Основатель, стр. 50

Принц Рас Ордер принял Аделаиду в задней комнате своих апартаментов, темной и тесной. Но он мало что мог ей предложить.

— Я понимаю причины, приведшие вас ко мне, и уважаю их, но боюсь, что вы просите невозможного.

— Почему? Я хочу только поговорить с Ибрагимом. Он не может не видеть необходимости предотвратить кровопролитие!

— Разумеется. Ибрагим — гуманный правитель. Но его ограничивает воля его братьев. Позволить себе проявить слабость он не может.

— Слабость? Предотвратить массовую гибель людей — значит проявить слабость? Простите меня, но я всего лишь Фандан и подобного образа мыслей понять не могу.

— Таков образ мыслей Мерцика. Он человек старой школы и старается подражать знаменитым правителям нашего прошлого.

— Пиратам? Бандитам с астероидов? Прошлое вашей семьи полно кровавых дел и злобного коварства!

Рас Ордер улыбнулся в ответ.

— Такой взгляд на вещи вполне возможен, но в моей семье это считается временем славы.

— Хорошо, но Мерцик — это лишь один голос. А другие? Фарук и Фейсал?

— Они разрываются между обоими путями, но каждый из них ограничен мощными силами, которые на их встречах представлены быть не могут.

— Да? И какими же?

— Для Фарука это его бабушка Калима. И она думает почти как Мерцик. У Фейсала это жена и теща. Фактически у них в этом эксплуатационном комбинате почти треть голосующих акций.

Недоумение Аделаиды от Раса не ускользнуло.

— Да, верно, дом остался позади. Но моя семья по-прежнему решает все дела вот в таких традиционных структурах нашей корпорации.

— Эксплуатационный комбинат… От этих слов кровь застыла в жилах. Халифи решили украсть Новый Мир, точно как Лейла сказала. Она осела в кресле.

— Значит, мы никак не можем это остановить. А когда вы перебьете несколько сотен людей, что дальше?

Рас Ордер принял озабоченный вид.

— Боюсь, что Мерцику удалось навязать свой план сурового обращения с пассажирами.

— Что? Что вы говорите?

— Ну… — Рас смешался, а затем наклонился к ней, включив движением руки звуковую завесу, и прошептал:

— Хочу сказать вам правду. Готовьтесь к самому худшему.

Аделаида задрожала.

— После поражения пассажиры пройдут строгий отбор. И только самые, скажем так — полезные, будут приняты в колонисты Нового Мира.

— А остальные?

— Останутся в Креслах неопределенно долго.

— А повстанцы?

— Зачинщики будут уничтожены, а остальные, скажем так, будут отрабатывать пожизненный срок.

— Вы этого не сделаете! Эти люди все отдали ради «Основателя»!

Рас Ордер протянул руки:

— Поверьте мне, моя семья на это способна. Их понятия цивилизованности не совпадают с вашими.

Аделаида смотрела на принца остановившимся взглядом. Рас Ордер вернул на лицо улыбку и заговорил немного громче:

— Что касается лично вас, то здесь определенно можно кое-что сделать.

Аделаида не отвела взгляда. Рас Ордер сцепил руки под подбородком.

— Может быть, если вы пересмотрите свой ответ на мое предложение, я смогу найти для вас место в моем собственном доме. Таким образом, вам будет гарантировано место в Новом Мире.

Предложение? Какое еще предложение? Аделаида открыла было рот, чтобы спросить, но тут прорезалась память. Рас Ордер предлагал ей составить ему компанию в постели в интереснейшем сеансе курения гашиша и сексуальных отношений. Давным-давно, когда они первый раз были на базе Халифи. Будто в другой жизни.

Аделаида с трудом сглотнула. Вдруг пересохло в горле.

— Мне очень жаль, но я не могу. Я… — Она была не в силах завершить фразу.

Темные глаза Раса Ордера гипнотизировали, манили. Аделаида лишь смотрела на него взглядом раненого животного.

После долгого молчания принц сказал:

— Поверьте, мне тоже очень жаль.

Это прозвучало настолько искренне, что ей стало еще страшнее.

Аделаида неуверенно поднялась и кое-как — будто кто-то ею управлял — выбралась из апартаментов принца.

Придя к себе в каюту, она еле могла говорить. Тоуб поднял глаза от докладов, которыми был занят, и увидел, что Аделаида рыдает возле кровати.

Он подошел к ней и осторожно тронул за плечо.

— Аделаида, что случилось? Ответ был почти неразборчив:

— Она была права. Лейла была права, так все и есть.

Тоуб побледнел. Аделаида снова разразилась слезами и вдруг судорожно обхватила его за шею и прижалась головой к плечу, всхлипывая.

Тоуб, любивший Аделаиду давно и молча, был ошеломлен вихрем чувств, слишком сложных и слишком сильных, чтобы его выдержать. Он плакал и смеялся одновременно и успел только подумать, не сходит ли он с ума.

В Лагере-2 Нового Мира на поверхности планеты кипела работа. Шел «большой скачок», и все группы высадки и большая часть инженерного персонала трудились над строительством лагерей.

Каждые две минуты земля под ногами вздрагивала от взрыва динамитного заряда. Работали «корчеватели».

Рычали и скрежетали бульдозеры, бетоноварки, краны, автосборщики — одни под управлением роботов, другие под прямым наблюдением людей.

Между огромными машинами сновали люди в цветных комбинезонах, занятые тысячами разных работ. На высотах над южным океаном, неподалеку от устья, исследованного впервые командой восемь, поднимался городок.

В центре растущей сетки кубов выдувного бетонита стояли два серебряных купола, крытые прессованными плитами, сделанными из древесины гигантских деревьев. Возле берега варили бетонит машины в виде огромных изумрудных луковиц. Неподалеку выпускал мощные облака дыма завод по выработке прессованных плит.

Вдалеке от зданий и улиц, на краях расчистки, бригады лесорубов сводили лес.

Группы высадки были сорваны с наблюдений — фактически вся научная работа была свернута — и отправлены вырубать лес.

У пил были полотна по двадцать метров длиной, и этого еле-еле хватало. Валить огромные деревья было куда как нелегко. Они фонтанировали соком, пилы со скрежетом заедало.

Но все же они были всего лишь деревянными, а пилы — стальными. Вздрагивал и падал очередной гигант, и тряслась земля. Рвались лианы, падали мелкие деревья, летели осколки — даже в смерти этих деревьев было величие.