Подземные робинзоны, стр. 35

— Жилище? Да-да. «На берегу того озера будем искать жилище путешественника…» Завтра можно и нам попробовать поискать его. Пожалуй, довольно читать, а?

— А две другие тетради? — спросил Мухин.

Николай Павлович достал тетради и осторожно раскрыл одну. Листы в ней так слиплись, что не отделялись друг от друга.

— Боюсь, записи погибли безвозвратно. Я не буду заниматься ими сейчас. Надо днем. Если посчастливится разыскать жилище, о котором упоминается в дневнике, быть может, там мы найдем еще кое-что.

Глава 24

ВАСИЛИЙ ФЕДОРОВИЧ КОРОТАЕВ

Мухин проснулся от легкого толчка в плечо. Думая, что рядом улегся Аргус, как он иногда делал, доктор проворчал:

— Пошел прочь, негодный пес, — и плотнее прикрылся курткой. Толчок настойчиво повторился. — Вот я тебя, нахала…

Иван Антонович повернулся и открыл глаза. При начинающемся рассвете он увидел смеющуюся Светлану.

— Света! — доктор сел, снял очки и протер стекла. — Как ты меня напугала.

— Я не хотела пугать. Просто немножко потрясла за плечо, а вы подумали, будто Аргус, и испугались. Нет, сначала рассердились, а потом испугались.

Сконфуженный Иван Антонович опять принялся за очки.

— Прости старика. Я и в самом деле подумал, что лезет Аргус. Зачем же ты разбудила меня в такую рань?

— И совсем не рань. Николай Павлович обещал искать жилище неизвестного путешественника. Надо готовить завтрак.

— Правильно. Как хорошо спится на вольном воздухе! — Доктор потянулся и зевнул. — С удовольствием поспал бы еще часок. Так что ж нам приготовить на завтрак? При таком обилии продуктов я даже теряюсь.

За завтраком начальник отряда сказал:

— Необходимо обследовать левый берег. От этого зависит, как действовать дальше. Возможно, посчастливится набрести на жилище неизвестного путешественника. Всем идти незачем…

Поднялся шум. Никто не хотел оставаться в лагере.

— Не шумите. Прогулка будет не из легких.

— А мы не боимся. В лагере все равно делать нечего.

— Хорошо, хорошо, — сдался Санин, отлично понимая настроение товарищей. — Тогда собирайтесь.

— Нищему собраться — подпоясаться, — весело сказал Одинцов. — Ребята, Иван, живо готовьтесь, пока начальник добрый и не раздумал.

Собственно, собираться было нечего. Все рюкзаки оставили в лагере, только доктор Мухин, как всегда, не захотел расстаться с ружьем.

Около километра прошли по берегу, покрытому травой и редким кустарником. Потом начался подъем на скалы. С каждым шагом идти было все труднее. Путешественники медленно взбирались на кручи, с опаской преодолевали трещины, часто возвращались поискать более легкий путь. Особенно тяжело приходилось Мухину и Санину, и очень скоро они выбились из сил. У довольно широкой расселины доктор и краевед в замешательстве остановились. Николай Павлович жалобно досмотрел на Одинцова.

— Такого препятствия нам не одолеть. Ты с ребятами пройди еще немного, а я и Иван Антонович подождем вашего возвращения и полюбуемся с высоты чудесным видом на озеро.

— А вот здесь можно легко перебраться, — воскликнул Володя. — Идите все, тут вроде как тропка.

— Сейчас узнаю, — сказал Сергей Денисович Санину и пошел туда, где стоял сын.

— Верно, похоже на тропу. Николай, Иван, здесь-то вы переберетесь.

Туристы поднялись на ровную площадку. От нее начиналось что-то похожее на тропу. Идти по ней было легче. Неожиданно тропа свернула и уперлась в каменную стену, в середине которой виднелась треугольная щель. Сергей Денисович первым подошел к ней и заглянул внутрь.

— Небольшая пещера, — объявил он. — Войдем?

— Разумеется! — откликнулся начальник отряда. — Заходи, заходи, Сергей.

Один за другим туристы вошли в пещеру и сразу поняли, что попали в обжитое место. Небольшая по размерам пещера позволяла стоять в полный рост. Здесь было сухо, ровный пол покрывал слой мелкого песка, возможно принесенного с берега. Привыкнув к полумраку, путешественники разглядели у дальней стены топчан, покрытый полуистлевшими шкурами. Рядом стоял грубо сделанный стол, около него — табурет на трех ножках.

Над столом вдоль всей стены тянулась широкая полка, сплетенная из лозы. На ней стояли глиняные кринки, кувшины и чашки. Все было самодельное, грубое, но прочное. Ни одной вещи фабричного изготовления.

— Вот оно! — не удержался от восклицания Миша. — Жилище того путешественника, о котором написано в дневнике.

— Ты не ошибся, — поддержал Санин. — Он жил здесь.

Туристы уселись на топчан, тихо переговариваясь, с любопытством рассматривая убранство необычного жилища.

— Человек жил здесь много-много лет, — говорила Светлана. — И все время один.

— Откуда ты взяла, что много? — тотчас возразил брат.

— Посмотри сам. Или, по-твоему, все это можно сделать за несколько дней?

— Останови фонтан, — Миша не знал, что еще сказать, но уступать не хотел.

Светлану неожиданно поддержал Володя.

— Ясное дело, путешественник прожил здесь долго.

— У тебя все «ясное дело». Да ну вас. Почему тогда он не ушел? Что, ему так понравилась пещера, да? Объясните вы, всезнайки.

— Почему-почему… Никто не знает, почему, даже Николай Павлович.

— Мальчики, не ссорьтесь, — примирительно сказала Светлана. — Вот прочитаем все дневники, тогда и узнаем.

Аргус деловито бегал по пещере, что-то вынюхивал, фыркал, поднимался на задних лапах, стараясь дотянуться до полки с посудой. Сеттер явно надеялся чем-нибудь поживиться.

— А здесь настоящий склад, — Иван Антонович стоял в дальнем углу пещеры. Все поспешили к нему. В довольно глубокой нише было устроено несколько полок. На них — ивовые корзины разных размеров, одни пустые, другие — наполненные сероватым, похожим на золу порошком.

— Здесь хранили продукты, — предположил Одинцов. — Они превратились в труху.

— Договоримся ничего не трогать, — умоляюще попросил Николай Павлович. В записной книжке он быстро делал пометки. — Пусть все останется так, как есть. А вот если бы удалось найти документы, записи… Каждую найденную бумажку прошу передавать мне.

— Да уж передадим, не беспокойся, — заверил его учитель, — себе не возьмем.

Но и при более подробном осмотре пещеры, в котором участвовали все туристы, ничего нового не обнаружили.

Учитель и краевед вышли из пещеры на площадку. Солнце поднялось довольно высоко и начинало припекать. Внизу плескалось озеро. С высоты оно казалось темно-синим, почти черным.

— Человек, который когда-то жил здесь, выбрал удачное место, — Николай Павлович посмотрел вокруг. — Сюда, кроме голубей и чаек, вряд ли кто доберется. В пещере тепло, сухо и светло.

— Но зачем ему понадобилось взбираться так высоко? Подходящие для жилья небольшие гроты есть и внизу.

— Откуда мне знать. Были, вероятно, причины. Сейчас меня занимает другое. Ты понимаешь, Сергей, что получается? Справа скалы и слева скалы. Не такие уж высокие, но нам их не одолеть. Это ясно. А впереди озеро. Мы заперты на узкой прибрежной полосе. Мы все еще в плену. Разумеется, в пещеру возвращаться не будем. Согласен со мной?

— Да, да, так, вероятно, и есть. А на том берегу, что там?

— Озеро велико. До противоположного берега не меньше трех километров. По-моему, там тоже скалы, такие же, как и здесь.

Сергей Денисович пристально посмотрел на товарища.

— Если так, то выход отсюда…

— Только через озеро, Сергей. Надо переплывать озеро.

Из пещеры вышли доктор и ребята. Начальник отряда и учитель замолчали.

Спуск был не легче подъема. Приходилось зорко смотреть под ноги, чтобы не угодить в трещину или не сорваться с камней и не полететь в поблескивающее холодной синевой озеро. Аргус давно сбежал вниз и теперь носился по берегу, распугивая куликов и чаек.

Туристы благополучно спустились со скал и уже направились к лагерю, когда внимание их привлек тоскливый вой Аргуса. Сеттер стоял за обломком скалы и протяжно выл.