Алла Пугачева: По ступеням славы, стр. 53
В новой программе Пугачёвой было несколько новинок: «Как тревожен этот путь» (А. Пугачёва — И. Резник), «Ленинград», «Музыкант», «Я больше не ревную» (все — А. Пугачёва — О. Мандельштам), «Когда я буду бабушкой» (А. Пугачёва — М. Цветаева). Однако до широкой публики эти песни дойдут чуть позже, а пока в том же хит-параде «МК» (номер от 18 июля) присутствует другая песня Пугачёвой — «Московский романс». Причём прогресс налицо: если месяц назад «Романс» занимал 11-е место, то теперь поднялся до 8-го. А лидером парада оставался все тот же «Поворот». Среди новинок значилась всего одна песня: «Танцевальный час на солнце» Д. Тухманова и С. Кирсанова в исполнении Валерия Леонтьева (12-е место).
Олимпиада только началась, а Алла Пугачёва уже плотно оккупировала телевидение. Достаточно сказать, что в день открытия Игр её показали сразу в двух развлекательных передачах. Первая вышла в эфир в 15.00 и называлась «Ритмы Олимпиады». Помимо Пугачёвой в ней участвовали София Ротару, Тынис Мяги, Михаил Боярский, ВИА «Оризонт» и «Поющие сердца». В 21.45 свет увидел ещё один эстрадный концерт — «Здравствуй, Олимпиада!». Там компанию Пугачёвой составила та же София Ротару, а также Эдуард Хиль, Роза Рымбаева, Николай Гнатюк, Владимир Винокур.
25 июля в Москве умер Владимир Высоцкий. Пугачёву эта весть застала на репетиции. Всего лишь несколько дней назад она звонила ему домой, чтобы сообщить, что только что записала его «Беду». Позвонила ему ночью, прекрасно зная, что он в это время обычно не спит, работает. Сказала: «Володя, я только что твою „Беду“ записала, классно получилось, по-моему, совсем не так, как у вас с Мариной. Мне кажется, я что-то в твоей „Беде“ почувствовала, о чем ты и не подозревал, хочешь, прямо сейчас запись поставлю, а ты скажешь, что у меня вышло». Высоцкий сослался на нездоровье и предложил созвониться через несколько дней. Не получилось…
АВГУСТ
10 августа был дан старт съёмкам фильма «Рецитал». Причём к тому времени внутрисемейные отношения между Александром Стефановичем (режиссёр фильма) и Аллой Пугачёвой (главная героиня), что называется, трещали по всем швам. Несмотря на то что жили они вместе, у каждого была уже своя отдельная любовь на стороне: у Пугачёвой её администратор Евгений Болдин, у Стефановича — какая-то девушка. Но поскольку им предстояло работать над фильмом вместе, стороны пришли к соглашению на время съёмок всяческие внутрисемейные разборки заморозить.
Первый съёмочный день проходил в Калинине без участия Пугачёвой: там отсняли натурный эпизод с участием других актёров: Богданова и Горловой. Два следующих дня снимали там же, только теперь к этим актёрам присоединилась и дочка Пугачёвой 9-летняя Кристина Орбакайте, которая играла дочку главной героини. 14 августа в съёмках принимали участие Горлова и Орбакайте. На этом калининская экспедиция закончилась, и съёмочная группа вернулась в Москву. Теперь ей предстояла куда более дальняя поездка — на Международный фестиваль эстрадной песни в Сопоте. Почему туда? По сюжету, главной героине фильме выпадал счастливый жребий выступить на престижном эстрадном конкурсе, где она завоёвывала первое место, но теряла голос. Поскольку в Сопоте всегда с радостью принимали Пугачёву, этот фестиваль и решено было снимать. Правда, перед самой поездкой возникла одна существенная проблема: КГБ отказался выпускать туда Стефановича, памятуя историю годичной давности, когда он оскорбил их сотрудника. Только благодаря заступничеству Госкино и «Мосфильма» режиссёру удалось выиграть эту битву. 20 августа в Польшу выехала небольшая часть съёмочной группы в лице Аллы Пугачёвой, Александра Стефановича, оператора Владимира Климова, его ассистента и директора фильма.
Через день поезд был уже в Варшаве, где советскую делегацию встретил заранее предупреждённый представитель польской кинокомпании. Однако едва гости ступили на гостеприимную польскую землю, как этот представитель огорошил их неожиданным предложением: мол, лучше будет, если вы снимете ваши эпизоды не в Сопоте, а в Варшаве. «Почему?» — удивился Стефанович. «Для вашего же удобства, — последовал ответ. — Зачем вам ехать в Сопот, когда можно собрать массовку в любом варшавском зале и она разыграет любой фестиваль». Однако в этом ответе гости почувствовали подвох. Стефанович спросил напрямик: «Вы в качестве кого хотите выступать: наших технических помощников или сопродюсеров? Вы соберёте массовку, а потом скажете, что угробили на это дело уйму денег, и потребуете права на фильм. Но мы не уполномочены решать такие вещи: это компетенция нашего Госкино. А на переговоры у него нет времени: фестиваль вот-вот начнётся». Поляк в ответ надулся как индюк, но счёл за благо больше не спорить. Если бы он объяснил гостям, что в Польше резко обострилась политическая ситуация, что поездка в Сопот может привести к непредсказуемым последствиям, может быть, к его словам бы и прислушались. Но он почему-то ничего этого объяснять не стал. Из-за этого в дальнейшем гостям суждено будет пережить массу треволнений.
На следующий день группе предстояло выехать в Гдыню. Однако вместо обычного пассажирского автобуса к гостинице вырулил… бронированный. «Мы что, на войну собираемся?» — удивлённо вскинул брови Стефанович. Поляку тут в самый раз было бы ответить: мол, не на войну, но на что-то похожее, однако он опять решил не нервировать гостей. Вместо этого он сказал: «Вы не понимаете, это очень удобная машина. Наши киношники только на таких и ездят, поскольку в них можно даже плёнку перезаряжать». В итоге пришлось ехать на таком.
В течение нескольких часов, пока они ехали в Гдыню, автобус несколько раз останавливали то полицейские, то вооружённые автоматами солдаты. И каждый раз проверяли у всех документы. Один раз автобус тормознули настоящие спецназовцы в серой форме, которые устроили форменный шмон: не только проверили у гостей документы, но ещё и обыскали. На попытку объяснить, что перед ними знаменитая советская певица Алла Пугачёва спецназовцы никак не отреагировали. Было видно, что им глубоко начхать, кто перед ними: будь в автобусе сама английская королева, они бы и её обыскали. Гости, естественно, бросились к своему гиду-поляку за объяснениями, но он опять счёл за благо ответить недомолвками.
К вечеру добрались до Гдыни. Там для гостей были забранированы номера в гостинице, и они отправились спать. Пугачёва и Стефанович разошлись по разным номерам по описанным выше причинам. Утром было решено заехать в Гданьск, в советское консульство, чтобы сделать отметку о приезде (обязательное дело для советских граждан, находящихся за границей). Там наших героев поджидали новые открытия. Во-первых, их целых полчаса мурыжили перед воротами, не пуская внутрь, а во-вторых, когда они все-таки предстали пред ясные очи советского консула, тот огорошил их неожиданным вопросом: «Ну как там в Варшаве: советская власть ещё есть?». Первым пришёл в себя директор фильма, который сказал: «Да есть вроде…» — «Это хорошо, — вздохнул посол, — А то у меня связь оборвали». Гости недоуменно переглянулись, продолжая пребывать в полнейшем недоумении. А посол продолжал сыпать загадками: рассказал, что его сотрудники заранее запаслись канистрами с бензином и все эту прорву канистр сложили в подвале посольства. «Теперь мы как на пороховой бочке», — мрачно заключил посол. Тут кто-то из гостей наконец не выдержал и чуть ли не закричал: да что здесь происходит? И посол объяснил.
Оказывается, несколько дней назад профсоюзная организация «Солидарность» подняла антиправительственный мятеж в Гданьске. Город и прилегающие окрестности находятся на военном положении, а советские корабли Балтфлота встали на рейде Гданьска. В свете происходящего сотрудникам советского посольства категорически запрещено передвигаться по городу. А связи с миром у посольства никакой. Поэтому посол первым делом спросил: «Вы на сколько дней сюда приехали?» — «На три», — последовал ответ. «Вот и ладненько. Перед отъездом зайдёте ко мне, и я вам дам пакет для передачи в Москву». Только посол зря надеялся на киношников. Они, конечно, были патриотами своей родины, но не настолько, чтобы рисковать своими жизнями вдали от неё. Ведь обратно ехать им предстояло той же дорогой, а значит, снова попадать в руки патрулей. А кто мог дать гарантию, что, обнаружив у них секретный пакет из консульства, они бы не поставили их к стенке. Короче, сразу после выхода из консульства было сообща решено — сюда больше ни ногой.