Инкуб, или Демон вожделения, стр. 25

Мэри Лу лежала в ванной, полной крови. Это было первое, что поражало и взгляд и разум. Ванна была большой и стояла на четырех львиных лапах, далеко от стены. Руки и ноги девушки свисали с обеих стенок, и красная вода все еще капала с ее пальцев. Голова свесилась на шею, невидящие мертвые глаза были широко открыты. Крошево разбитого стекла усыпало кафельный пол. Рама окна над ванной по-прежнему была заперта, но стекло выбито. След воды и крови вел из ванны прямо к кровати матери девушки. Анита лежала навзничь в запятнанной кровью постели. Ноги как бы подчеркнуто были разведены в стороны, халат и рубашка задраны до пояса.

Лицо Хэнка Валдена посерело от событий этой ночи.

– У Аниты не было никакой возможности спасти дочь и себя, – сказал он Джулиану, пока Док Дженкинс осматривал тело несчастной женщины. Она наверняка слышала, как разлетелось стекло в ванной, как кричала Мэри Лу, но ничего поделать не могла. Она попыталась позвонить, но аппарат упал на пол. Она ведь не могла встать без посторонней помощи: была парализована после автокатастрофы три года назад, в которой погиб ее муж. Так что ей ничего не оставалось, только лежать и слушать, как убивают ее дочь, и ждать, когда этот мерзавец дойдет до ее спальни и доберется до нее. Она была замечательной, мужественной женщиной. Черт все побери! Трое за один вечер!

– Все идет по нарастающей, – это было все, что Джулиан смог из себя выдавить. И даже ему самому слова эти показались лишними.

– Он уже второй раз вламывается через закрытое окно, – констатировал Хэнк. – Этот тип явно не опасается битого стекла. Господи, я знаю не один случай, когда люди умирали от порезов осколков стекла. А этот сукин сын судя по всему легко преодолевает любые препятствия.

Джулиану казалось, что он знает, почему это происходит. Но вряд ли имело смысл рассказывать о своей догадке во всеуслышание.

Хэнк объявил:

– Я собираюсь раздать оружие всем женщинам в Галэне. Реквизирую то, что стреляет в магазине спорттоваров Оскара Гаррета. Вспомните, единственное, что спасло Лору, был револьвер ее отца. Мне придется также поделить мужчин в городе на пары, чтобы они осуществляли перекрестную слежку друг за другом.

– К данному вопросу вернетесь потом, – сказал Док Дженкинс, присоединяясь к стоящим в гостиной. – А где Клем?

– Хотел бы и я это знать, – ответил Хэнк. – я бы очень хотел это знать?!

– Кто вас известил о Грантах? – спросил Джулиан.

– Телефонистка, когда Анита уронила трубку, она услышала крики, поэтому и позвонила мне. Я со всех ног бросился сюда. Но было поздно, слишком поздно.

– А разве Клем отвозил сегодня Мэри Лу из кинотеатра домой? – спросил Док.

– Именно он, – буркнул угрюмо Хэнк. – Потому он и подозреваемый номер один.

Клем вошел в дом Грантов.

– Где тебя черти носили? – заорал Хэнк.

– Я был на пляже, воздухом дышал, – ответил Клем, пораженный яростным тоном Хэнка. – Радио запищало, когда я вернулся к машине. Девушка сказала, что вы пытались дозвониться до меня и что мне лучше побыстрее ехать к дом Грантов. Что случилось, Хэнк? Это… не с Мэри Лу?

– Да, ты прав, черт побери. Это Мэри Лу и… ее мать!

Клем медленно опустился на стул, закрыв лицо руками. – Господи Боже мой, Всемогущий, – только и смог он произнести.

А Хэнк продолжал орать:

– Я хочу знать о каждом твоем шаге с тех пор, как ты уехал с девочкой от кинотеатра. Отвечай!

Клем в недоумении посмотрел на него:

– Я отвез ее домой, как вы и сказали. Даже ввел в дом. Поздоровался с Анитой. Проверил, закрыты ли все окна, велел Мэри Лу запереть дверь на два замка и щеколду после моего ухода.

Хэнк изучающе посмотрел на своего заместителя:

– Говоришь, зашел в дом и поздоровался с Анитой?

– Мне казалось, что это следовало сделать, – ответил Клем.

– А что еще ты сделал?

– Ничего. Потом ушел. Я был на машине, поэтому проехался вокруг дома и отправился на пляж.

– Это самое отвратительное алиби из тех, которые я когда-либо слышал, – закричал Хэнк, – тебе придется сочинить что-либо поумнее.

– Алиби? – переспросил ошарашенный Клем.

– В этом доме убиты две женщины, черт побери. И если ты не придумаешь ничего лучше, чем «проехался вокруг», то окажешься за решеткой, сынок.

Под яростным натиском Хэнка Клем сник. Он был готов расплакаться:

– Господи, Хэнк, неужели вы думаете, что я способен на такое?

– Почему бы мне так не думать? Что исключает тебя из числа подозреваемых? Где ты был, когда убили Моррисей и на пляже напали на Мэлани? А когда вломились в кабинет Лоры Кинсайд и Прю Китон пришла вечером в «Парадиз»? «Проехался вокруг»– да? Когда Аниту Грант и ее дочь изнасиловали до смерти в этом доме меньше чем полчаса назад? Каждый раз «на пляже воздухом дышал»?

– Боже, Хэнк…

– Отвечай!

Клем проглотил комок в горле. Дрожащим голосом он произнес:

– А где вы сами были, Хэнк, в тех же случаях?

– Обо мне не беспокойся…

Тут вмешался Док Дженкинс:

– Умерь пыл, Хэнк. Ты не сможешь все равно запрятать за решетку всех мужчин Галэна. Только я и Траск в последнем случае чисты как первый снег. Мы можем подтвердить алиби друг друга. Мы оба находились в кабинете у меня. А до этого вместе с тобой в больнице. Но после того как ты оттуда уехал, у тебя доставало времени добраться до дома Грантов. Себя ты тоже собираешься схватить?

– Да, да, вы все правы! – прохрипел Хэнк. Он повернулся к Клему:

– Но чтобы больше никаких «дышаний» на патрульной машине! Это собственность округа! А пока мы не покончили с чудовищным скотом, будем дежурить по двадцать четыре часа и ты, и я! Я должен каждую минуту знать, где ты находишься. Понял?

– Я все слышал и понял, – заверил его Клем.

– У меня больше нет никаких сил, – сказал Док Дженкинс. – Если ты распорядишься, чтобы тела доставили в морг больницы, то я завершу осмотр утром.

Док отвел Джулиана в сторону:

– Предлагаю зайти ко мне. Выпьем на сон грядущий. И потом, нам надо закончить прерванный разговор.

Когда они вдвоем устроились в гостиной доктора и Док потянулся к графину, Джулиан заметил:

– Вы не возражаете, если сегодня мы поговорим без выпивки?

– Если вы не хотите присоединиться ко мне, то и не надо. Я никому насильно алкоголь не навязываю, при сегодняшних-то ценах!

– Думаю, нам обоим лучше сейчас сохранить совершенно ясную голову, – с намеком произнес Джулиан.

Когда прозвучала эта фраза, графин с виски уже завис над стаканом доктора, Док опустил его.

– Может, вы и правы, – согласился он. Потом сел напротив Джулиана. – Да, мне понадобится ясная голова, чтобы понять ваши предположения… Я так назвал бы ваши теории, заумные теории… Я люблю это слово – теория. Но употреблять его доводится не часто.

Джулиану было не до словесной эквилибристики:

– Могу я попросить вас выслушать меня внимательно и без предвзятости, а потом обдумать все услышанное?

– Простите великодушно, – сказал Док, – моя слабость – люблю поехидничать. Простой провинциальный докторишка. Сложно бороться со своими мелкими привычками. Сложнее, чем отказаться от наркотиков или выпивки. Хорошо, не буду предвзятым, то есть скептичным. И вот что вам скажу. Вы сумели вычислить две особенности, характерные для всех случаев. Как вы это сделали, я не знаю, но вы попали в десятку, когда сказали о размерах органа и количестве спермы. Так что продолжайте. Повторяю, не буду предвзятым, но и легковерным тоже. Я буду стараться заметить несоответствия в ваших рассуждениях. И предупреждаю, что принимаю роль защитника дьявола.

Джулиан улыбнулся:

– Я сам сегодня уже употребил это выражение, когда встречался с Тимом Галэном. – Джулиан изложил вкратце свою беседу с Тимом и рассказал Доку о лекарстве и о снах Тима, о генетической памяти и ИНКУБЕ.

– ИНКУБ, – повторил Док. – Что же это такое?

– Давайте обратимся опять к вашей Библии.