Всемирная прачечная: Террор, преступления и грязные деньги в офшорном мире, стр. 92

В этом смысле между наркоторговцами и террористами нет никакой разницы.

 «Эффективным ключом к разрушению некоторых подобных организаций, — объясняет Уэббер — является проникновение в их структуру управления и связи. Мы убедились в этом, работая с делами по наркотикам. Наибольших результатов мы добьемся, если сумеем отследить их средства связи, если сможем раскрыть их структуру управления, проникнуть в нее через информаторов или с помощью технических средств прослушивания. Нашей задачей является полное разрушение организации. Старый подход, заключавшийся в изъятии денег, собираемых на улице, представляет собой удар по организации, и мы продолжаем этим заниматься. Но при этом мы стараемся двигаться вперед. Очень часто конечную цель операций, направленных против отмывания денег, люди видят только в том, чтобы изъять эти деньги. С нашей точки зрения, особенно если речь идет о террористических группах, это только начало».

Борьбу с террористическими организациями затрудняет то обстоятельство, что они, как и группы, занимающиеся торговлей наркотиками, очень раздробленны. Более того, они гораздо более подвижны и имеют способность изменяться быстрее, чем наркогруппы.

«Бывали случаи, — продолжает свой рассказ Уэббер, — когда они направляли деньги для поддержания других групп в Пакистане, Индонезии и на Филиппинах. Нам приходится очень быстро учиться, потому что они продемонстрировали способность чрезвычайно быстро менять направление. Поэтому мы следили за ними, выясняли, какими способами они укрывают деньги, и затем использовали все доступные нам средства для перехвата переправляемых в другие места денег. Когда мы начали конфисковывать посылки FedEx и курьерскую почту, они переключились на чеки. В течение некоторого времени нам удавалось конфисковывать чеки. Менее чем через 30 дней они перешли на финансовые инструменты на предъявителя. В этой цепочке были ключевые места, на которых мы постарались сфокусироваться. Но едва мы начинали добиваться некоторых успехов, как они придумывали что-то другое».

Эти террористические группы отмывают деньги с помощью торговли золотом, медом, бриллиантами. И работать с ними становится все труднее, потому что они маскируют фирмы по отмыванию денег под законопослушные предприятия. Они используют все возможности, предоставляемые офшорами. «Повсюду мы видим подставные компании и благотворительные организации. Они прилагают все усилия к тому, чтобы выглядеть законопослушными предприятиями, через которые перемещаются деньги».

И, конечно, не последнюю роль во все этом играют наркотики.

«Талибан» был крупнейшим «предприятием» по производству героина в Европе и до февраля 2001 года имел представительство в Нью-Йорке, неподалеку от штаб-квартиры ООН. Американцам, в конце концов, это надоело, и они потребовали его закрытия. Имелись некоторые факты, указывавшие на то, что выручка от продажи героина обрабатывалась людьми, связанными с этим представительством.

Уэббер не любит говорить об этом, но с удовольствием рассказывает о связи террористических групп с деньгами, вырученными от торговли героином. «Дело в том, что мы видим не сам героин, а только деньги, полученные от его продажи. И меня это беспокоит. На Нью-Йорк приходится примерно половина всего героина, конфискуемого таможней США. Поэтому нас тревожит тот факт, что мы видим выручку от продажи афганского героина, но не можем найти сам героин».

Не менее тревожным является появление в последние годы на территории США нового наркотика под названием «кат».

Это стимулятор, получаемый из листьев кустарника catha edulis. Наиболее сильного эффекта можно достичь, если жевать свежие листья. Это скоропортящийся продукт, теряющий свои наркотические свойства за несколько дней, но и после этого из него можно делать чай или жевать его как пасту. Растение это поступает главным образом из Восточной

Африки и с Аравийского полуострова, где оно уже давно используется.

В докладе Организации Объединенных Наций отмечается, что объем международной торговли катом составляет примерно 50 млн. долларов, а его крупнейшим поставщиком на международный рынок является Кения. В ООН также полагают, что на средства, вырученные от продажи ката, финансируется деятельность террористов в странах Африканского Рога. ООН выражает особую озабоченность в связи с тем, что кат экспортируется из Нигерии в Сомали, где некоторые племенные вожди, как известно, оказывают поддержку терроризму. В последние годы Сомали стала транзитным пунктом для ряда террористических групп.

В Великобритании кат открыто продается в некоторых магазинах по цене примерно 4 фунта за пучок, но является незаконным в Канаде и США. RCMP утверждает, что кат поступает в Торонто на борту самолетов, прибывающих из Великобритании, Нидерландов, Германии и Кении. В 2001 году (это последние статистические данные) канадские таможенники конфисковали 11 тонн ката. В Штатах им занимаются в основном эфиопские, йеменские и сомалийские наркоторговцы. Только в районе Нью-Йорка между аэропортами Ньюарк и Джона Кеннеди, по словам Уэббера, было конфисковано 43,5 тонны ката.

В Северной Америке заводилось очень мало уголовных дел по факту торговли катом, однако этот вид деятельности приносит немалый доход некоторым преступным группировкам. Кат продается в США по цене приблизительно 350 долларов за килограмм. «Это не тот наркотик, который используют в университетских общежитиях или барах, — утверждает Уэббер. — Большинство патрульных полицейских даже не смогут его распознать. Кат имеет свою особую аудиторию и, очевидно, связан с теми людьми, которые нас интересуют. У нас было два дела, в которых фигурировали продавцы ката, а деньги от его продажи возвращались на Ближний Восток. Все это находится вне поля зрения правоохранительных органов. И нас это очень беспокоит».

Уэббер вновь возвращается к теме денег. «В случаях отмывания денег, связанных с терроризмом, — говорит он, — речь не идет об огромных наличных суммах. И это может составить для нас проблему. Поэтому использование крупных сумм как индикаторов не всегда является эффективным. — На минуту он замолкает, а потом добавляет: — Существует мнение, что на осуществление теракта 11 сентября было потрачено всего 300 тыс. долларов. Теперь представьте себе, что смогут сделать террористы, если у них будет 6 миллионов. И если мы сможем отнять у них эти деньги, если мы сможем добраться до этих 6 миллионов… — Уэббер медленно кивает, — это двадцать терактов 11 сентября».

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Кровавые деньги

Когда декабрьским вечером 1999 года на терминал Блэк-Болл в Порт-Анджелесе, штат Вашингтон, прибыл паром, усталые таможенники готовы были, как обычно, встретить канадцев, следующих на юг из города Виктория провинции Британская Колумбия, и возвращающихся домой американцев.

До Рождества оставалось еще 11 дней, поэтому прибывших было немного. Машины начали съезжать с парома. Одних пропускали беспрепятственно, других останавливали, при этом выбор был совершенно случайным. Таможенники задавали водителям несколько стандартных вопросов и ничем особенно не интересовались, просто следили за тем, как вели себя люди, отвечая на вопросы. Если те держались уверенно и отвечали спокойно, агенты вполне этим удовлетворялись, и водители следовали дальше. Однако, когда к месту досмотра подъехал 33-летний араб в новом арендованном «крайслере» с канадскими номерами, что-то в его поведении насторожило беседовавшую с ним женщину-агента. Взмахом руки она приказала ему отъехать в сторону, но он попытался удрать.

Несколько агентов бросились за ним в погоню. Когда его удалось остановить, они открыли багажник «крайслера» и увидели, что там находились часовой механизм, вещество для производства используемой военными взрывчатки С-4 и две стеклянные бутыли с эквивалентом нитроглицерина.