Черный корабль, стр. 76

Глава 35

Отказавшись от дальнейших замеров, Чоузен добрался до дна аппарата и принялся за поиски инструмента — любого куска металла, которым можно открутить вентиль. Теперь, когда он приблизился, побуждающий импульс стал особенно мощным. Чоузен нервно покусывал губы. Во рту пересохло. Он быстро растрачивал свои энергетические ресурсы.

А где-то высоко над ним Нумал снова активизировался, чтобы обдать сосуд облаком скоростных электронов и, используя эффект ускорения, восстановить поток ионов водорода. Под их воздействием сосуд выработал внутри себя клеточную плазму и стал практически прозрачным. При этом возникло проникающее излучение, но недостаточно сильное, чтобы причинить вред Нумалу.

Клеточная плазма была создана для того, чтобы сжать до предела и изолировать джинновые поля. Нумал чувствовал, что в этих полях содержится нечто, способное взволновать объект, вызвать у него состояние дискомфорта, а значит, сделать более податливым. Контроль — вот кратчайший путь к установлению интеллектуального контакта, а Нумал теперь был убежден, что такой контакт возможен. Где-то там скрывался разум — это уже не вызывало сомнений.

Сосуд стал прозрачным всего на несколько мгновений, но Разделителю хватило этого времени, чтобы послать короткий импульс сквозь сдавившие его силовые поля. Псионический организм воспринял этот импульс в полном объеме и отреагировал тем, что образовал вокруг себя защитную оболочку из полипов, вносивших хаос в компьютерную программу, засоряя ее своими кодами.

Нумал, бросивший все силы на то, чтобы повысить свою восприимчивость в ментальной плоскости, едва заметил этот мгновенно проскочивший импульс, логическую фигуру, помеченную характерным для Разделителя знаком тао, фигуру, до бесконечности делящуюся на черные и белые половинки. Однако суть послания, адресованного адепту-фейну, ускользнула от Нумала. А в том, что сюда явился именно адепт-фейн, Нумал не сомневался. Кто еще мог раскачать сосуд?

Импульс распространился в мозгу Чоузена, настолько четкий, что полностью парализовал его волю.

«…разбей сосуд — только и всего. Этот поступок требует мужества, но ты должен его совершить. И берегись Нумала…»

Импульс тут же угас, и вслед за этим померк свет.

Отвращение к псионическому полю и вместе с тем интерес к новой информации всколыхнули мозг Нумала. Их нынешний контакт с джинном разительно отличался от первого. Погасив луч, он принялся демонтировать структурную решетку псионического организма.

Однако вскоре компьютеры уловили новый импульс, теперь уже с более сложным кодом. За несколько минут напряженной работы им даже не удалось определить примерное назначение импульса, не говоря уже о его расшифровке. На Нумала это произвело сильное впечатление. Учитывая небольшой объем, насыщенность кодовыми знаками была колоссальная.

Он тут же бросился в биолабораторию, чтобы изготовить новый псионический организм и несколько ловцов двуногих. А чтобы обезопасить сосуд от двуногого на время своего отсутствия, создал вокруг него болевое поле при помощи организма другой разновидности: примитивного многоклеточного существа, плавающего в небольшом аквариуме. Нумал привел его в активное состояние, подключив к подпитывающему шлангу.

Услышав грохот, Чоузен начал гадать, что предвещает уход Нумала. Одно было ясно — ему сейчас дорога каждая секунда, действовать нужно не мешкая. Он отправился искать подходящее орудие для осуществления своего плана. Теперь он знал — необходимо разбить сосуд.

В конце концов он наткнулся на робота, нарезающего и спаивающего кабели вдоль толстой стальной трубы. Другие машины, помельче, двигались за ним, наращивая на этот каркас различные муфты и переходники.

Это была машина размерами с? человеческий гроб, с десятью отростками-конечностями. Робот обладал искусственным разумом, по структуре родственным разуму Нумала, однако его зачаточный мозг, сложенный из биочипов, сильно уступал мозгу своего создателя по разветвленности и объему памяти. Чоузен обшарил его, стараясь нащупать точки восприимчивости. Это оказалось нелегко — машина не обладала сознанием в полном смысле этого слова. Она просто выполняла задачи по программе, заложенной в нее роботами-руководителями. Постепенно он нащупал путь к ее кодам и выяснил, что их легко подменить собственным телекинетическим нолем, поскольку эти коды представляли не что иное, как потоки электронов.

Медленно, методом проб и ошибок, он научился программировать робота. Кабели стали ложиться более беспорядочно, а потом работа и вовсе заглохла. Он приказал машине взобраться выше и занять положение прямо над сосудом, а потом отдыхать, ожидая дальнейших инструкций.

Затем Чоузен стал карабкаться вверх по стенке башни, поближе к своему орудию с дистанционным управлением. Он собирался запрограммировать робота на резку после того, как тот займет соответствующую позицию. Вскоре он услышал, как грохочут ролики по стальным колеям, — это возвращался Нумал. Он стал ждать, следя всеми органами чувств за тем, что происходит наверху.

Нумал нейтрализовал организм, генерирующий боевое поле, и заполнил решетку новым псионическим организмом. Одновременно он открыл два контейнера. Из первого, примерно двухметровой длины, он извлек уже полностью сформировавшегося ловца двуногих. Из другого, вполовину короче, выскочили десять ищеек — маленьких крысоподобных существ на многочисленных конечностях с крошечными ступнями-присосками.

Тела их покрывали рецепторы, черепа имели форму бабочки, на крыльях которой среди рядов рецепторных клеток примостились в виде симбионтов псионические организмы. У этих существ не было глаз, только сенсоры на ступнях.

Ищейки тут же с взволнованным визгом бросились врассыпную, стараясь напасть на след Чоузена, их псионические антенны рыскали во всех направлениях в поисках псионических аномалий.

Чоузен почувствовал приближение ищеек и того, кто шел за ними, задолго до того, как оказался в радиусе действия их приборов. Он понял, что нельзя больше оставаться на месте. Сам ловец двуногих тоже передвигался на двух конечностях, у него было четыре руки и трубчатые антенны на голове, придававшие ему сходство с горгоной Медузой.

Чоузен понимал, что физически сопротивляться этой твари, тем более с голыми руками, — бессмысленно. Задействовав блокирующее поле, он тоже ничего не добьется — только выдаст свое местоположение ищейкам, а значит, и самому Нумалу.

Он переполз к ближайшей трубе с черной изоляцией и съехал по ней на дно башни. Ободранные ладони и ноги обожгло болью, но зато он выиграл несколько драгоценных секунд. Ловец двуногих приотстал — он спускался гораздо медленнее.

Вначале все шло довольно гладко. Примерно за час до рассвета первые подразделения фейнов уже просочились в глубокий тыл командос, оставив далеко позади их оборонительные линии. И тут мобильный командный пункт перехватил послание молодого Прауда. Компьютер заглотил короткий всплеск видеоимпульсов, Корделия Фандан вывела их на основной монитор и ахнула.

Лавин Фандан смотрел на экран с ужасом, не в силах поверить своим глазам. Конечно, он знал, что молодой Прауд безумец, и все-таки… Такое могло прийти в голову только чудовищу! При виде гнусных истязаний, которым подвергают его жену, человека, вместе с которым он строил свою жизнь. Лавина едва не вывернуло наизнанку. Никто не значил для него столько, сколько Флер. Разве что погибший сын и две дочери, которые, хвала Создателю, находились теперь в безопасности, в Абзенской долине. От дикого зрелища у него мороз побежал по коже.

Не в силах слушать душераздирающие крики, все, кто был в штабе, зажали уши ладонями. Стоны и возгласы отвращения сопровождались свистом плетки, снова и снова впивающейся в тело Флер.

— Выключите это, — прошептал Лавин, но никто не сдвинулся с места — его подчиненные словно окаменели. Он резко обернулся к Корделии Фандан и закричал:

— Выключите!