У Серебряного озера (На берегу Тенистого ручья), стр. 15
— Бекасы! Бекасы!
— А ну, замолчите! Хватит шуметь! — сказала рыжеволосая девочка. — Молчи, Сэнди! — велела она рыжему мальчику, и тот послушался. А девочка подошла к Лоре и сказала: — Меня зовут Кристи Кеннеди, а этот несносный мальчишка — мой брат Сэнди, но он совсем не злой. А тебя как зовут?
Ее рыжие косы были заплетены так туго, что торчали палками. Глаза у нее были темно-синие, почти черные, а на круглых щеках — веснушки. Капор висел у нее за спиной.
— Это твоя сестра? — спросила она. — Вон мои сестры. Старшая — Нэтти, а черноволосая — это Кэсси, а еще есть Дональд и Сэнди. А у тебя сколько братьев и сестер?
— Две, — сказала Лора. — Это — Мэри. И Кэрри, но она еще маленькая. У нее тоже золотые кудри. И у нас есть бульдог, его зовут Джек. Мы живем на Тенистом Ручье. А вы где живете?
— У твоего папы две гнедые лошади с черными хвостами и гривами? — спросила Кристи.
— Да, — сказала Лора. — Это Сэм и Дэвид, рождественские лошади.
— Он ездит мимо нашего дома, значит, вы тоже мимо него шли, — сказала Кристи. — Это не доходя лавки Бидлов и почты, по дороге к кузнице. Мисс Эва Бидл — наша учительница. А это Нелли Олсон.
Нелли Олсон была очень красивая девочка. Волосы у нее были светлые и висели длинными локонами. На ней было платье из белого батиста в мелкий голубой цветочек, а в волосах — два больших голубых банта. И на ногах — башмачки.
Она посмотрела на Лору, потом на Мэри и сказала, наморщив нос:
— Фи! Деревенские девочки!
Больше никто ничего не успел сказать, потому что зазвенел колокольчик. Его держала в руке молодая леди, которая появилась в дверях школы. Все мальчики и девочки заспешили внутрь, и она вошла вслед за ними.
Это была очень красивая молодая леди. Ее каштановые волосы спереди были завиты, а на затылке уложены толстыми косами. У нее были карие глаза, приятное лицо и добрая улыбка.
Она положила Лоре на плечо руку и сказала:
— Ты у нас новенькая?
— Да, мэм, — ответила Лора.
— А это твоя сестра? — спросила учительница и улыбнулась Мэри.
— Да, мэм, — сказала Мэри.
— Тогда пойдемте со мной, — сказала учительница. — Я запишу ваши имена к себе в книгу.
Вместе с ней они прошли через всю школу и поднялись на помост. Стены и пол в школе были из свежих досок. Половину комнаты занимали поставленные рядами длинные скамьи. У каждой была спинка, а к ней приделаны две полки — так, что они нависали над стоящей позади скамьей. Только перед первой скамьей таких полок не было, а на самой задней не было спинки.
С одной и с другой стороны комнаты было по окну со стеклами. Так же как дверь, они оставались открытыми, и в комнате свободно гулял ветер. Сюда доносился шорох травы, все звуки и запахи бескрайней прерии.
Все это Лора заметила, стоя рядом с Мэри возле учительского стола, пока они говорили учительнице, как их зовут и сколько им лет. Она не вертела головой, а незаметно оглядывала все кругом.
На скамейке подле двери стояло ведро с водой, а в углу — покупная метла. Позади учительского стола стена была выкрашена черной краской, и под ней — узкая полочка с желобком, где лежали какие-то белые брусочки. Там же стояла деревянная колода, обитая овечьей шкурой. Лора гадала, что это такое.
Мэри показала учительнице, как она читает и пишет. А Лора только посмотрела на мамины книги и помотала головой. Она не умела читать, и даже знала не все буквы.
— Что ж, Лора, тебе придется начать с самого начала, — сказала учительница. — А Мэри пойдет дальше. Есть у вас грифельная доска?
Грифельной доски у них не было.
— Я одолжу вам свою, — сказала учительница. — Без грифельной доски вы не сможете учиться писать.
Она приподняла крышку своего стола и достала оттуда грифельную доску. Стол был как ящик без одной боковой стенки — чтобы она не мешала коленям учительницы. Верх откидывался на петлях, как крышка, а внутри учительница хранила всякие вещи. Там были ее книги и линейка.
Лора еще не знала, что линейкой наказывают провинившихся учеников — тех, кто шепчется и ерзает. Им учительница велела подойти к своему столу и протянуть руку, а потом больно била их по руке линейкой.
Но Лора и Мэри никогда не шептались в школе и старались сидеть смирно. Они сидели рядышком на скамье и учили каждая свой урок. Мэри могла поставить ноги на пол, а у Лоры ноги до пола не доставали. Перед ними на деревянной полке лежала книга. Лора занималась по первым ее страницам, а Мэри учила эту же книгу дальше. Промежуточные страницы они держали стоймя.
Лора одна была целый класс, потому что единственная на всю школу не умела читать. Время от времени, когда учительница освобождалась, она вызывала Лору к своему столу и помогала ей читать буквы. В этот первый день, еще до обеденного перерыва, Лора смогла прочесть: К, О, Т — КОТ. Вдруг она что-то вспомнила и сказала:
— Р, О, Т — РОТ.
Учительница удивилась.
— В, О, Т — ВОТ, — сказала учительница. — Л, О, Т — ЛОТ.
И Лора стала читать! Она прочла всю первую строчку в букваре.
В полдень учительница и все дети разошлись по домам обедать. Лора и Мэри уселись со своим ведерком в тени на травке, под стеной опустевшей школы. Они ели хлеб с маслом и разговаривали.
— Мне нравится в школе, — сказала Мэри.
— И мне, — сказала Лора. — Только ноги у меня устали. Но мне не нравится эта Нелли Олсон, которая назвала нас деревенскими девочками.
— Мы и есть деревенские девочки, — сказала Мэри.
— Все равно, — сказала Лора, — нечего ей задирать нос!
Нелли Олсон
Когда вечером они возвратились домой, Джек поджидал их у брода. За ужином они рассказали папе с мамой обо всем, что было в школе. Узнав, что учительница одолжила им свою грифельную доску, папа огорченно покачал головой.
На следующее утро он вынул из футляра для скрипки все свои деньги и пересчитал их. Он дал Мэри круглую серебряную монетку и сказал, чтобы они купили доску.
— В ручье полно рыбы, — сказал он, — так что до жатвы мы продержимся.
— И совсем скоро у нас будет картошка, — сказала мама. Она завязала монетку в носовой платок и приколола его булавкой внутри Мэриного кармана. Всю дорогу до самого города Мэри зажимала этот карман рукой.
Придя в город, они пересекли пыльную Главную улицу и поднялись по ступенькам лавки мистера Олсона. Папа велел им купить грифельную доску в этой лавке.
Внутри они увидели длинный прилавок. Вся стена за ним была увешана полками, где стояли жестяные кастрюли и чугунные горшки, лампы и фонари, лежали рулоны цветной материи. У другой стены стояли плуги, бочонки с гвоздями, мотки проволоки, а над ними висели пилы, молотки, топоры и ножи.
На прилавке лежала большая круглая головка желтого сыра; на полу стоял бочонок с черной патокой и целая бочка солений. Еще там был ящик с печеньем и две высокие деревянные бадьи, полные леденцов. Такие леденцы они получили на Рождество. А здесь их было целых две больших бадьи!
Вдруг задняя дверь лавки распахнулась, и в лавку ворвались Нелли Олсон и ее маленький брат Вилли. Увидев Мэри и Лору, Нелли сморщила нос, а Вилли принялся их дразнить:
— Бекасы! Длинноногие бекасы!
— Сейчас же замолчи, Вилли, — сказал мистер Олсон. Но Вилли не желал молчать. Он все время повторял:
— Бекасы! Бекасы!
Нелли пронеслась мимо Лоры и Мэри и запустила обе руки в бадью с леденцами. Вилли залез в другую бадью. Захватив полные горсти леденцов, они стали запихивать их себе в рот. Они стояли против Мэри и Лоры и, глядя прямо на них, набивали себе рты леденцами, а им не предложили ни одного.
— Нелли! А ну убирайтесь отсюда вместе с Вилли! — сказал мистер Олсон.
Но они продолжали, глядя на Мэри и Лору, набивать себе рты леденцами. В конце концов мистер Олсон перестал обращать на них внимание. Мэри подала ему монету, а он дал ей грифельную доску. Потом он сказал:
— Вам еще понадобится грифельный карандаш. Вот, хотите? Один пенни.