Новое восстание, стр. 25
Нападение было безмолвным. Он не слышал ни единого звука. Даже когда маленькие пузыри толкались в обшивку истребителя.
Каждое прикосновение розовых нитей вызывало онемение кожи. Нет, это не решение. Продолжая закрывать голову, Люк сменил позу, так чтобы можно было оглядеться. Сверху плавал пузырь-гигант. Кажется, внутри он был пустой.
Нити опутывали Люка, приспосабливаясь к каждому его движению, так что тело миллиметр за миллиметром теряло подвижность.
Люк вдруг сообразил, что это вовсе не пузырь, скорее какая-то сухопутная медуза; розовый колокол, стрекала, зазубренный край. И эти зазубрины…
Зубы! Вот что это такое!
Розовая гадость обездвиживала жертву, а потом заталкивала внутрь себя и пережевывала. Люк из последних сил взмахнул мечом, срубив разом полдюжины нитей. Они падали, жаля каждый кусок кожи, до которого могли дотянуться.
Тело онемело. Но Люк продолжал рубить розовое желе. Пузырь реагировал очень прямолинейно и незамысловато — он продолжал жалить. Прикосновение новой нити, новая боль. Люка трясло. Ему было и холодно, и жарко в одно и то же время. Он едва мог дышать.
Всю оставшуюся энергию он посылал в руку, сжимающую меч. Еще несколько нитей упало на землю в ужасающей тишине. А разинутая розовая пасть только приблизилась. Дыхание ее было холодным и белым — источник тумана — и усиливало онемение и озноб. Единственное, что Люк мог сделать ради спасения, это продолжать двигаться, продолжать бить мечом. Плечо ныло от усталости, рука опускалась, шеи и лица он уже не чувствовал. Он видел жалящие его нити, но больше не чувствовал их.
Не лучший способ умереть. Один, на странной планете. Никто даже не узнает…
Я чувствую смерть, сказал у него в голове его собственный голос. Мне холодно. И услышал в ответ:
Сильна тут Темная сторона… твое оружие… не нужно оно.
И голос маленького Анакина:
Мы нагрели комнату.
Люк вообразил, как внутри его скапливается тепло, превращается в жар, вытекает наружу — в самый центр пузыря. Розовая пакость поспешно отплыла в сторону. Люк не отставал.
С оглушительным хлопком пузырь лопнул. Следом — пузыри поменьше. Люку на голову посыпались куски розовой скользкой плоти. Он попытался выстроить над собой защитный экран из Силы, но было слишком поздно.
Он упал на землю и мог только смотреть, как розовая слизь пожирает ткань комбинезона, добираясь до тела.
15
Лея валялась на кровати, вокруг по покрывалу были разбросаны депеши. Экс-принцесса была одета в старые брюки военного образца и одну из рубах Хэна. Волосы она распустила, оставив две тонкие косички. Кровать, мягкая, со всеми одеялами и подушками, казалась ей самым безопасным местом в их доме. Они с Хэном столько времени провели в этой спальне, что она все еще ощущала его присутствие. Без разрешения никто другой сюда не входил, даже дети.
Иногда Лея думала, что только здесь она могла быть сама собой.
Но сегодня она заперлась здесь, потому что только в спальне ее никто не побеспокоит. А еще ей требовалось присутствие Хэна, пусть даже не физическое, пока она будет разбирать бумаги.
Результаты выборов.
Когда Гно позвонил ей с утра и сообщил, что результаты готовы, она по выражению его лица поняла, что новости не из лучших. Она потребовала копии и ушла к себе. Если бы она осталась в кабинете, то пришлось бы общаться с разными доброжелателями, сочувствующими и злопыхателями. А ей требовалось время.
Выборы прошли быстро, как она и рассчитывала. Несколько планет пожаловались, что им не хватило времени собрать избирателей (В точности как мы и хотели, сказал Гно), другие просили разрешения сначала оплакать покойных сенаторов, а уж потом найти им замену. В просьбе было отказано. Чем быстрее решится вопрос с правительством, тем лучше. Иногда даже похороны могут стать ареной для ловких политиков, а Лея и ее сторонники хотели этого избежать.
Руки Леи дрожали, когда она рассортировывала сообщения. Сначала она проверила системы, представленные сенаторами, получившими критические ранения. Многие решили пойти навстречу сенаторам и позволить им проголосовать через доверенных лиц. А те планеты, которые не были уверены, что их представители смогут исполнять свои обязанности, проголосовали за тех политиков, схожих по убеждениям с теми, кого они заменили.
Основная проблема состояла в сотнях планет, чьи представители были мертвы. Несмотря на спешку, несмотря на предосторожности, только пятнадцать процентов выдвинули угодных Лее. Все остальные пожелали видеть бывших имперцев.
Благодаря взрыву бывшие имперские политики получили в Сенате большинство.
Достаточно, чтобы забаллотировать предложения при простом голосовании, но не достаточно, если вопрос нужно будет одобрить двумя третями Сената.
Только то, что все они были подданными Империи, еще не означало, что и голосовать они будут одинаково.
По крайней мере, Лея надеялась, что не будут.
Но если все-таки проголосуют, она будет сражаться за каждый голос. Сенат — место для политических игр, а не дружеское сборище.
Этим вечером ей придется как-то ответить на результаты и сделать это как подобает дипломату. Едва ли она сблизится с новыми сенаторами, если с самого начала станет считать их противниками. А с другой стороны — надо не потерять и нынешних союзников.
Лея положила голову на одну из подушек, смяв разбросанные бумаги. Она все чаще и чаще с тоской вспоминала дни Восстания, когда большая часть проблем решалась обычным выстрелом, отвагой в бою, силой флота и чувством, что сражаешься за добро, истину и справедливость.
Ее сила — в ловкости и уме. Люк не раз говорил ей об этом. Хэн не раз говорил ей об этом. Да она и сама это знала, доказав сотни раз. Но она всегда был прямолинейна. И ценила это качество в своих друзьях. И необходимость подавлять его изматывала ее. Особенно сейчас. Она видела будущее своего правительства, и прямолинейность не вписывалась в картину. Пока бывшие подданные Империи будут набирать силу, повстанцам придется придержать языки из боязни оскорбить коллег. История Восстания слегка изменится, чтобы продемонстрировать, что лишь правители Империи были продажны и развращены. И с каждым новым поворотом будет прибавляться еще одна маленькая, ложь. Ложь будет копиться, пока не погребет под собой истину.
Лея села, сбросив бумаги на пол. Нет, она не согласна. Ее сегодняшняя речь станет предостережением, что политике Империи нет возврата. Она напомнит всем, кому они служат сейчас и насколько важны идеалы, за которые они так тяжело боролись.
Думала ли ты когда-нибудь, конфетка, что тебе придется быть нечестной, а?
Она хмурилась сейчас, слушая воображаемый голос Хэна, как хмурилась раньше, когда он произносил эти слова наяву. Их врагом была и остается Империя.
Но Империи больше нет.
Тогда кто подложил бомбу?
Ее злило, что расследование затягивается. Лея надеялась, что преступник или преступники будут пойманы и немедленно преданы правосудию. Но чем больше она пытается разобраться в происходящем, тем меньше ей это удается.
Секрет в том, Лея, чтобы забыть то, что ты знаешь. Позволь Силе вести тебя. Голос брата прозвучал так ясно, будто он стоял рядом с кроватью. Несколько раз во время тренировок ей удавалось с завязанными глазами парировать мечом атаки дроида. Она выиграла несколько сражений, чувствуя, как поток Великой Силы течет сквозь нее и направляет ее. Люк всегда заявлял, что во время решения дипломатических вопросов она поступает точно так же, только не понимает этого.
Наверное, самое время начать понимать.
Лея спрыгнула с кровати. Отрешиться от чувств сложнее всего. Она сражалась с Империей с тех пор, как ей исполнилось восемнадцать. Империя уничтожила ее дом, убила любимого отца, а ее связала родственными узами со злодеем, виновником ее появления на свет. Она пыталась очистить эту извращенную связь, назвав своего младшего сына именем человека, которым когда-то был этот злодей. Ее пытали, она была ранена. Она вновь потеряла друзей, и вновь виновата была Империя.