Тайна Золотой долины (др. изд.), стр. 23

Постояли мы, посовещались в темноте, и так разозлился я на этого старика, что решил сегодня же ночью его поймать. Мы уговорились так: я залягу где-нибудь недалеко, а ребята в хижине разожгут поярче костёр и посадят у огня чучело, похожее на человека. Сами они лягут на нары и будут ждать моего сигнала. Как только этот тип появится, мы мигом его заарканим или топорами зарубим.

Расчёт у меня был простой. Раз уж старик уничтожил собаку, которая помешала ему напасть на нас утром, то теперь он обязательно придёт к хижине ночью, чтобы расправиться с нами. Откуда ему знать, что один из нас будет сидеть снаружи и подкарауливать? А насчёт чучела у костра — это обычная индейская хитрость, на которую попадались и не такие злодеи, как этот старикашка.

Я выполз из хижины в свою засаду. В руке у меня было лассо с петлей на конце и топорик за поясом. Первый раз в жизни я всерьёз полз по-пластунски, но, думаю, что никто из пластунов так плотно не прилегал к земле, как я, в ту памятную ночь. Мне всё казалось, что старик меня видит и уже заносит надо мной нож.

Когда я остановился и оглянулся назад, хижина уже осветилась: ребята разожгли костёр. У огня сидел здоровый дядя, и всякий, кто не знал, что это чучело, принял бы его за настоящего человека, который немного вздремнул.

Повернувшись лицом к хижине, я стал наблюдать. Огонь от костра ярко освещал всё кругом, и была видна каждая былинка, каждый камешек на земле.

«Ну, — думаю, — приходи. Теперь ты от меня не скроешься…»

Ни Димка, ни Лёвка у огня не показывались, но я чувствовал, что они не спят. Иногда костёр вспыхивал ярче, — это они, не обнаруживая себя, подбрасывают в огонь дрова.

Было уже, наверно, за полночь. Ручка ковша Полярной Медведицы опустилась вниз, над восточным краем неба засверкали весёлой кучкой Стожары, а Сергей Николаевич говорил нам, что это верные признаки близкого рассвета. Потом где-то залепетала птичка, и я подумал про неё: «Вот неугомонная, и чего ей не спится? Ведь никакой злой старик её не подкарауливает, — спала бы себе да спала, подвернув голову под крыло».

И тут я услышал за собой осторожные, редкие шаги. Я ещё плотнее прилёг к земле и втянул голову в плечи. Мне казалось, что он сейчас наступит прямо на меня, но старик прошёл рядом и остановился. Я бесшумно пополз за ним. Его длинная тень, удивительно длинная для такого маленького человека, ложилась на меня, и я полз прямо по этой тени.

Он снял с плеча коротенькое ружьё, но прицеливаться не стал, а, осторожно шагая, стал подкрадываться ещё ближе к хижине. Я продолжал ползти за ним. Он снова остановился и теперь был от меня всего в каких-нибудь шести или семи шагах.

Наконец, встал на изготовку и начал поднимать ружьё. Стрелок он, видать, был опытный, потому что целиться долго не стал: не успел я приподняться, чтобы набросить на него петлю, как грянул оглушительный выстрел.

Я вскочил, подбежал сзади, бросил на него лассо, оно хлестнуло его по шее, но не зацепилось.

— Держи его! Гей! Гей! — закричал я, что есть силы, чтобы испугать старика. — Держи бандюгу!

Даже не оглянувшись, он бросился в сторону и сразу исчез в темноте. Димка с Лёвкой тоже выскочили из хижины и тоже кричали: «Держи! Гей! Гей!» И все горы сразу всполошились и отовсюду неслось: «Эй! Эй!», как будто в Золотую долину вошла целая армия и погналась за этим мерзким старикашкой.

Гнаться за ним мы побоялись. Ещё подкараулит где-нибудь за кустом и пристукнет. Мы остановились в тени и решили, что двое будут спать в хижине, а один по-прежнему заляжет невдалеке, чтобы, если старик появится снова, всё-таки захлестнуть его петлей или, в крайнем случае, стукнуть топором по башке. И Димка, и Лёвка просились в засаду, но я сказал, что имею в этом деле опыт и поэтому буду подкарауливать старика сам.

Но он в эту ночь больше не появился.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Старик сторожит золото. Миссия Рыжей Белки. Он видит из-под земли. Таинственные солнечные зайчики. Белотелов — здесь! Встреча в подземелье.

Солнце снова вышло на свою Золотую Тропу, и вместе с темнотой рассеялся наш страх. Только теперь мы поняли, какое важное событие произошло вчера. Мы нашли золото! Оно было у нас в руках — целых два мешочка! Этого хватит, пожалуй, на несколько танков. А сколько ещё его там, в верховьях ручья, — этого даже приблизительно сказать невозможно.

Нас охватила дикая радость. Лёвка стал кувыркаться на нарах через голову, Димка бросился на него, и они стали возиться, как щенята.

Я не спал уже больше суток и едва держался на ногах. Но настроение было такое, что я мог не спать ещё пять ночей.

— А здорово, правда, ребята? — без конца спрашивал я Димку и Лёвку, пересыпая в горстях золотые кристаллы.

— Правильные самородки! — говорил Димка.

— Класс! — восклицал Лёвка.

— Не забывай, Молокоед, что нам ещё нужно сделать заявку на этот золотоносный участок, — озабоченно сказал Димка.

Он всё ещё продолжал играть в Джека Лондона, а для меня эта игра уже кончилась.

— Ты в уме Димка? — засмеялся я. — Мы же не в Америке живём, а в Советском Союзе. Какие могут быть у нас заявки? Или ты решил заделаться капиталистом?

От этих моих слов всем стало смешно, и Димка с Лёвкой опять принялись возиться на нарах.

— А ведь в самом деле здорово? — вдруг отпихнул от себя Лёвку Димка. — Мы не только набрали золота на танк, а может быть, открыли такой прииск, откуда будут черпать золото много лет.

Видали? До него только сейчас дошло! А зачем же мы, спрашивается, огород городили?

— Теперь всё понятно, ребята. Этот старик сторожит здесь золото.

— А ведь правда! — радостно воскликнул Димка. — Потому он и следит за нами. И стрелял в нас, наверно, он.

Всё это была, конечно, правда, но ребята ещё не додумались до главного, что ужё знал я. А это главное заключалось в том, что я понял, кто такой этот старик. Он был не кто иной, как один из тех врагов советской власти, которые перестреляли партию Окунева. Недаром, Окунев писал, что он видел маленького, сутулого человека в форме старого горного ведомства. Этот был тоже маленький и сутулый, одетый в какой-то чудной пиджак, куцый, рваный и со светлыми пуговицами. Это, конечно, и есть форма старого горного ведомства.

Когда я высказал всё это ребятам, Лёвка сразу соскочил с нар и сказал:

— Нечего здесь сидеть… Пошли его ловить. Чего бояться? Нас всё-таки трое, а он один.

— Как же! — протянул Димка. — Есть смысл возиться с ним, когда в руках у нас золото.

— Золото никуда не денется, — спорил Лёвка. — А старик возьмет и убежит. Он же знает, что мы видели его…

— …и понимает, что мы этого так не оставим, — поддержал я Лёвку.

Мы очень жалели, что выпустили раньше времени голубя. Как бы он теперь нам пригодился! Стоило послать с ним записку Мишке Фриденсону, и всё было бы в порядке.

— Что за спор? Почему нет драки? — вдруг раздался знакомый насмешливый голос, и в дверях хижины появилась Белка.

Мы сразу же замолчали, потому что не знали, можно ли говорить при ней о всех наших открытиях и о том, в каком затруднительном положении оказались.

Белка заметила наше смущение и засмеялась.

— Что же вы притихли? Ребята, да что это в самом деле такое! Я пришла, а они от меня секреты устраивают…

— А ты никому не скажешь? — спросил я, впиваясь в её лицо суровым взглядом.

— Честное пионерское, не скажу, — весело защебетала Белка. — За кого вы меня принимаете? Если хотите знать, я только с мальчиками и играю. Они мужественные и верные, умеют держать слово и хранить тайны. А девчонкам я вот ни настолечко не верю, — и она показала на своем мизинце совсем маленький кусочек.

Мне эти её заверения показались убедительными, но Лёвка смотрел исподлобья и мрачно сказал:

— Если так, — ешь землю!

— То есть, как землю?

— А так… Не знаешь, что ли, как едят её порядочные люди. У нас обычай такой.