Сага Гарри Поттера, стр. 260

Флёр Делакёр скрылась в задней комнате, и в зале снова воцарилась тишина, на сей раз настолько перенасыщенная эмоциями, что её, казалось, можно было попробовать на вкус. Очередь за «Хогварцем»…

Огненная чаша в очередной раз покраснела; из неё полетели искры; в воздух выстрелил длинный язык пламени, и с его кончика Думбльдор снял третий кусочек пергамента.

— Чемпионом «Хогварца», — выкрикнул он, — объявляется Седрик Диггори!

— Нет! — громко простонал Рон, но этого никто кроме Гарри не расслышал; буря за соседним столом была слишком яростной. Все хуффльпуффцы, визжа и вопя, повскакали на ноги, в то время как Седрик, с широченной улыбкой на устах, прошёл мимо них, а потом по проходу за учительским столом в заднюю дверь. Овации продолжались очень долго, и прошло порядочно времени, прежде чем Думбльдору снова удалось заговорить.

— Прекрасно! — радостно воскликнул он, когда замерли последние вскрики. — Что ж, теперь у нас есть три чемпиона. Я не сомневаюсь, что каждый из вас, включая неизбранных учеников «Бэльстэка» и «Дурмштранга», будет изо всех сил поддерживать чемпионов. Тем самым вы внесёте поистине неоценимый…

Но Думбльдор вдруг замолчал, и всем сразу стало ясно, почему.

Огонь в чаше снова стал красным. Полетели искры. В воздух выстрелил язык пламени и вынес ещё один кусочек пергамента.

Длинной рукой Думбльдор автоматически схватил пергамент. Он вытянул его перед собой и уставился на имя, написанное на нём. В течение долгой паузы Думбльдор оторопело взирал на пергамент, а все в зале взирали на Думбльдора. Затем он прочистил горло и прочитал:

— Гарри Поттер.

Глава 17. ЧЕТЫРЕ ЧЕМПИОНА

Гарри сидел неподвижно, чувствуя, что к нему повёрнуты все головы в Большом зале. Он был поражён. Он ничего не ощущал. Абсолютно очевидно — он задремал. И услышал что-то не то.

Аплодисментов не было. В зале постепенно нарастал гомон, похожий на жужжание рассерженных пчёл; некоторые привставали, чтобы получше разглядеть окаменевшего от потрясения Гарри.

Профессор МакГонаголл встала из-за стола, стремительно прошла позади Людо Шульмана и профессора Каркарова и настоятельно зашептала что-то Думбльдору, который, слегка нахмурясь, приблизил к ней ухо.

Гарри повернулся к Рону с Гермионой; из-за них, разинув рты, на него смотрел весь гриффиндорский стол.

— Я не подавал заявки, — без выражения сказал Гарри, — вы же знаете, я не подавал.

Они оба так же без выражения уставились на него.

За учительским столом профессор Думбльдор, кивнув профессору МакГонаголл, выпрямился.

— Гарри Поттер! — снова провозгласил он. — Гарри! Будь любезен, подойди сюда.

— Иди, — шепнула Гермиона, легонько подтолкнув Гарри.

Гарри встал и, наступив на подол собственной робы, слегка споткнулся. Он двинулся по проходу между гриффиндорским и хуффльпуффским столами. Он шёл целую вечность, учительский стол никак не хотел приближаться. Гарри ощущал на себе прожекторы сотен и сотен глаз. Гул становился всё громче. Прошёл, казалось, час, прежде чем он очутился перед Думбльдором. Все учителя не отрываясь смотрели на него.

— Что же… в эту дверь, Гарри, — показал Думбльдор без улыбки.

Гарри побрёл вдоль учительского стола. Огрид сидел в торце. Он не подмигнул, не помахал Гарри, словом, не поприветствовал его как обычно. Он выглядел совершенно ошеломлённым и на лице у него отражалась та же оторопь, что и у всех остальных. Гарри вышел в заднюю дверь и оказался в комнате поменьше, чем Большой зал, увешанной портретами разных колдунов и ведьм. На противоположном конце, в камине, ревел жаркий огонь.

Когда Гарри вошёл, к нему дружно повернулись все лица на портретах. Одна сморщенная старушенция метнулась со своей картины на соседнюю, где был изображён колдун с усами как у моржа. Сморщенная старушенция принялась жарко шептать ему в ухо.

Виктор Крум, Седрик Диггори и Флёр Делакёр стояли у камина. Их силуэты, чётко прорисованные на фоне пламени, имели загадочный и внушительный вид. Сгорбленный и недовольный Крум, чуть поодаль от остальных, облокачивался на каминную полку. Седрик, заложив руки за спину, глядел в огонь. Флёр Делакёр оглянулась на вошедшего Гарри и откинула назад серебристые волосы.

— Что слючилось? — спросила она. — Нас зовут обгатно в заль?

Она решила, что его прислали с каким-то поручением. Гарри не знал, как объяснить, что случилось. Он просто стоял и смотрел на трёх чемпионов. Его потрясло, какие они все высокие.

Послышался топот ног, и в комнату влетел Людо Шульман. Он взял Гарри за руку ниже локтя и подвёл его ближе к остальным.

— Это что-то экстраординарное! — забормотал он, сжимая руку Гарри. — Абсолютно экстраординарное! Господа… и дамы, — прибавил он, подходя ближе к огню и обращаясь к трём другим чемпионам. — Разрешите представить вам — каким бы невероятным это ни казалось — четвёртого участника Тремудрого Турнира.

Виктор Крум выпрямился. Он смерил Гарри изучающим взглядом, и его мрачное лицо помрачнело ещё больше. Седрик пребывал в полном замешательстве. Он переводил взгляд от Шульмана к Гарри и обратно в уверенности, что что-то не так расслышал. Флёр Делакёр, между тем, тряхнула волосами, улыбнулась и сказала:

— О, какая смешная шютка, мистег Шульман.

— Шутка? — повторил потрясённый Шульман. — Нет, вовсе нет! Огненная чаша только что выдала имя Гарри!

Густые брови Крума дёрнулись. Седрик по-прежнему всем своим видом выражал вежливое недоумение.

Флёр нахмурилась.

— Но очьевидно, что пгоизошла ошибка, — вызывающе произнесла она. — Он не может согевноваться. Он ошьень маленький.

— Согласен… всё это очень странно, — Шульман потёр гладкий подбородок и улыбнулся Гарри. — Хотя, как вы знаете, ограничения по возрасту введены только в этом году в качестве дополнительной меры предосторожности. К тому же, его имя выдала Огненная чаша… я имею в виду, на данном этапе отступать некуда… таковы правила, вы обязаны… теперь Гарри просто придётся сделать всё, что…

Дверь в комнату распахнулась, и вошло сразу много людей: профессор Думбльдор, и следом за ним мистер Сгорбс, профессор Каркаров, мадам Максим, профессор МакГонаголл и профессор Злей. Из Большого зала до Гарри донёсся гул множества голосов. Потом профессор МакГонаголл закрыла дверь.

— Мадам Максим! — Флёр сразу же бросилась к своей руководительнице. — Они гово'ят, что этот мальенький мальшик тоже будьет согевноваться.

Где-то глубоко, под коркой оцепенелого непонимания происходящего, Гарри почувствовал острый укол гнева. Маленький мальчик?

Мадам Максим выпрямилась во весь свой немаленький рост. Задев макушкой красивой головы канделябр с горящими свечами, она расправила гигантскую шёлковую грудь.

— Что всё это значит, Думбли-догг? — властно осведомилась она.

— Я и сам хотел бы понять, в чём дело, Думбльдор, — поддержал её профессор Каркаров. На его лице застыла холодная улыбка, а голубые глаза превратились в осколки льда. — Два чемпиона от «Хогварца»? Не припоминаю, чтобы кто-нибудь говорил мне, что принимающая сторона имеет право выдвинуть двух чемпионов — возможно, я недостаточно внимательно изучил правила?

Он коротко, гадко хохотнул.

— C'est impossible, — огромная ладонь мадам Максим с многочисленными великолепными опалами покоилась на плече Флёр. — «'Огварц» не может иметь двух чемпионов. Это неспгаведливо.

— Мы считали, что ваш Рубеж, Думбльдор, закроет доступ к чаше претендентам, не достигшим нужного возраста, — холодная улыбка не сходила с губ Каркарова, но глаза сделались гораздо холоднее льда. — В противном случае, мы бы, разумеется, представили более полный набор кандидатов от наших школ.

— Каркаров, во всём виноват один Поттер, — тихо процедил Злей. Его чёрные глаза зажглись злобой. — Не нужно обвинять Думбльдора в том упорстве, с которым Поттер нарушает все возможные правила. Он занимается этим с самого первого дня пребывания здесь…

— Достаточно, благодарю вас, Злодеус, — твёрдо пресёк его речь Думбльдор, и Злей умолк, хотя его глаза по-прежнему убийственно сверкали из-под чёрной занавеси сальных волос.