Верное сердце, стр. 81

47

Однажды по неотложному делу (приехал из уезда помещик Жмиль и хотел поговорить об успехах сына) Гриша пошел искать Зыбина.

Он знал, где его найти: у Познанского.

Зыбин сидел за кружкой пива с каким-то франтом (Гриша заметил котелок, розовый галстук), и беседовали они с таким увлечением, что ни про какого Жмиля не захотели слушать.

Гриша — делать нечего, придется подождать — сел на стул, положил руку на липкую клеенку. И сразу же отодвинулся брезгливо.

— Ничего, юноша, привыкай! — захохотал Зыбин и снова обратился к человеку в котелке: — Такие дела окружному суду не подсудны. Общество прогорело, имущество идет с молотка, акционеры получают все, что будет выручено от продажи.

— Хорошо. Но Шебеко, говорят, замешан в подобных делах не впервые.

— Не впервые? И каждый раз выходил сухим из воды? Это-то и подтверждает мою мысль.

Зыбин со своим собутыльником продолжали с жаром обсуждать дела известного Шебеко, пускались во все тонкости, касающиеся законов, толковали про какие-то акции.

Грише вспомнилось, как в свое время разъяснил ему суть этих акций слесарь Оттомар Редаль.

Было это так.

Встретив в первый раз на улице старого Шебеко, Гриша похвастался дома: вот, видел он сегодня настоящего тайного советника — в шинели с голубой подкладкой.

— Жулик, — неожиданно сказал дядя От.

— Кто? — удивился Гриша.

— Этот самый Шебеко. Мошенник.

— Говорят, он какие-то акции выпускает, деньги за них получает. Как это делается?

— Сейчас. Погоди, я соберусь с мыслями. И слова подберу.

Через несколько минут дядя От рассказал:

— Захотел жулик получить большой доход. А денег у него нет. Собирает он тогда подходящую себе компанию, и печатают они разными красками — как можно красивей — бумаги. На бумагах написано: «сто рублей» или «пять рублей», я не знаю точно — это не важно. Бумаги называются акциями. Иностранное слово. Кто купит акцию, тот… как это… акционист. Нет — акционер. Все акционеры вместе — акционерное общество. Что же делает такое общество? Оно либо рудники угольные разрабатывает, либо золото из земли добывает, либо вот за лечебную воду берется, как этот Шебеко. Бывает и так: в руднике угля много, рабочие руки дешевые, железная дорога — возить уголь — под рукой. Ну что ж, и в самом деле можно нажить большую прибыль. И поделить ее между всеми, кто на это деньги потратил, кто купил акции.

— Тогда уж это не жульничество?

— Для меня все равно жульничество. Если не акционеров, так рабочих обжуливают. Откуда прибыль берется? С неба падает? Нет, из труда рабочего ее выжимают. Ну, а Шебеко, он не только рабочих — он и акционеров своих обманет. Он старый жулик.

— А разве может тайный советник быть жуликом?

— Может! — с убеждением ответил Оттомар Редаль.

И вот теперь о делах Шебеко толковали у Познанского два собеседника — люди, видимо вполне сведущие в вопросах подобного рода.

Да что там Зыбин с его собутыльником! О Шебеко говорил весь город. Уже года два шли эти разговоры.

— Будто бы он аферист чистейшей воды.

— Что вы! С ис-сключительной энергией человек.

— Ну, а вы-то сами купите эти его… бумажки?

— Акции? Куплю. Ведь их можно купить даже на пять целковых. Тут и какая-нибудь бедная вдова рискнет. А прибыль, говорят, будет рубль на рубль!

— Ловок этот Шебеко. На пять рублей, конечно, каждый купит.

Рассказывали и про самые акции. Красивые бумаги: на них был нарисован источник — каскад с золотыми лучами на фоне белого здания.

Такое здание будто бы уже строилось, и очень быстро, в глуши лесов — в Латгалии.

В постройке курорта были заинтересованы самые высокие лица.

Среди них в первую очередь называли графа Шадурского, шталмейстера двора его величества, собственника земли, по которой должна пройти дорога к источнику. Называли также барона Тизенгаузена и еще одного барона — Фредерикса.

И после этого все-таки находились неверующие.

Но их убеждали!

Из публики посерей громко высказался скупщик Лещов, часто теперь бывавший в городе по своим торговым делам.

— Неверное дело, — сказал Лещов об акциях.

— Это почему?

— Я те места знаю, где эти источники. Туда и дорог путных нет, одни ухабы.

— Дорогу проложат!

— Дорогу проложат — денежки уложат. Агромадный капитал для такого дела надобен.

— Так вот же и собирают капитал, продают акции.

— Ну, сколько ты, милый человек, соберешь с нашего города? Да хоть бы и со всего уезда?

— Столичный капитал привлекают… Граф Шадурский, барон Тизенгаузен…

— Не знаю, не знаю.

Понадобилось воздействие людей влиятельных, чтобы прасол сдался. Потребовалось вмешательство действительного статского советника Саношко, соседа Лещова по скамье в черносотенном Союзе русского народа.

— Стыдно! — сказал Потап Лещову на заседании союза. — Кому же, как не нам, и поддержать энергию господина Шебеко! И так уж всеми нашими богатствами завладевают иностранцы.

— Завладевают. Это верно. Слыхал я про Нобеля. И про немца Бюлера. И про француза Жоржа Бормана. Да, сказывают, и Ленские золотые прииски в английских руках?

— Ну вот видите!

— Только там — верная прибыль.

— А вам кто мешает? Наоборот, предлагают…

— Мыльный пузырь предлагают.

— Господин Шебеко облечен доверием… э-э… свыше.

— Блеснет на солнышке такой мыльный пузырь, ах, красиво! Лопнет — и до свиданья.

— Так вы что ж, — уже сердясь, спросил Саношко, — открыто выступаете против этого предприятия?

— Ну, уж где мне там открыто…

— Не купите акций?

— Куплю. Для твоего удовольствия, ваше превосходительство. Хочу уважить.

— Да мне-то что? Из-за чего я стараюсь, по-вашему?

Лещов ухмыльнулся:

— Наградой интересуетесь.

— Что?! — возмутился Потап. — Какой наградой?

— Вам господин Шебеко обещался в Петербурге похлопотать. И граф Шадурский посодействует. Ничего, помогай бог.

Саношко гневно закинул криво посаженную голову: вот до чего докатились, привлекая серых людей в союз, почетным членом которого состоит сам государь-император! Как же — «черноземная сила», видите ли…

Но в Шебеко сомневались не одни серые люди.

Воинский начальник хрипел за картами в клубе Благородного собрания:

— Кто будет туда железную дорогу строить? Казна? Не верю!

— Господин Шебеко облечен высоким доверием, — мягко возражал партнер, крупный банковский чиновник.

— Чьим? Говорите прямо — чьим?!

Чиновник неопределенно пошевелил пальцами пухлой руки над лысой головой.

Воинский начальник вгляделся в этот жест и просипел:

— Неужели?

— Во всяком случае… при дворе заинтересованы.

— При дворе? Значит, стоит, по-вашему, купить акции?

Чиновник пожал плечами:

— Покупают…

И действительно, покупали — мелкие торговцы, чиновники, провизоры, вдовы на пенсии.

А купец Арбузников, картинный бородач, похожий на трефового короля, восклицал в Коммерческом банке, куда зашел по делам:

— Да это ж святое артельное дело! В пояс надо кланяться господину Шебеко!

— Совершенно верно — артельное дело, — вежливо улыбался тот же банковский чиновник. — Артель имущих. В этом — весь смысл акционерного общества. Бывают артели неимущих — грузчиков, бурлаков. А это — артель людей состоятельных.

Трефовый король покосился на чиновника веселыми разбойничьими глазами и распрощался, ушел. Акций он не купил.

И вдруг прошел слух — неизвестно, откуда он взялся: Шебеко отдают под суд.

Судить его будут в Риге.

48

Такой уж выдался тот год: урожай на всякие новости.

Не успели люди как следует поговорить о Шебеко, как появилось новое известие: взяты под домашний арест барон Тизенгаузен, доктор Рипке, некий Дамберг и еще несколько человек.

Оказывается, это группа лиц, давно уже занимавшихся шпионажем в пользу одной иностранной державы. Какой? Германии? Да разве она собирается воевать с нами? Германский император — близкий родственник царю, как же им воевать друг с другом?