Черный корабль, стр. 45
Чи Линь Вей посмотрела на него с презрением.
— Ну раз ты такая бессовестная свинья, то я с чистой совестью приказываю раздеть тебя силой!
Увидев, что Чжао надвигаются на него, Чоузен принял боксерскую стойку. Он успел отбить удар Ю Чжао, метящего ему в грудь, но в это время Чжао шестой короткой подсечкой сбил его с ног, и тут же все трое навалились на него сверху, открутили шлем и сорвали скафандр, оставив почти голым. Потом, осыпая градом ударов, они загнали его в угол и взяли на мушку. Чжао шестой с гнусной усмешкой натянул на себя его скафандр.
А Чи Линь Вей показала рукой в сторону отмели:
— Иди сними скафандр с Чжао пятого. Ему все равно недолго осталось жить.
После минутною раздумья Чоузен побрел к телу Чжао пятого. Не обнаружив у китайца пульса, он расстегнул на скафандре «молнии» и продолговатые пуговицы, снял шлем и осмотрел его. Треснувшее забрало можно чем-нибудь залатать — тогда но крайней мере мухи не доберутся до ею лица. По кондиционер и сливная трубка не действовали — значит, до конца путешествия он обречен на неудобства и постоянный риск.
Тело Чжао пятого похоронили и неглубокой могиле в пойме реки. Китайцы предались скорби, а Чоузен тихо ушел в пещеру. Когда китайцы вернулись, он уже спал.
Глава 21
Первое, что удивило его, — это темнота. Судя по ощущениям в теле, он проспал несколько часов, но в пещере так и не стало светлее. Он перевернулся на другой бок — то же самое. И тут от смутного предчувствия его бросило в дрожь.
Боясь зажигать свет, он вместо этого включил рацию. К счастью, она до сих пор работала. Негромким покашливанием он разбудил остальных.
Чи Линь Вей тут же встрепенулась, Ю Чжао включил фонарик в шлеме, и тут они увидели…
Стену, наглухо замуровавшую их в пещере. Стену, кишевшую рабочими хитинами. Миллионы насекомых трудились без устали, проникая в пещеру через большие отверстия в полу. А вокруг этих дыр расположились двухдюймовые хитиновые солдаты с массивными челюстями.
Чи Линь Вей вскрикнула, и Ю Чжао пришлось прикрыть ей рот ладонью.
— Что это? Что происходит? — сурово спросил Ю Чжао. — Отвечай, или я тебя застрелю.
Невольно восхищаясь его самообладанием, Чоузен ответил чуть дрожащим голосом:
— По-моему, одно из хитиновых гнезд, довольно крупное, решило устроить нам ловушку. Такое прежде уже случалось — это зафиксировано в документах. Никто не знает точно, зачем хигипы это делают, жизнь этих насекомых вообще сплошная загадка.
Видимо, отреагировав на шум и свет, центральный гнездовой разум, спрятанный где-то в стороне, дал насекомым новые указания.
Отверстия на полу стали расширяться, и при свете фонарика они увидели, как новые подразделения хитиновых солдат ручейком устремились в комнату.
Тут же разного рода жуткие истории всплыли у него в памяти: про Мак-Гинти, который, будучи замурован на неделю, превратился в полного безумца, про Августина, которого после его трагической смерти причислили к лику святых.
Он постарался преодолеть страх. Ведь в школе заклинателей хитина ему уже приходилось иметь дело с рабочими хитинами, не достигшими зрелого возраста. Все они — лишь компоненты гнезда.
И все-таки миллионы глаз, мерцающих, словно светлячки, в темной пещере, и миллионы желто-коричневых тел, снующих по потолку и стенам, выглядели зловеще.
И тут, к ужасу своему, он увидел, что Ю Чжао вскочил на ноги.
— Нет, Ю Чжао, не делай этого!
Но было слишком поздно. Китаец подошел к свежевыстроенной стене и стал ковыряться в ней острием мачете.
— Нет, — кричал Чоузен, — скорее назад! Он знал — скафандр не спасет Ю Чжао.
Вскоре фигуру Ю Чжао заслонил холмик из хитиновых воинов. Примерно полмиллиона насекомых принялись распарывать его скафандр, стежок за стежком. Первыми поддались швы вокруг «молнии». Когда хитины забрались внутрь скафандра, Ю Чжао покачнулся и рухнул навзничь. Чоузен выключил радио, чтобы не слышать ужасных воплей китайца. Но он старался сидеть совершенно неподвижно, понимая, что они расправляются с Ю Чжао в назидание остальным. Хитиновое гнездо преследовало какую-то вполне конкретную цель, и, только разгадав ее, они получат шанс выбраться отсюда живыми.
Им нужно вести себя как заклинателям хитина — то есть любить гнездо, любить как можно сильнее. А иначе их сожрут заживо.
Сейчас все зависит от него. Главное — ничего пока не предпринимать, а просто ждать и надеяться.
Чи Линь Вей и Чжао шестой в ужасе прижались друг к другу. Обоих било мелкой дрожью. Вопли агонизирующего Ю Чжао постепенно затихли, хотя колышущийся холм возле его тела все разрастался.
Чуть погодя Чоузен рискнул включить рацию.
— Чи Линь Вей, если вы слышите меня, то отнеситесь к моим словам внимательно. Помните: хитиновые насекомые — разумные существа, хотя мы не всегда можем объяснить их поведение. У них огромные ресурсы памяти. Сейчас они по каким-то причинам решили понаблюдать за нами. Если мы не встревожим их, не станем им угрожать, возможно, они нас не убьют. Вы слышите меня?
Никто не ответил ему. В наушниках раздавалось лишь потрескивание статических разрядов да остервенелое жужжание хитиновых воинов, обгладывающих скелет Ю Чжао.
Отверстия в полу все разрастались и вскоре соединились вместе, образовав лаз шириной к три фута. И тут Чоузен все понял. При мысли о тех испытаниях, что им предстоят, его бросило в дрожь. Гнездо хотело, чтобы они видели ею, осязали, думали о нем. Значит, нужно попытаться установить с ним доверительные отношения, проникнуть в разговор — все заклинатели хитина прибегали к этому методу, когда собирали визирей — компоненты хитинового мозга, состоящие из коммуникационных протеинов. Они служили сырьем для изготовления фарамола и менее действенных разновидностей эликсира долголетия.
Хитиновые коммуникационные протеины входили в семейство протеинов, уникальных по сложности строения и гибкости. В гнезде визирь-индивид модифицировал массу коммуникационных протеинов, реагируя на все события, затрагивающие жизнь улья. Между стволами памяти происходил обмен закодированными посланиями — некое подобие замедленного мыслительного процесса. В одном научном журнале он представлялся таким образом: пятьдесят миллионов шимпанзе трудятся не покладая рук в гигантской библиотеке и на основе обработанных данных каждые двадцать минут выпускают свежий информационный бюллетень.
— Послушайте меня, — обратился Чоузен к остальным. — Раз отверстие разрастается, значит, гнездо хочет, чтобы мы спустились в этот лаз, а оттуда попали в отсек с визирями. Пусть для вас нес это звучит странно, но если мы сыграем партию по всем правилам, то, возможно, уцелеем. Вы согласны меня слушаться?
Чи Линь Вей лишь жалобно всхлипнула.
— Так вот: нам нужно спуститься в эту дыру, а потом проползти к самому гнезду, которое скорее всего находится на материке. Путь нам предстоит неблизкий. Главное — внушите себе, что мы сможем выйти отсюда живыми. Это гнездо старое и большое и наверняка с разными там причудами. Вряд ли оно польстится на наше мясо.
Конечно, это не относилось к мясу Ю Чжао, которое к этому моменту уже доели подчистую. Даже крошечные лоскутки его пустого скафандра растащили насекомые, специализирующиеся на сборе листьев.
Пока лаз разрастался, Чоузен внимательно наблюдал за окружавшими его хитинами. Все они, судя по желтым полоскам на теле, принадлежали к одному виду, но при этом четко различались по своим функциям. У одной из разновидностей рабочих насекомых он заметил удлиненные передние конечности, которыми они постоянно поглаживали хитиновых воинов.
Венцевой камень. Последнее звено в цепочке…
Поглаживатели свидетельствовали о том, что гнездо достигло полной зрелости. Эта разновидность вступала в дело на самом последнем этапе. В горах поглаживателям не давали народиться, потому что они были агентами влияния, наместниками, которые химически выражали команды, поступающие от визиря — хитинового мозга.