Величайший дракон, стр. 28
Глава 18
Верхний Ган распластался под светом луны. Пустынный район, управляемый жестокими кочевыми племенами Багути. На окаменелой вершине холма, единственной на многие мили возвышенности, сверкал огромный костер.
Небо наполнилось хлопаньем гигантских крыльев, и над вершиной холма поднялся ветер — огромные рукх-мыши садились на землю. Их ожидала колонна воинов, за спинами которых стояла вторая колонна, бесов. Огромные барабаны отбивали зловещий навязчивый ритм. Сверкали факелы, их держали высокие троллиальбиносы девяти футов ростом.
Оживленная играющим светом пламени костра, стояла высокая фигура могущественного Сауронлорда Двенадцати Миров, прекрасного телом и лицом. За его спиной стояла группа людей.
Спешившись с рукх-мышей, на землю ступили четыре Повелителя Рока из Падмасы, собственной персоной. Очень долго пробыли они в своих холодных гробницах, глубоко под крепостью Квадрат. И все же вот они здесь, чтобы встретить того, кто обещал вновь завершить их изначальную комбинацию — Пятерку. Он пообещал им могущественный союз, который восстановит величие, разрушенное гибелью Херуты на далеком юге. Херута Скаш Гцуг канул в жерло тропического вулкана.
Без Херуты они оказались разобщенными, рассорившимися, и, как следствие, нерешительными. На всех фронтах они столкнулись с тревожным сопротивлением. Что-то предельно не правильное творилось на юго-востоке, где пала могучая крепость Эхохо. Теперь оба их защитных бастиона оказались в руках управляемой ведьмами Империи Розы. А тем временем чардханские рыцари разбили армию генерала Гексуса при Тестимоддене. Западная граница вот-вот могла быть прорвана. А на юге, что происходит в Кассиме? Неужели Великий Король опять осмелился поднять голову? Скоро их начнут теснить сразу на трех границах.
Повелители были в отчаянии. Еще одно такое поражение, как Гестимодден, и армии востока и запада одновременно вторгнутся в Падмасу и объединятся. Только смертельный страх мог заставить Четверку снизойти до того, чтобы покинуть свои крепости и встретиться с незнакомцем в столь далекой земле. Только страх — и призыв Повелителя Лапсора, хозяина молний, Сауронлорда Двенадцати миров, Ваакзаама Великого.
Итак, они пришли на его призыв, на эту голую скалу посередине враждебной степи.
Поражение и почти отчаяние довели их до такого унижения, но они все еще хотели произвести впечатление. Они все были мастерами Магии, и они использовали силу, чтобы зависнуть в нескольких футах над землей и медленно перемещаться по воздуху в направлении фигуры у костра. Время от времени они касались земли, чтобы изменить направление полета.
Когда-то они были людьми. Теперь они мерцали слабым зеленым огнем, на них была не кожа, а роговой покров. Они выглядели, как горгульи с огромными клювами и черным огнем в глазах.
Тяжелые надбровные дуги загибались назад, к хребту, и гребнем смыкались на сверкающей голове.
Их вид наводил благоговейный страх на любого, но только не на Ваакзаама Великого.
Пока он наблюдал за этими забавными проявлениями суетности, он задумался о странной слабости человеческой души. Человек слаб и душой, и телом. Люди были пластичными существами, легко принимающими новую форму под действием более мощных сил. И все же их число возрастало до тех пор, пока они не начали править миром. Те, кто приближался к нему, тоже стали своего рода Повелителями, преобразовавшимися под воздействием своей же собственной магии. Довольно слабыми. Однако вместе они обладали великой силой, позаимствовать которую ему было необходимо для окончательного подавления городов Аргоната.
Он снизошел до них. Сейчас он нуждался в них.
Они медленно выстроились в линию, глядя на него, стоящего рядом с большим костром, и опустились на ноги. Он хотел было зааплодировать, но решил, что это покажется им совсем уж оскорбительным.
Повелители ввели себя в состояние транса Ниродхи, их разумы объединились. Все люди на горе вздрогнули и почувствовали, как огромный фантомный мозг всматривается в них.
Только фигура Повелителя эльфов осталась неподвижной. Он спокойно улыбался, его голубые глаза царапали их.
И тут же их движение по астральному пространству натолкнулось на ворота его мыслей, обширные, стальные, несокрушимые. Их проникновение бессильно уткнулось в препятствие. Ужасная мысль пришла к ним одновременно: Ваакзаам сильнее их всех четверых.
Затем в воротах открылась щелочка, и Ваакзаам появился перед Четверкой с приветливым лицом и распахнутыми объятиями.
— Я приветствую вас, Повелители Унтраана! Могущественными стали вы в своих исследованиях глубокой магии. Широко и всеобъемлюще ваше искусство, прекрасна и поразительна ваша сила.
Они застыли в нерешительности.
— Еще раз, добро пожаловать, будьте уверены, что я не причиню вам никакого вреда.
Он говорил на интарионе, его слова были сладкими, медовыми.
— Наши интересы совпадают, различия между ними минимальны. Давайте поговорим как равные и как союзники. Нам ни к чему борьба сознаний Я признаю вашу силу, вы далеко уши в развитии собственной системы. Уверен, и вы признаете мою силу. Нам совсем не надо стремиться что-то доказывать друг другу.
На какой-то момент Четверка с отвращением отпрянула, потом их общий разум примирился со сложившейся ситуацией.
Они вышли из транса Ниродхи и открыли глаза. Эти покрытые роговыми панцирями демоны доходили только до плеча Повелителя эльфов и казались слабыми, почти миниатюрными в сравнении с ним. И все же некоторые наблюдатели удивились бы, узнав о смертельной силе, которой обладала эта Четверка.
Далеко, на другом конце степи, под обширным облаком сверкнула молния.
— Тогда говори, — сказал Гштунга. — Мы здесь для того, чтобы выслушать тебя.
— Хорошо. Я вижу, что вы — самая великая сила этого мира и должны править им. Однако вы не правите. Вы были разбиты благодаря предательству самих Высших.
Это подтверждение их худших подозрений вызвало у Четверки шипение.
— Они вторглись. Мы подозревали это, но у нас не было доказательств.
— У меня они есть. Высшие появляются то тут, то там и оставляют следы на низших — людях и их созданиях.
Никто из Четверки не счел подходящим упомянуть недавнее унижение самого Ваакзаама такими же низшими, хотя эта история была всем хорошо известна.
— Они еще вмешаются более прямо. Они предоставили информацию кунфшонским ведьмам.
Черный огонь в глазах Четверки замерцал ненавистью. Падмаса должна была завоевать мир. Однако Мач Ингбок потерпел провал, и Шестерка превратилась в Пятерку. Затем был повержен Херута, и они остались вчетвером. Ведьмы добивались триумфа снова и снова, а теперь уже напрямую угрожали Падмасе.
— Это противоречит договору, который очень давно подписали Высшие со мной лично. В этом договоре я отказывался от своих притязаний на мир целиком, а они переместили себя в высшее пространство и обещали никогда сюда снова не возвращаться.
Черные глаза уставились на Ваакзаама.
— Они нарушили соглашение: поэтому я здесь, чтобы возобновить свои притязания.
Четверка ничего не сказала, но гигантский вопрос, казалось, вырос над их сверкающими головами.
— И что же это за претензии? — как бы невзначай спросил Прад Ацоц.
— Я возьму половину этого мира. Вы возьмете другую половину. Мы поделим его пополам.
— И на какую половину ты претендуешь?
— Южная половина меня вполне устроит. Я обоснуюсь в отдаленном Эйго, далеко от ваших краев.
— Эйго — ядовитая земля, наполненная монстрами, рептилиями древних времен. Она ждет тебя с распростертыми объятьями.
Ваакзаам не стал возмущаться этой наглостью. Он прекрасно знал, что бывает лучше смолчать.
— Значит, у нас не будет конфликтов. Я рад. А насчет ядовитости.., аргонатцы сейчас умирают тысячами, вот в это самое время, когда мы разговариваем. Мы занесли заразу в Девять городов, а также в большие военные города на материке. Скоро они достаточно ослабнут для нашего удара. Настанет время, друзья мои, и мы похороним этих отвратительных ведьм.