13 причин почему, стр. 39
Двое офицеров помогли ее мужу дойти до дома. Его трясло. Она обняла его, и они расплакались. Когда я уходил, перед тем как закрыть дверь, я увидел, что они стоят посреди комнаты и держатся за руки.
В день похорон, чтобы те из вас, кто не пошел в школу, ничего не пропустили, мы тоже не занимались. На каждом уроке учитель просто давал нам свободное время, чтобы мы могли почитать или написать что-нибудь. Чтобы у нас была возможность подумать…
Что делала я?
Впервые в жизни я задумалась о собственных похоронах. Я уже давно думала о своей смерти. Просто как о факте. Но сейчас со всеми этими похоронами я начала думать о том, как все будет у меня.
Вот я и около знака «Стоп». Кончиками пальцев трогаю металлический столб.
Я представляла школу после моей смерти, но не сами похороны. Никак не получалось. В основном из-за того, что я не понимала, кто на них придет, что будут говорить. Я понятия не имела… и сейчас не знаю… что вы обо мне думаете.
Я тоже не знаю, что о тебе думают другие, Ханна. С тех пор как мы обо всем узнали, а твои родители не устраивали похороны в городе, никто и словом об этом не обмолвился. Я хочу сказать, мы ощущаем, что тебя не стало – каждый день видим твою пустую парту, понимаем, что ты никогда уже не вернешься. Но никто не знает, как начать говорить о произошедшем.
После вечеринки прошло две недели. Все это время у тебя отлично получалось прятаться от меня, Дженни. Думаю, тебя можно понять. Ты хотела забыть, что мы наделали – что случилось с твоей машиной и знаком «Стоп» и к чему это привело. Но знай: у тебя это никогда не получится.
Может, ты не знала, что о тебе думают другие люди, потому что не давала нам возможности приблизиться к тебе, Ханна?
Если бы не эта вечеринка, я бы так никогда и не познакомился с тобой настоящей. В некотором роде я невероятно признателен, что ты дала мне такой шанс. Каким бы коротким ни было наше общение, у меня был шанс. И та Ханна, с которой я сблизился той ночью, мне очень понравилась. Возможно, я даже смог бы в нее влюбиться. Но ты решила, что этому не бывать. Ты все решила сама.
А я все продолжала об этом думать.
Я иду прочь от знака.
Если бы я знала, что на том перекрестке столкнутся две машины, я бы немедленно вернулась на вечеринку и позвонила копам. Но я даже представить не могла, что такое может произойти. Никогда. И вместо этого я пошла, но не на вечеринку. Мои мысли путались, я с трудом понимала, куда иду.
Я хочу оглянуться и увидеть этот новенький светящийся знак, напоминающий о Ханне. Стоп!
Но я продолжаю смотреть вперед, отказываясь увидеть в нем больше, чем есть на самом деле.
Это всего лишь знак.
Приказ остановиться на перекрестке.
И ничего больше.
Я повернула на одном перекрестке, потом на другом.
Одновременно, в одну и ту же ночь, мы ходили по одним дорогам, но разными маршрутами. Мы хотели спрятаться, убежать. Я – от тебя. А ты – от вечеринки. Хотя нет, не только от вечеринки, но и от себя самой. А потом я услышал визг шин, обернулся и увидел, что две машины столкнулись.
Наконец я добралась до заправки и нашла телефон-автомат. В-7 на карте. Сняла трубку и набрала номер полиции. Сначала шли гудки, и я даже надеялась, что никто не ответит. Я хотела, чтобы жизнь остановилась, хотела нажать на паузу.
Не могу дальше следовать по ее указаниям. Я не собираюсь идти на заправку.
Когда трубку наконец сняли, я уже плакала. Глотая слезы, я начала говорить, что на углу Танглевуд и Южной… Но диспетчер меня перебила, велев успокоиться. И только тогда я поняла, что рыдала в три ручья, что мне не хватало воздуха.
Пересекаю дорогу и иду дальше от дома, где была вечеринка. В течение последних недель я старался избегать этого места. Избегать воспоминаний о той ночи с Ханной Бейкер, той боли, которая до сих пор не утихла. У меня нет никакого желания видеть его дважды за один вечер.
Она сказала, что кто-то уже вызвал полицию и они скоро будут.
Беру рюкзак и достаю карту.
Это было шоком, я не могла поверить, что ты действительно позвонила в полицию, Дженни.
Разворачиваю карту, чтобы взглянуть на нее в последний раз.
Не стоило мне так думать. Потому что, как выяснилось, это не ты им звонила.
Затем я сминаю ее в шарик размером с кулак.
Я узнала об этом на следующий день, когда в школе все обсуждали произошедшее прошлой ночью. И речь шла не об упавшем знаке.
Бросаю карту подальше в кусты.
Все говорили об аварии, которая произошла из-за упавшего знака. Я об этом ничего не знала…
Той ночью, повесив телефонную трубку, я еще какое-то время бесцельно бродила по улицам. Прежде чем вернуться домой, мне нужно было как-то успокоиться, перестать плакать. Если бы мои родители увидели меня зареванной, они стали бы задавать слишком много вопросов, на которые я не могла ответить.
Сейчас я делаю то же самое. Просто хожу.
Я не плакал в ночь вечеринки, но сейчас я еле сдерживаю слезы, поэтому не могу идти домой.
Я все ходила, ходила. И постепенно мне становилось лучше. На улице было прохладно и туманно. Дождя уже не было. Я бродила часами, представляя, как туман сгущается и поглощает меня. Мысль о том, что можно так просто исчезнуть, делала меня счастливее. Но, как вы знаете, этого так и не случилось.
Открываю плеер, чтобы перевернуть кассету на другую сторону. Конец истории все ближе.
О боже, неужели скоро все закончится? Я делаю глубокий вдох и закрываю глаза.
Кассета 6. Сторона Б
Не отворачивайтесь от меня. Дослушайте оставшиеся две истории.
Наверное, я не имею права просить вас об этом, потому что я сама не смогла этого сделать. Я отвернулась от себя!
И на самом деле весь мой рассказ как раз о том, как я себя отвергла. Неважно, что и о ком я говорила раньше, в конце концов, я сама во всем виновата.
Ее голос кажется спокойным, похоже, она довольна.
До этой вечеринки я так часто думала о том, чтобы все бросить.
Не знаю, может, некоторые люди больше, чем другие, предрасположены к подобным мыслям? Кто знает… Но когда у меня случались неприятности, я все время пасовала, я мечтала, чтобы все это закончилось… раз и навсегда. Я должна наконец произнести это слово вслух… я всерьез задумывалась… о… самоубийстве.
Злость, упрек – все это куда-то исчезло. Она уже все для себя решила.
После всего, о чем я говорила в этих записях, после всего, что произошло, я думала о самоубийстве. Обычно это была просто случайная идея – вот бы взять и умереть.
Я много раз об этом думал, но не мог произнести вслух.
Но иногда дело этим не ограничивалось, и я представляла, как бы я это сделала. Я ложилась на кровать и думала, что мне для этого нужно.
Ружье?
Нет. У нас его никогда не было, и я не знала, где его раздобыть.
А может, повеситься?
Как и где я смогу это сделать? И даже если я придумаю, как и где, не могу себе представить, как кто-нибудь найдет меня в таком виде – болтающейся в нескольких сантиметрах от пола. Ну, не могу же я так поступить с родителями.
Так как же они тебя нашли? Столько слухов ходит.
Это стало своего рода болезненной, жестокой игрой – представлять разные способы самоубийства. Оказалось, что даже к этому делу можно подойти творчески.