Гравитация (ЛП), стр. 2

На заднем плане слышится голос президента. Он объясняет, что это для того, чтобы в процессе Лишения наши тела не чувствовали, что их лишают Древние. А также, что мы ежедневно получаем полный рацион питания, который нам вполне достаточен. Как в полночь назначенный нам Древний придёт в нашу комнату, и как он в течение тридцати минут будет производить Лишение прежде чем вернуться на свою планету Лог. Затем патч дезактивируется, говорит он. Я удивляюсь, почему он говорит это так быстро, но затем понимаю.

Такое ощущение, что кто-то выключил звук, я больше не могу ничего слышать. Я напрягаю свой слух, чтобы отыскать хоть что-то в тишине, но ничего нет. Затем, я больше ничего не чувствую. Мои лёгкие горят, и на мгновение мне кажется, что я сейчас задохнусь. Я пытаюсь пошевелить руками, чтобы дотянуться до мамы, но они не двигаются с места. Стараюсь кричать, но ни одно слово не вылетает из моих уст. Паника захватывает мой разум, но вскоре ко мне начинают возвращаться чувства. Я осязаю, как мама сильно сжимает мою руку, слышу на заднем плане голос президента Картье, но я всё ещё не могу видеть, не могу пошевелиться.

Знаю, я должна слушать. Знаю, что должна запоминать, что делать, как и когда. Но всё, о чём я сейчас могу думать, это о том, как через четыре часа я буду должна делать это самостоятельно во мраке своей комнаты. Ослеплённая, обездвиженная, ожидающая… когда один из них придёт за мной.

Если бы я только могла кричать… я бы закричала.

Глава 1

Семь лет спустя

Я повернулась лицом к окну, вглядываясь в темноту, в надежде увидеть их. Но конечно, это было глупо. Сейчас только 11.53. Они ещё даже не прибыли.

Предполагается, что я должна была уже привыкнуть. Патч защищает, но тем не менее я его ненавижу. То, как он давит на мои виски, как он заползает прямо в мой мозг, ослепляя меня, обездвиживая и всё же позволяя слышать и… чувствовать.

Не понимаю, почему мы должны носить их, однако, так надо. Это их правило, не наше. Это как-то связано с событиями прошлых лет. Никто об этом не говорит. Никто не говорит о них вообще. Предполагается, что они контролируют слишком многое в нашей жизни.

Я не ночевала в гостевом домике с тех пор, как была маленькой. Мы не можем пропустить Лишение. Поэтому я не ложусь спать раньше полуночи с тех пор, как мне исполнилось девять лет. Я не могу спать во время Лишения.

Каждую ночь я жду возле своего окна, и мне так сильно любопытно, что я не могу удержаться от внимательного разглядывания деревьев в надежде увидеть одного из них. Я никогда их не видела, и вряд ли когда-нибудь увижу.

— Древние осмотрительны, — сказала мне однажды мама.

Но я не уверена, что всё так просто. Некоторые говорят, что они настолько необычные, что мы бы просто умерли от страха. А некоторые уверяют, что они слишком привлекательны и слишком соблазнительны.

Мне больше нравится вторая теория.

Снаружи листья шелестят созвучно ветру. Прямо сейчас они опадают с деревьев, попадая из их мира в наш. Листья движутся в ритм. Такие прекрасные и нагоняющие тревогу.

Я отошла от окна, и мурашки, первый признак нервозности, пробежали у меня по спине. Я их не боюсь, или, по крайней мере, я не боюсь за себя, хотя, может быть, мне следовало бы бояться. Я почти ничего об этом не знаю. Я даже не знаю, он это или она.

Помню, как в первое время, я не могла даже дрожать или показывать страх или удивление. Что, если бы я не смогла двигаться снова. Потерять зрение было достаточно страшно. Но быть неспособной двигаться, пока остальная часть моих чувств — слух, осязание — обостряются… Я не уверена, как я выжила.

Той ночью я была напугана, но это было семь лет назад. Сейчас… Не уверена, что я чувствую. Страх — лишь часть этого чувства. Если быть честной, абсолютно честной, во мне живёт что-то более сильное, чем страх того, что забирается в моё окно. Я любопытная… слишком любопытная, чтобы это привело к чему-то хорошему.

Мой будильник пищит. Цифры сияют ярко красным: 11:55, а ниже дата: 10 Октября 2140.

Я роюсь в своей прикроватной тумбочке и хватаю серебряный кейс, в котором хранится мой патч. Я торопливо открываю крышку, готовясь приложить содержимое к моим глазам, но резко отпрыгиваю.

Кейс пуст.

Я переворачиваю ящик вверх ногами. Содержимое рассыпается по полу в полном беспорядке. О, нет, нет, нет! Это произошло. Я закрываю рот руками и заставляю себя несколько раз глубоко вдохнуть. Я беру кейс, чтобы проверить его снова. Всё пусто. Конечно же там ничего нет!

Биип. 11:56.

Черепичная крыша звенит так, будто по ней кто-то ходит. Может быть, это лишь лёгкий дождь, или ещё лучше град. Я сжимаю стальные нержавеющие перила своей кровати, затем заглядываю в уже открытый ящик. Но спустя тридцать секунд, я всё ещё стою с пустыми руками. Мне нужен патч. Мне нужен патч. Мне нужен патч.

Мои глаза бегают по комнате, переключаясь от пола к гардеробной — последнее место, где бы он ещё мог находиться. Я пытаюсь не думать о времени. Колеблясь, оглядываю комнату и вновь слышу звуковой сигнал будильника.

11:58.

Я бросаюсь к панели на гардеробной и быстро ввожу код. Стальные двери распахиваются, демонстрируя мои прекрасно расставленные вещи: обувь, одежду, сумки, — преимущества жизни дочери главного управляющего. Я ищу нужную полку, затем вчерашнюю кучу одежды, надеясь что в ней зарыт патч. Его там нет. Я выкарабкиваюсь из гардеробной и бегу к столу, отбрасывая стул со своего пути.

Мои руки только достигли ящика, как последний сигнал сотрясает воздух.

11:59. Время пришло.

Панель за моим окном поёт знакомую мелодию десятизначного кода. Я бегу к кровати и ложусь, плотно закрывая глаза. Сердце бешено бьётся в груди. Я учащённо дышу. Если я переживу эту ночь, меня либо казнят, либо введут дозу сыворотки, которая заставит меня всё забыть. Так или иначе, это всё человеческие наказания, но как отреагируют Древние? Что насчёт моего Древнего? Существуют истории, старые легенды об исчезновениях. Именно поэтому никто не глуп и не безответственен настолько, чтобы терять патч.

Кроме меня.

Биип. Биип. Биип. 00.00

Большое окно открывается, впуская слабый ветер. Запах земли или сосны, или свежескошенной травы наполняет комнату. Их запах. Оно крадётся практически бесшумно, но затем пружины моей кровати скрипят. Тепло окутывает меня, и нервный пот течёт из каждой железы, но я всё ещё плотно сжимаю глаза. Моё тело напрягается, рефлекс многолетней подготовки, научивший меня бороться при первой необходимости. Я чувствую с обеих сторон от меня руки и его нависшее надо мной тело, готовящееся к Лишению.

Воздух накаляется. Существо качается взад и вперёд, взад и вперёд. Наши тела соприкасаются. Оно ждёт пока необходимые антитела перенесутся из моего тела в его.

Проходит пять минут, затем десять, а может и больше. Я пыталась сосчитать, но сбивалась каждый раз из-за его дыхания. Заметило ли оно, что я не ношу патч? Конечно же да, но когда оно скажет или сделает что-нибудь? Не знаю. Дрожь бежит по моему телу, и я борюсь с ней, пытаясь от неё избавиться. Я должна сосредоточиться, должна думать. И вот настаёт тот самый момент.

Одна капля падает мне на губы, и я рефлексивно слизываю её. Мои вкусовые рецепторы вспыхивают от аромата. Идеальная смесь кислого, сладкого, тёплого и холодного. Я чувствовала капли и раньше, но никогда не по одной. Оно едва ли что-то заметило. Ещё одна капля и ещё.

Мои глаза распахиваются и округляются в шоке.

Оно — это он, и он парит надо мной, как свет, как воздух. Его окружает яркое свечение. Его глаза закрыты. Милая улыбка покоится на его лице. Другая капля падает на мою щёку, я поднимаю взгляд и вижу, как крошечные слезинки катятся из его глаз, словно ему сложно справиться с Лишением.

Я должна пошевелиться. Должна что-то сказать. Должна что-нибудь сделать, но я не могу отвести взгляд. Я хочу дотянуться до него, дотронуться до его лица, чтобы увидеть, что он настоящий. Потому что этого не может быть… этого просто не может быть. Может.