Бегущий в Лабиринте. Трилогия, стр. 159
А Томас беспомощно наблюдал за происходящим. Все нутро кипело от бесплодных усилий, попыток расслабиться и не мешать Гансу. В следующую секунду живот налился жаром, волна которого устремилась вверх. Томас взбрыкнул и начал высвобождать руки. Тогда Минхо, подобрав ноги, сел ему прямо на спину.
Предохранитель спровоцировал выброс адреналина, и Томас сумел-таки скинуть друга, вскочил на ноги и, подобрав нож, прыгнул на Ганса, ударил, но тот предплечьем отвел лезвие. Полилась кровь. И вот уже седой и юноша сцепились на полу. Как ни противился Томас, его рука продолжала колоть и рубить.
– Держите его! – крикнула где-то рядом Бренда.
Томаса схватили за руки. Кто-то дернул его сзади за волосы, и Томас, завопив от боли, махнул не глядя ножом. Слава Богу, Минхо и Ньют его пересилили, начали потихоньку стаскивать с Ганса. Спина ударилась об пол, нож вылетел из руки. Кто-то ногой оттолкнул его в дальний угол кухни.
– Я вам не позволю! – вопил Томас. Он ненавидел себя, хоть и знал, что не управляет собой.
– Заткнись! – прямо ему в лицо прокричал Минхо. Хорхе тем временем ухватил Томаса за руки. – Ты спятил, чувак! Они тебя с ума сводят!
Отчаянно хотелось сказать: да, мол, ты прав, я сам себе не верю. Минхо же обернулся к Гансу и крикнул:
– Давай уже прочистим ему череп!
– Нет! – закричал Томас. – Не-ет!
Он отбивался со звериной яростью, но четверо оказались ему не по зубам, тем более что каждый схватил его кто за руку, кто за ногу.
Они оторвали его от пола и вынесли в короткий коридор, где Томас умудрился сбить со стен несколько картин в рамках. Зазвенело стекло.
Томас кричал. Сил сопротивляться не осталось – всю энергию забирало восставшее тело. Бросив попытки пересилить предохранитель, Томас боролся с друзьями и Гансом, произносил запрограммированные слова.
– Сюда его! – прокричал Ганс.
Они вошли в тесную лабораторию: два стола с инструментами и койка; над матрасом висела грубая копия маски-вспоминалки.
– Уложите его! – скомандовал Ганс, и Томаса швырнули на койку. Но и тогда он не затих. – Кто-нибудь, перехватите эту ногу. Надо вырубить нашего драчуна.
Минхо, державший до того Томаса за одну ногу, всем весом налег на обе. Томас сразу же вспомнил, как они с Ньютом точно так же удерживали Алби во время Метаморфозы.
Ганс гремел инструментами на столиках. Потом порылся в ящиках стола и, вернувшись, приказал:
– Держите его как можно крепче!
Взревев на пределе возможностей глотки, Томас совершил последний рывок. Одну руку – ту, которую держала Бренда, – удалось освободить, и Томас врезал Хорхе.
– Хватит! – крикнула Бренда, пытаясь вновь удержать Томаса.
Тот выгнулся дугой.
– Я… вам… не позволю! – Еще никогда он не чувствовал такого отчаяния.
– Проклятие, да держите же его! – воскликнул Ганс.
Бренде все же удалось вновь схватить Томаса за руку и придавить ее собственным весом.
Внезапно что-то кольнуло в правую ногу. Странно было сопротивляться чему-то и одновременно желать этого всем сердцем.
Когда наконец в глазах начало темнеть и конечности ослабли, Томас вновь обрел контроль над телом.
– Ненавижу этих утырков, – сказал он и отключился.
Глава двадцать восьмая
Одурманенный снотворным и обезболивающим, Томас видел сон.
Ему пятнадцать, и он сидит на кровати. В комнате темно, и только одинокая лампа на столе испускает желтоватое свечение.
Тереза, отодвинувшись от стола, сидит на стуле прямо перед Томасом. Лицо ее донельзя скорбное.
– У нас не было выбора, – тихо произносит она.
Томас одновременно и с ней, и не с ней. Он не понимает, о чем говорит Тереза, однако чувствует, что запятнал себя неким ужасным деянием. Они совершили нечто бесчеловечное.
Спящий Томас не помнит этого, но знает: хоть жертвы страшного поступка сами вынесли себе приговор, вина Томаса оттого не становится меньше.
– Выбора не осталось, – повторяет Тереза.
– Знаю, – безжизненным и сухим голосом произносит он.
Барьер, закрывающий доступ к памяти, на мгновение становится тоньше, и в уме проскальзывает страшное слово: «Чистка».
– Том, они сами хотели для себя такого конца, – продолжает Тереза. – Лучше сразу погибнуть, чем годами гнить, сходя с ума. Их больше нет. Способ они выбрали самый быстрый, а нам выбора не оставили. Что сделано, то сделано. Пора создавать новую команду. Мы зашли слишком далеко и не можем остановить эксперимент на полпути.
На мгновение в сердце вспыхивает ненависть к Терезе и тут же гаснет. Тереза просто пытается быть сильной.
– Не жди, что я приму это с радостью. – Так сильно Томас еще ни разу на себя не злился.
Тереза молча кивает.
Спящий Томас тянется к разуму Томаса юного, хочет прочесть его мысли, заглянуть в пока еще незапертую память. Создатели, чей мозг поразила Вспышка, теперь мертвы, прошли Чистку. Их место заняли бесчисленные добровольцы. Уже запущены в работу два параллельных Лабиринта, с каждым годом эксперимент набирает обороты, с каждым днем приносит все больше результатов. Медленно, но верно копятся образцы реакций для спасительной матрицы. Идет подготовка запасных участников.
Вот она, память юного Томаса, – бери не хочу. Однако Томас спящий меняет решение и, развернувшись, уходит.
Прошлое пусть остается в прошлом. Сейчас важно только будущее.
Томас погружается в темную бездну забвения.
Проснулся он без сил, с тупой болью в глазницах. Сон еще теплился в сознании, однако детали уже размывались: после Чистки и смерти Создателей их место заняли другие. Произошла утечка вируса, и Томас с Терезой вынуждены были уничтожить персонал лаборатории. Они двое – обладатели иммунитета, единственные, кто выжил. Томас поклялся себе больше никогда об этом не думать.
Рядом в кресле, уронив голову на грудь, дрых Минхо.
– Минхо, – шепотом позвал Томас. – Эй, Минхо. Проснись.
– А? Чего? – Друг медленно приподнял веки и закашлялся. – Что такое? В чем дело?
– Успокойся, я только хочу знать, как все прошло. Ганс отключил маячки? Мы свободны?
Минхо кивнул, зевая во весь рот.
– Ага, нас обоих отключили. По крайней мере Ганс говорит, что вырубил имплантаты. Чувак, ну ты нам устроил! Все помнишь?
– Еще бы. – Томас даже покраснел от стыда. – Меня словно парализовало, я не мог управлять собой.
– Настоящий ты не пытался бы отфигачить мне наследство!
Томас впервые за долгое время – и к собственной радости – рассмеялся.
– Это почему? Надо же сокращать популяцию будущих Минхонят.
– В общем, за тобой должок.
– Не спорю. – У Томаса теперь перед всей компанией должок.
В лабораторию вошли Бренда, Хорхе и Ганс. Взглянув на их серьезные лица, Томас тут же перестал улыбаться.
– Давайте еще раз заглянем к Галли, чтобы он вас взбодрил речами, – как можно непринужденнее предложил Томас. – Видок у вас, ребята, слишком подавленный.
– Есть повод радоваться, muchacho? – спросил Хорхе. – Пару часов назад ты нас чуть ножиком не покоцал.
Томас открыл было рот, собираясь попросить прощения, но Ганс велел замолчать. Посветил ему в глаза фонариком и сказал:
– Ты быстро идешь на поправку. Боль скоро уймется. С тобой пришлось повозиться, все из-за предохранителя.
Томас обернулся к Бренде.
– Так я здоров? Свободен?
– Операция удалась, – ответила девушка. – Убить нас ты больше не пытаешься – значит, имплантат обезврежен. И…
– И – что?
– Ну, ни от Терезы, ни от Эриса сигналов ты теперь принимать не сможешь.
Еще вчера Томас пожалел бы об утраченном «даре», однако сейчас вздохнул с облегчением.
– Ну и фиг с ней, с телепатией. Плохие новости есть?