Старые девы в опасности, стр. 1

Нейо Марш

Старые девы в опасности

Пролог

Не поворачивая головы, Рики осторожно скосил глаза на спинку маминого мольберта.

— А все-таки мне скучно, — объявил он.

— Потерпи еще немножко, милый, умоляю, и смотри на папу.

— Ладно уж. Ведь людям часто приходится делать скучные дела, правда, пап?

— Когда я позировал, — отозвался его отец, — мне было позволено смотреть на маму, поэтому мне не было скучно. Но скука бывает разная, — продолжал он, — так же, как бывают разные типы зануд. Их даже можно классифицировать.

— И к какому же типу ты бы отнес мистера Гарбеля? — спросила его жена, отступая на шаг от мольберта. — Рики, посмотри на папу еще хоть пять минут, а потом мы устроим перерыв, обещаю.

Рики нарочито тяжко вздохнул и уставился на отца.

— Ну, из того, что нам о нем известно, — сказал Аллейн, — он принадлежит к эпистолярному типу. Классический вариант. При встрече он непременно станет показывать тебе вещи, на которые, попадись они тебе в жизни, ты никогда бы не посмотрел. Снимки незнакомых людей. Заброшенные теплицы. Вырезки из газет. У него полно подобного хлама. Думаю, он носит его с собой и в первую же минуту разговора вываливает перед тобой, а ты только глазами хлопаешь и не знаешь, что сказать. Ты шевелишься, Рики.

— А разве пять минут не прошли?

— Нет, и никогда не пройдут, если ты будешь ерзать. Когда мистер Гарбель написал тебе в первый раз, Агата?

— Года полтора назад. Открытка пришла на Рождество. Всего я получила от него шесть писем и пять открыток. Последняя пришла сегодня утром. Тут я о нем и вспомнила.

— Пап, а кто такой мистер Гарбель?

— Один из маминых поклонников. Он живет в Приморских Альпах и пишет маме любовные письма.

— Почему?

— Потому что он уверен, что приходится маме четвероюродным братом. Но мне-то лучше знать…

— Что тебе лучше знать?

Зажав свободную кисточку в зубах, Трой невнятно пробурчала:

— Не двигайся, Рики. Умоляю!

— Ладно. Только пусть папа расскажет о мистере Гарбеле.

— Ну, он вдруг ни с того ни с сего прислал маме письмо, в котором написал, что дочь маминой двоюродной бабушки приходится ему троюродной сестрой и что маме, наверное, приятно будет знать, что он живет в Приморских Альпах в местечке под названием Роквиль. Он прислал карту Роквиля. Там была отмечена улица, где он живет, почему-то не указанная на карте, и рассказал, как редко он развлекается и ходит в гости.

— Скучновато ему живется.

— До того, что он написал в подробностях о еде, которую можно купить там и нельзя купить здесь, прислал маме номера газет с расписанием автобусов и замечаниями вроде: «Этот автобус я нахожу очень удобным и часто им пользуюсь. Он отходит от главной гостиницы каждые полчаса». Ты еще хочешь послушать про мистера Гарбеля?

— Если не пришло время для перерыва, то почему бы и не послушать.

— Мама ответила мистеру Гарбелю. Она написала, что ее очень заинтересовало его письмо.

— Правда, мама?

— Не могла же я быть невежливой, — пробормотала Трой и положила розовый мазок на верхнюю губу Рики на портрете.

— А он снова написал и прислал три использованных автобусных билета и один использованный билет на поезд.

— Мама собирает билетики?

— Мистер Гарбель полагал, что маме будет приятно увидеть билеты, проколотые кондукторами и контролерами специально для него. Он также прислал роскошные цветные открытки с видами Приморских Альп…

— Да-а?! Можно я возьму их себе?

— …на открытках были стрелочки, указывающие на то место, где стоит его дом, который не видно, потому что снимки слишком мелкие, и на дорогу, ведущую в дом, куда он иногда наведывается в гости. Только тот дом вообще не попал на открытку.

— Вроде картинки-загадки, да?

— Вроде. И он написал маме, как в пору своей молодости, когда он изучал химию в Кембридже, чуть было не познакомился с маминой двоюродной бабушкой, приходившейся ему троюродной теткой.

— Он взрыватель?

— Нет, он изучал другую химию. Когда он посылает маме подарки в виде использованных билетов и старых газет, он всегда делает приписку: «Посылает П. Е. Гарбель, улица Фиалок, Роквиль, миссис Агате Аллейн (урожденной Трой), дочери Стивена и Гарриет Трой (урожденной Бейнтон) и так далее…»

— Мам, это ведь о тебе, да?.. Ну, рассказывай дальше.

— Рики, — удивился отец, — неужели тебе интересно слушать про мистера Гарбеля?

— Да, мне нравится, — сказал Рики. — А про меня он писал?

— Не думаю.

— А про тебя?

— Он выразил предположение, что маме захочется прочитать мне некоторые отрывки из его писем.

— Мы можем поехать к нему?

— Да, — сказал Аллейн. — Думаю, у нас есть такая возможность.

Трой, оторвавшись от работы, изумленно глянула на мужа.

— Что ты такое говоришь? — воскликнула она.

— Мама, пять минут прошли? Точно прошли. Значит, мне можно слезть?

— Да, спасибо, мое солнышко. Ты вел себя потрясающе. Надо подумать, как тебя вознаградить.

— Например, поехать к мистеру Гарбелю.

— Боюсь, — сказала Трой, — папочка, бедняжка, сболтнул, не подумав.

— Ну тогда… Не прокатиться ли нам в Вавилон? — предложил Рики, искоса поглядев на отца.

— Ладно, — простонал Аллейн, изображая отчаяние. — Отлично. Прекрасно. Поехали!

Он одним махом усадил визжащего от радости Рики себе на плечи и ухватил его за лодыжки.

— Хорошая лошадка, — вопил Рики, похлопывая отца по щеке. — Гони в Вавилон без передышки!

Трой с нежностью взглянула на сына.

— Скажи няне, что я разрешила выдать тебе на ужин двойную порцию.

— А клубничного джема тоже двойную порцию?

— Если он остался…

— Класс! — обрадовался Рики и огласил комнату воплем голодного неандертальца. — Ветроногая лошадка! — прокричал он, родители дружно подхватили:

Сколько миль до Вавилона?

Сотня и еще десяток.

Доберусь ли засветло?

Доберешься запросто.

— Да! И домой вернешься! — вопил Рики, когда его галопом выносили из комнаты.

Трой прислушивалась, пока не стих грохот на лестнице, а затем взглянула на свою работу.

«Как я счастлива!» — подумала она, тут же всполошилась: «Надо постучать по дереву!» — и устыдилась собственной глупости. Она собрала кисти, сняла краску с волос надо лбом и пришла к более трезвой мысли: «Как мне повезло». В таком настроении ее застал вернувшийся Аллейн. Волосы у него были взъерошены, как у Рики, галстук болтался на плече.

— Можно посмотреть? — попросил он.

— Смотри, — разрешила Трой, вытиравшая кисти, — только ничего не говори.

Аллейн улыбнулся и подошел к мольберту. Трой нарисовала головку, которая, казалось, была соткана из света. Даже черные пряди кудрей выглядели так, словно были свиты из солнечных лучей. Это был скорее набросок, нежели законченное произведение, но набросок столь точный и выразительный, что дальнейшая обработка представлялась ненужной.

— Надо бы над ним еще поработать, — пробормотала Трой.

— В таком случае, — сказал Аллейн, — дай-ка я постучу по дереву.

Трой бросила на него быстрый благодарный взгляд:

— А что это ты говорил о поездке к мистеру Гарбелю?

— Я встречался с шефом сегодня утром. Он был исключительно мил, так он обычно ведет себя, когда собирается поручить тебе крайне неприятную работу. Но его предложение не показалось мне таким уж отвратительным. Как я понял, контрразведка и Сюрте что-то там затевают совместно с отделом по борьбе с наркотиками, и наши хотят командировать человека, свободно владеющего французским, для переговоров и небольшого расследования. Поскольку инициатива исходит от совершенно чуждой нам контрразведки, мы могли бы, как и прежде, ограничиться светской любезностью с твоей стороны и притворным безразличием с моей, но оказалось, что от того места, где должно проводиться расследование, до Роквиля — как бы не ошибиться — не более сотни миль.