Бегущий в Лабиринте. Трилогия, стр. 144

Позже мама говорит Томасу, что любит его. Она счастлива, что сын избежит того, что произошло с его отцом: у них на глазах он утратил последние капли рассудка, перестал быть человеком.

Досмотрев этот сон, Томас провалился в темную бездну.

Утром его разбудил громкий стук. Томас едва успел приподняться на локтях, как в комнату ступили все те же пятеро наемников с пушками на изготовку. Последним вошел Дженсон.

– Проснись и пой, – сказал Крысун. – Мы посовещались, и я решил вернуть вам память. Нравится вам это или нет.

Глава десятая

Спросонья Томас соображал туго. Дрема, воспоминания о детстве по-прежнему застили разум. Юноша даже не понял, что сказал Дженсон.

– Хрен тебе, – ответил Ньют. Он уже вскочил с кровати и яростно смотрел на Дженсона, сжав кулаки.

Томас прежде не замечал за другом такой ярости. До него вдруг дошел смысл сказанного Крысуном – и сна как не бывало.

Сев на кровати, Томас произнес:

– Ты же говорил, что это необязательно.

– Боюсь, выбора не осталось, – ответил Дженсон. – Время лжи прошло. Если вы и дальше будете тыркаться в потемках, ничего не выйдет. Извините, вернуть вам память придется. А ты, Ньют, выиграешь больше остальных. Ты, как никто другой, должен быть заинтересован в успехе эксперимента.

– Мне плевать на себя! – глухо прорычал Ньют.

Заработали инстинкты, чутье, и Томас понял – вот он, шанс. Соломинка, за которую надо хвататься без лишних раздумий.

Томас пристально следил за Дженсоном. Выражение лица у того смягчилось; Крысун глубоко вдохнул, словно предчувствуя опасность и желая пресечь ее в зародыше.

– Ньют, Минхо, Томас, послушайте. Я представляю, через что вы прошли, каких ужасов навидались, но самое худшее позади. Минувшего не изменить, не исправить, друзей не вернуть. Однако все будет напрасно, если мы не завершим матрицу.

– Минувшего не изменить? – переспросил Ньют. – Это все, что ты можешь сказать?

– Аккуратней, – предупредил один из наемников, целясь Ньюту прямо в грудь.

В комнате повисла тишина. Томас прежде не видел Ньюта таким озлобленным. Друг всегда был спокойным и рассудительным.

Дженсон продолжил:

– Времени мало. Идемте уже, или вам предстоит повторение вчерашнего опыта. Охранников только попроси.

Минхо спрыгнул с койки над Ньютом и беззаботно сказал:

– Чувак прав: если можно спасти тебя, Ньют, и бог еще знает сколько жизней – дураком надо быть, чтобы терять время попусту.

Метнув взгляд в сторону Томаса и кивнув на дверь, он позвал:

– Айда. – И вышел в коридор, миновав Дженсона и охранников.

Крысун посмотрел на Томаса и выжидающе вскинул брови.

Томас изо всех сил постарался скрыть удивление. Минхо либо сбрендил, либо у него есть план: сдавшись на волю хозяев, непокорные глэйдеры могут выиграть время. Томас отвернулся от охранников и Дженсона и незаметно подмигнул Ньюту.

– Ладно, сдаемся. Пусть делают с нами что хотят. – Говорить буднично и искренне оказалось на удивление трудно. – Я же на них раньше работал, перед тем как загреметь в Лабиринт. Вдруг я ошибаюсь и нам желают добра?

– А-а, чтоб вас… – Ньют закатил глаза и потопал в сторону двери. Томас про себя улыбнулся, празднуя микроскопическую победу.

– Когда все закончится, вы станете героями, – пообещал Дженсон.

– Заткнись, а? – ответил Томас.

Вновь Томас с друзьями отправился по лабиринту коридоров вслед за Крысуном, который – словно заправский гид – пояснял на ходу: окон в здании нет по той причине, что снаружи климат не слишком благоприятный да и банды инфицированных совершают набеги. Еще он рассказал о мощной буре в ту ночь, когда глэйдеров забрали из Лабиринта, и о том, как кучка шизов, прорвав внешний периметр, гналась за автобусом.

Томас, конечно, и без рассказов помнил ту роковую ночь. До сих пор не мог забыть, как под колеса угодила женщина – с ней он пересекся у самых подножек автобуса. Водитель даже не замедлил хода. Неужели это случилось всего несколько недель назад? А кажется, будто прошли годы.

– Слушай, и без тебя тошно, – оборвал Крысуна Ньют.

Крысун замолчал, однако улыбочка с его губ не сошла.

Уже в палате Дженсон встал и обратился к глэйдерам:

– Надеюсь на ваше добровольное сотрудничество, меньшего не жду.

– Где остальные? – спросил Томас.

– Все субъекты проходили реабилитацию…

Не успел он договорить, как Ньют схватил его за лацканы пиджака и швырнул на ближайшую дверь.

– Еще раз назовешь их субъектами, и я те башку отверну, понял?!

Наемники ждать себя не заставили – оттащили Ньюта от Дженсона и бросили на пол, прицелившись в него из пушек.

– Стоять! – заорал Дженсон. – Стоять… – Оправив пиджак и сорочку, он велел охранникам: – Он пока нужен в рабочем состоянии, не стреляйте.

Медленно встав на ноги, Ньют поднял руки над головой.

– Не называй нас субъектами. Мы тебе не мышки в лабиринте. И вели своим шестеркам убрать оружие. Я бы все равно тебя не побил. До смерти.

Тут он вопросительно посмотрел на Томаса.

«ПОРОК – это хорошо».

Постулат сам собой всплыл в памяти, словно прежняя сущность Томаса – та, что верила в непогрешимость и оправданность ужасных методов, – пыталась убедить его в справедливости этого утверждения, в необходимости любой ценой отыскать лекарство от Вспышки.

Теперь же нечто изменилось, перестало быть прежним. Как вообще можно верить ПОРОКу, их методам? Доверчивому и легковерному Томасу предстоит уйти, однако надо напоследок себя проявить.

– Ньют, Минхо, – тихо проговорил Томас, предупреждая следующие слова Крысуна. – Похоже, он прав. Пришло время подчиниться. Как мы вчера и договаривались.

Минхо нервно улыбнулся. Ньют сжал кулаки.

Сейчас или никогда.

Глава одиннадцатая

Не колеблясь ни мгновения, Томас ударил: локтем по носу стоявшему сзади наемнику, ногой – по колену стоявшему спереди. Оба упали, но быстро оправились. Краем глаза Томас заметил, как Ньют валит на пол третьего охранника, а Минхо бьет четвертого. Оставалась еще пятая – женщина. И сейчас она невозмутимо поднимала пушку.

Томас бросился к ней, поднырнув под ствол и подбив его снизу. Однако женщина не растерялась и с разворота ударила прикладом Томаса по щеке. Челюсть взорвалась болью, Томас рухнул на твердые плитки пола. Попытался встать, и его тут же – выбив дух – придавили коленом. В затылок уперлось дуло.

– Я жду! – прокричала наемница. – Заместитель Дженсон, я жду приказа. Только скажите, и я поджарю ему мозги!

Друзей Томас не видел, не слышал и звуков борьбы. Значит, короткий мятеж подавлен. И минуты не продержались. Сердце стиснуло болью и отчаянием.

– О чем вы думали?! – проорал над Томасом Дженсон. Ох и перекосило, наверное, его крысиную морду. – Вы, трое мальчишек, думали перебороть пятерых вооруженных солдат? Вам, ребята, полагается проявлять гениальность, а не тупое… и безумное бунтарство. Похоже, Вспышка все же разъела ваши мозги.

– Заткнись! – крикнул Ньют. – Завали хле…

Остальное прозвучало сдавленно, неразборчиво, и Томас задрожал от ярости. Его друга скрутили и мучают… Наемница еще плотнее прижала ствол к затылку Томаса.

– Даже… думать об этом… не смей, – прошептала она Томасу на ухо.

– Поднять их! – пролаял Дженсон. – На ноги всех!

Не убирая пушки, женщина подняла Томаса за шкирку. Минхо и Ньюта тоже держали под прицелом. Не опускали стволов и двое свободных охранников.

Дженсон покраснел как помидор.

– Идиоты! Подобного впредь не случится, это я вам гарантирую. – Он развернулся к Томасу.

– Я был совсем ребенок, – неожиданно для себя произнес тот.

– Что-что? – не понял Крысун.

Томас пристально взглянул на него и пояснил:

– Я был совсем ребенок, мне промыли мозги. Заставили помогать.

Вот оно! Подспудное чувство, что не давало покоя с тех самых пор, как начали возвращаться воспоминания. С тех пор, как Томас принялся сводить воедино кусочки головоломки.