Талтос, стр. 64

Глава 15

– Послушай, забудь, что ты сделал, соберись, – увещевал Марклина Томми. – Они возвращались назад, в Обитель, так как на этом настоял Томми. – Мы должны вести себя так, как если бы были ни в чем не виноваты. Все свидетельства теперь уничтожены, контакты разрушены. Они не могут проследить ни один телефонный разговор от одного к другому. Но мы должны возвратиться туда и вести себя так, как будто ничего и не случилось, и обязаны высказать соболезнование по поводу смерти Маркуса, вот и все.

– Я скажу им, что беспокоился о Стюарте, – неуверенно произнес Марклин.

– Да, это именно то, что ты должен им сказать. Мы были обеспокоены судьбой Стюарта. Он находился в таком ужасном напряжении.

– Быть может, они даже не заметили, то есть, возможно, самые старые даже не заметили, что я ушел оттуда.

– И ты не нашел Стюарта, а теперь возвращаешься домой. Дошло до тебя? Ты должен был вернуться.

– А что будет дальше?

– Это они решат, – ответил Томми. – Независимо от того, что случилось, мы должны оставаться здесь, дабы не вызвать подозрения. Наша линия поведения весьма проста: «Что случилось? Пусть кто-нибудь объяснит!» Марклин кивнул.

– Но где же Стюарт? – спросил он.

Случайно он встретился взглядом с Томми. Томми был спокоен, как и тогда, в Гластонбери, когда Марклин упал на колени перед Стюартом и умолял его возвратиться.

– Он пошел на встречу с Юрием, вот и все. Стюарт не находится под подозрением, Марк. Ты единственный, кого могут подозревать, потому что ты так поспешно удрал. Теперь возьми себя в руки, старина, мы должны хорошо разыграть эту ситуацию.

– И как долго она продлится?

– Откуда мне знать? – спросил Томми тем же спокойным тоном. – По крайней мере, пока у нас не появится естественная причина уехать снова. Тогда мы вернемся в Риджент-парк и станем решать, как действовать дальше. Возобновить игру? Что мы теряем, оставаясь в ордене? Что мы обретаем при этом?

– Но кто же убил Антона?

Томми покачал головой. Теперь он следил за дорогой, словно Марклину был нужен штурман. И Марклин уже не столь был убежден, что не нуждается в такой помощи.

– Я вовсе не уверен, что мы должны туда возвратиться, – сказал Марклин.

– Ну это просто глупо. Они не имеют ни малейшего представления о том, что случилось.

– Откуда тебе это известно? – усомнился Марклин. – Боже мой! Юрий мог рассказать им! Томми, ты собираешься пользоваться своими мозгами? Возможно, невозмутимость отнюдь не то, что необходимо в такой ситуации. Стюарт поехал на встречу с Юрием, а Юрий может сам оказаться сейчас в Обители.

– Ты не думаешь, что у Стюарта достанет здравого смысла предупредить Юрия, чтобы он держался в стороне? Что там может существовать некий заговор и что Стюарт не имеет представления, насколько широко он распространился?

– Я думаю, у тебя самого достанет здравого смысла так поступить и, возможно, у меня, но я ничего не могу сказать о Стюарте.

– Итак, что, если Юрий находится там? Они знают о заговоре, но ничего не знают о нас! Стюарт не стал бы рассказывать Юрию о нас, независимо от того, что случилось. Подумай хорошенько. Что именно Юрий должен рассказать? Он может сообщить им о том, что произошло в Новом Орлеане, и, если он доберется до документов… Знаешь, мне кажется, я еще пожалею, что уничтожил возможность перехвата информации.

– Я об этом не жалею! – сказал Марклин. Его начинал раздражать деловой подход Томми, его абсурдный оптимизм.

– Ты опасаешься, что мы не сможем решить эту задачу – так? – спросил Томми. – Ты боишься, что мы расколемся, как Стюарт? Но, Марклин, ты должен понять, что Стюарт провел в Таламаске всю жизнь. А что значит эта Таламаска для тебя или для меня? – Томми сухо рассмеялся. – Старина! С нами они допустили ошибку – ведь я прав, братец?

– Нет, они не ошиблись, – ответил Марклин. – Стюарт знал, что делает, знает, что мы обладаем мужеством для выполнения планов, которые он никогда не мог бы даже осознать. Стюарт не сделал ошибки. Ошибка состояла в том, что кто-то убил Антона Маркуса.

– И у нас не было времени, чтобы выяснить, кто это сделал и почему, каковы были мотивы совершенного им преступления, ставшего для нас счастливым случаем. Ты понимаешь, что это счастливый случай, не так ли?

– Разумеется, понимаю. Мы избавились от Маркуса. Это уж точно. Но что случилось в момент убийства? Элвера разговаривала с убийцей. Убийца говорил что-то об Эроне.

– Не покажется ли тебе, что будет просто великолепно, если этот незваный гость принадлежит к семейству Мэйфейр? А что, если это ведьма высшего ранга? Говорю тебе, я мечтаю прочесть весь файл о мэйфейрских ведьмах, от корки до корки. Хочу знать буквально все об этих людях! Я думал об этом. Должен существовать какой-то способ предъявить права на бумаги Эрона. Ты знаешь Эрона. Он записывал буквально все. Должно быть, после него осталась куча картонных ящиков с бумагами. Они, вероятно, хранятся где-то в Новом Орлеане.

– Ты слишком забегаешь вперед! Томми, Юрий мог побывать там. Стюарт мог не выдержать. Они могут знать обо всем.

– Сомневаюсь, насколько серьезны твои предположения, – сказал Томми с видом человека, которому хотелось бы поразмышлять о чем-то более значительном. – Марклин, поворот!

Марклин чуть не пропустил его, и, едва свернув, они оказались на пути у другой машины. Но та уступила им дорогу, и Марклин устремился вперед. Через несколько секунд они съехали с автострады и начали спускаться вниз по проселочной дороге. Только тогда Марклин расслабился и дал отдых пальцам, намертво вцепившимся в руль во время этого инцидента. У него ныла челюсть – так крепко он сжал зубы.

Томми сердито посмотрел на приятеля.

– Послушай, не дави на меня, – неожиданно произнес Марклин, чувствуя, как жар заливает глаза, что всегда означало приступ откровенной ярости. Он отчетливо сознавал это состояние. – Дело совсем не во мне, Томми, весь вопрос в них! Теперь подадим назад немного. Мы разыграем это вполне естественно. Мы оба знаем, что нам делать.

Томми медленно повернул голову, когда они проезжали сквозь передние ворота, ведущие в парк.

– Должно быть, все члены ордена собрались. Никогда здесь не было подобного скопления машин, – заметил Марклин.

– Считай, что нам повезло, если они не распорядились предоставить наши места глухим и слепым старцам из Рима или Амстердама.

– Надеюсь, так они и сделали. Это была бы великолепная причина отдать все в руки старой гвардии и весьма естественно отсюда выбраться.

Марклин остановил машину в нескольких метрах от служителя гаража, направлявшего автомобиль, стоявший перед ними, на довольно удаленное место парковки по другую сторону живой изгороди.

Он вышел и бросил ключи служителю.

– Запаркуй ее, Гарри, пожалуйста, – попросил он. Вытащил из бумажника несколько фунтовых банкнот – сумму, достаточную для того, чтобы не обращать внимания на все возражения за подобное нарушение порядка, – и устремился к входу в здание.

– Зачем, черт подери, ты сделал это? – спросил Томми, подбегая к нему. – Старайся следовать правилам, понял? Стань невидимым. Не говори ни слова. Не привлекай излишнего внимания, ведь мы договорились.

– Ты сам слишком нервничаешь, – раздраженно отозвался Марклин.

Передние двери стояли нараспашку. Зал был до предела заполнен мужчинами и женщинами, густым облаком дыма от сигар и ревом голосов. Это было похоже на толпу в канун праздника или на антракт в театральном зале.

Марклин остановился. Все его инстинкты приказывали не входить внутрь. А он всю жизнь доверял своим инстинктам, как, разумеется, и своим умственным способностям.

– Ну, пойдем же, друг, – сказал Томми сквозь зубы, понуждая Марклина продвигаться вперед.

– О, приветствую, – сказал господин с загоревшим лицом, обернувшийся, чтобы поздороваться с ними. – А кто вы такие?

– Новички, – ответил Марклин. – Томми Монохан и Марклин Джордж. Новичкам позволяется войти?