Учитель вранья, стр. 12
Это было странное чувство. Иногда он, конечно, понимал, что учитель Антон Петрович не то чтобы врёт – рассказывает сказки, причём сказки для маленьких. Про Пузыря в короне – это конечно же была сказка. Ну и ладно, пусть сказка, слушать было тоже интересно. Не в том дело. А вот в чём: не было при этом уверенности, что всё здесь враньё и сказка. Вот ведь обломок гребешка был самым настоящим – рукой можно потрогать. И Кис Кисыч оказывался тем самым зверьком, которого, казалось, придумала Таська: если присмотреться, он, пожалуй, чуть-чуть взлетал над травой. Как будто она не совсем его придумала, а немножко всё-таки увидела – может, во сне. Да, это чувство напоминало именно сон: когда понимаешь, что такого не может быть взаправду – и всё-таки это с тобой происходит. Бывало у вас такое? Проснёшься – и всё равно не можешь понять, было ли это на самом деле.
– Отставить, Кис Кисыч! – скомандовал учитель вранья, и пёсик перестал нюхать след.
А Таська спросила:
– Значит, здесь тоже есть подземный ход в эту… Аристань?
– Почему только подземный? Всякие. Этих ходов вообще больше, чем мы можем себе представить. Иногда вдруг окажешься в Аристани, а как туда попал – непонятно.
– Разве туда многие попадают? – недоверчиво спросил Тим. – Почему же никто не рассказывает?
– Как это никто? Вот я рассказываю. Только, честно говоря, не всем. Потому что некоторые, особенно взрослые, всё время боятся, как бы их не обманули. Они сразу начинают говорить: «Враньё». И я перестаю рассказывать. А детям – почему бы нет? Правда, когда рассказывают детям, некоторые вначале предупреждают, что это всё сказки. Чтобы дети не вздумали сами искать дорогу в Аристань. Ведь там довольно много опасных мест. Есть ходы, по которым ещё неизвестно куда попадёшь. Даже если идёшь по одной и той же дороге – вовсе не обязательно угадаешь одно и то же место. Куда занесёт. Вот в чём трудность.
– А двухмильные шлёпанцы вам дали взаправду? – спросила Таська.
Она теперь одной рукой обнимала Кис Кисыча, а он смотрел на неё добрыми голубыми глазами, и лизал ей щёку, и тыкался в ухо, как будто хотел что-то сказать.
– Конечно. Вот они. – Учитель Вранья вынул из рюкзака пару старых поношенных тапочек огромного размера и без задников.
– Это двухмильные? – не поверил Тим.
– Если быть точным: двух с четвертью. В них любого можно догнать.
– Ой, дайте попробовать! – попросила Таська.
– Пожалуйста. Да ведь они тебе совсем велики, не будут держаться. Даже у меня спадают. Я не люблю в них бегать.
– Ой, покажите!
– Показать можно. Только я ещё не совсем понял: идёте вы ко мне в ученики?
– Конечно! – крикнули оба разом.
– Тогда обещайте, во-первых, помогать мне, а во-вторых, никому про меня не рассказывать. Особенно взрослым.
– Обещаем!
– «Обещаем!» Ишь как просто! У нас так не обещают. Чтобы обещать взаправду, без вранья, у нас надо встать вверх ногами, пройти на руках три шага и сказать секретное слово.
– Я не умею ходить на руках, – сказал Тим.
– Я помогу. А секретное слово помните? Ну, кто первый?
Обещание
Первой вызвалась Таська. Она перекувырнулась на руки, учитель Антон Петрович поддержал её за ноги, помог пройти три шага, и Таська сказала:
– Я иду по ковру.
Потом то же повторил Тим.
А потом учитель вранья стал испытывать двухмильные шлёпанцы. Он велел Тиму с Таськой убегать, а сам пробовал догнать их тремя прыжками. И первый прыжок у него действительно выходил таким громадным, что он догнал бы их уже со второго, но не успевал. Потому что на втором прыжке шлёпанец всё время сваливался то с одной ноги, то с другой, и дети с визгом разбегались.
– Надо будет верёвочкой подвязать, – сказал учитель вранья. – В другой раз. Договоримся так: до завтра вы будете ждать от меня известий, приказаний и всяких домашних заданий. Но помните уговор: обо мне никому ни слова. Особенно этой вашей… как вы её зовёте?
– Скуке Зелёной.
– Да, особенно ей. Встречаться будем только тайком, так надо. А если вы случайно увидите меня на улице, делайте вид, будто видите меня в первый раз. Понятно?
– Понятно! – сказали Тим с Таськой.
– Тогда скорее домой. Эта ваша… забываю, как зовут… небось уже по всему посёлку вас ищет. А мне пока нужно кое-что записать.
Дети ушли. Учитель Вранья взял тетрадь в клетку, открыл на чистой странице и написал сверху заголовок:
История вторая. По ступенькам
Обломанный гребень
Скуку Зелёную… то есть по-настоящему тётю Лену, Тим с Таськой встретили по дороге. А можно сказать, что это она их встретила. Так будет, пожалуй, вернее. Потому что она часа два искала их по всему посёлку и уже собиралась бежать в милицию – заявить о пропавших детях.
– Где вы были? – спросила она голосом, явно предвещавшим слёзы.
Тим и Таська ждали, что их будут ругать, но от этого беспомощного жалобного голоса так растерялись, что вдруг позабыли уже приготовленное замечательное враньё. Да оно и не понадобилось – тётя Лена не стала дожидаться ответа.
Ей слишком много надо было высказать самой:
– Ведь предупреждала же, ведь просила не оставлять вас на меня. Говорила же, что не умею. И даже не объяснили, даже не сказали: может, вам так разрешается – пропадать чуть ли не до вечера.
Тиму и Таське прямо стало её жалко. Мама и папа просто наказали бы их за такое гулянье. А тётя Лена, оказывается, не знала, можно ли их наказывать и как. Она боялась сделать что-то неправильно…
– И вообще, мне надо к экзаменам готовиться, – добавила она уже другим голосом, скорее сердитым, чем жалобным. – А не ходить вас разыскивать. Вот провалюсь из-за вас…
Тут Таське стало интересно.
– Как это провалишься? – спросила она.
– Как обычно проваливаются. На экзамене, – ответила тётя Лена и посмотрела на Таську взглядом, который, очевидно, говорил: девочке, которая так провинилась, лучше бы помалкивать и не задавать лишних вопросов. Да ещё таких глупых.
Но Таська этого не поняла.
– А что такое экзамен? – спросила она.
Тётя Лена вздохнула. В этом вздохе было возмущение, потому что она собиралась продолжить совсем другой, воспитательный разговор. И в то же время она уже на тяжком опыте поняла, что от этой девочки так просто теперь не отделаешься. Поэтому она терпеливо ответила:
– Экзамен – это когда тебе задают вопросы, а ты должна правильно ответить.
– А кто задаёт? Учитель?
– Вроде учителя. Но в институте он называется по-другому.
– Профессор, – вставил Тим.
– Почему профессор? Нет… А может, и профессор, – неуверенно сказала тётя Лена.
Про институт она сама, видно, не очень точно знала.
– С бородой? – обрадовалась Таська.
– Почему обязательно с бородой? – не поняла тётя Лена.
Но Таська этого объяснять не стала.
– Профессор, с бородой, и больше всех знает, – уверенно сказала она. – Ещё бы не больше! Ему на этом экзамене каждый что-нибудь расскажет. Надо только запоминать.
Тётя Лена посмотрела на неё и ничего в ответ не сказала.
Они молча шли к дому. Был тёплый вечер. Пахло цветущей сиренью, и небо с одного краю было сиреневого цвета, а с другого ещё немного освещено. Зажглись фонари на столбах, в конусах жёлтого света под ними светилась и плясала, как снежинки, мошкара.