермиона слегка радостно. — Это была не очень хорошая ночь для романтики. Джинни и Дин тоже разошлись, Гарри.
Гарри подумал, что пока она ему это говорила, в ее глазах промелькнул понимающий взгляд, но она никак не могла догадаться, что все его внутренности уже танцевали гопака. Держа свое лицо неподвижным, а голос насколько равнодушным, насколько мог, он спросил: «Как это случилось?»
— А что-то действительно глупое…она сказала, что он всегда пытался помочь ей влезь в дыру в портрете, как будто она не может это сделать сама…но у них не все ладилось уже довольно долго.
Гарри посмотрел на Дина в другом конце класса. Он явно выглядел несчастным.
— Конечно, это создает для тебя некоторые проблемы, не так ли? — спросила Гермиона
— Ты о чем? — быстро сказал Гарри
— Команда по Квиддичу, — ответила Гермиона, — Если Джинни и Дин не разговаривают…
— Ах да… — протянул Гарри
— Флитвик, — предупредил Рон. Маленький учитель по Чарам уже был на подходе к ним, а только Гермиона справилась с заданием превратить уксус в вино — ее колба была полна темно-красной жидкости, в то время, как составляющие колб Гарри и Рона были все еще коричневыми.
— А сейчас, мальчики, — с упреком пропищал Профессор Флитвик, — немного меньше разговоров, немного больше дела…Покажите мне, как вы пробуете…
Вместе они подняли свои палочки, концентрируясь со всей силой, и указали на свои колбы. Уксус Гарри превратился в лед, а колба Рона взорвалась.
— Нда…для домашнего задания, — Профессор Флитвик вынырнул из-под стола, доставая осколки стекла из своей шляпы, — практика.
У них был как раз один из редких общих перерывов после Чар и они вместе пошли назад в общую комнату. Казалось, что Рона совершенно не волнует конец его отношений с Лавандой. Гермионе, похоже, тоже это нравилось, хотя, когда ее спросили, почему она так улыбается, она просто сказала: «Какой чудесный денек». Никто из них вроде не заметил жестокой битвы, которая разворачивалась в мозгах Гарри:
Она сестра Рона Но она рассталась с Дином!
Но она все равно сестра Рона Но Я его лучший друг!
Это все только испортит Если б я сначала с ним поговорил…
…Он бы тебя ударил А если мне пофиг?
Он твой лучший друг!
Гарри практически не заметил, как они пролезли сквозь дыру в портрете в солнечную общую комнату, и лишь смутно отметил маленькую группку семикурсников, пока Гермиона не закричала: «Кети! Ты вернулась? С тобой все в порядке?
Гарри уставился на Кети Белл, которая выглядела полностью здоровой, окруженная своими ликующими друзьями
— Со мной действительно все хорошо, — радостно сказала она. — Они выписали меня из св. Мунго в понедельник, я провела несколько дней дома с мамой и папой, а потом вернулась сюда с утра. Лин только что рассказывала мне про МакЛагена и последний матч, Гарри…
— Ага, — сказал Гарри, — но сейчас ты вернулась, и Рон в форме, у нас будет хороший шанс разгромить Равенкло, а это означает, что мы все еще можем выиграть Кубок. Послушай, Кети…
Он сразу же задал ей этот вопрос, любопытство даже ненадолго вытеснило Джинни из его головы. Он стал говорить тише, пока друзья Кети собирали свои вещи, они опаздывали на Трансфигрурацию
— …то ожерелье…ты помнишь, кто тебе его дал?
— Неа, — Кети уныло покачала головой. — Все меня про это спрашивают, но я не имею ни малейшего представления. Последнее, что я помню, это как я захожу в туалет в Трех Метлах
— Значит, ты точно заходила в туалет? — спросила Гермиона
— Ну, я точно знаю, что я открывала дверь, — сказала Кэти. — поэтому я думаю, что тот, кто наслал на меня заклятие Империо, был как раз за ней. После этого я ничего не помню, только где-то 2 недели назад я пришла в себя в св. Мунго. Послушай, мне пора идти. Я бы не хотела, чтобы МакГоннагал заставила писать меня строки, хотя это и мой первый день опять в школе.