Мемнох-дьявол, стр. 33

– Роджер! – не переставал я звать со слезами в голосе, время от времени вытирая рукавом мокрое лицо. – Кто ты, проклятое существо? – взывал я что есть мочи, и эхо отдавалось от стен окрестных домов.

«..Проклятое существо…» – донеслось до меня, и вдруг… Я вновь услышал несвязный гул голосов. Я пы–тался противостоять этому существу. Лицо! Его лицо… Недремлющий разум и ненасытный характер! Нет, я не должен позволять сбить себя с толку, я не должен предаваться воспоминаниям!

В одном из домов распахнулось окно, и чей-то го–лос сердито велел мне заткнуться и убираться прочь.

«Все, хватит, – приказал я себе. – Не пытайся вос–становить в памяти прошедшее. Иначе ты оконча–тельно лишишься и разума, и сознания».

Перед моим мысленным взором неожиданно воз–ник образ Доры, и мне показалось, что я вот-вот рух–ну прямо здесь, посреди улицы, дрожа от ужаса и бормоча какую-нибудь бессмыслицу в ответ на рас–спросы любого, кто подойдет и попытается мне по–мочь.

А это было самое плохое, самое отвратительное, самое ужасное, что могло бы со мной случиться.

Но что выражало лицо Роджера в тот последний момент? Я даже не уверен, что это вообще можно на–звать выражением. Что я прочел в его глазах? Умиро–творение? Невозмутимый покой? Понимание? Или это были всего лишь глаза призрака, теряющего остат–ки жизненной энергии? Глаза призрака, отдающего–ся во власть другого призрака?

Оказывается, я громко плакал и вопил на всю ули–цу. Но осознал это, лишь когда со всех сторон до меня стали доноситься окрики смертных, требовавших, что–бы я немедленно заткнулся.

Я шел и шел вперед.

И вот наконец остался в одиночестве. Я продолжал плакать, хотя теперь уже тихо. Впрочем, улица была пуста, и никто не мог меня услышать.

Еле переставляя ноги, согнувшись почти пополам, я продолжал путь. Рыдания душили меня, я не мог их сдержать, но вокруг не было ни души, и потому никто меня не видел и не слышал. Я жаждал восстановить в памяти все последние события, но не смел, ибо боял–ся, что не выдержу нервного напряжения и рухну по–среди дороги, О Роджер! Роджер!.. Боже мой, я едва сдерживался, чтобы в порыве своего чудовищного эго–изма немедленно не помчаться к Доре, не броситься перед ней на колени и не признаться в том, что натво–рил… «Это моих рук дело! Я убил его!..» – хотелось крикнуть мне.

Где я? Кажется, в центре города, В одной из витрин промелькнули норковые шубы. Снег мягко падал, не–жно касался моих ресниц… Я размотал кашне и тща–тельно вытер лицо, чтобы уничтожить следы крова–вых слез.

Увидев ярко освещенный отель, я нерешительно вошел внутрь.

Заплатив за номер наличными, я добавил щедрые чаевые и попросил не беспокоить меня в течение су–ток, после чего отправился наверх, тщательно запер на засов дверь, задвинул шторы, отключил отврати–тельно вонявший обогреватель, заполз под кровать и провалился в сон.

Однако прежде чем я погрузился в долгое оцепе–нение – а до рассвета оставалось еще несколько ча–сов, и времени на сон было хоть отбавляй, – в голову мне пришла вдруг странная мысль: Дэвид на меня ко–нечно же рассердится, а вот Дора… Дора, скорее всего, поверит мне и поймет.

Я успел проспать, наверное, несколько часов. С ули–цы по-прежнему доносились звуки ночной жизни.

Когда я проснулся, небо еще только начало свет–леть. Ночь подходила к концу. Наконец-то я смогу по-настоящему впасть в забытье. Чудесно! Слишком позд–но, чтобы размышлять о чем-то. Пора отдаться во власть глубочайшего вампирского сна, присоединить–ся ко всем остальным бессмертным, которые – где бы они в эти минуты ни находились – ищут убежище, чтобы спастись от дневного света.

Отчетливо раздавшийся в тишине голос заставил меня вздрогнуть:

– Все не настолько просто…

Я вскочил на ноги так резко, что опрокинул кро–вать, и взглянул в том направлении, откуда донесся го–лос. Маленький гостиничный номер показался мне безвкусно украшенной золоченой западней.

В углу стоял человек, самый обыкновенный, ничем не примечательный мужчина. Среднего роста, отнюдь не красавец, как, например, Роджер, скромно – в отличие, скажем, от меня – одетый, не молодой и не старый… – в общем, просто человек. Хотя вполне при–ятной наружности. Он стоял, скрестив ноги, а руки были сложены на груди.

В это мгновение солнце поднялось над домами, и яркий огонь ударил в окна. Свет его ослепил и обжег меня, лишив возможности разглядеть еще какие-ли–бо детали.

Я бросился на пол… Кровать вновь опустилась надо мной, спасая от разгорающегося сияния дня.

Все. Кто бы или что бы ни появилось в моей комна–те, с восходом солнца я был бессилен что-либо сде–лать, и никакая снежная завеса зимнего утра не в со–стоянии мне помочь…

Глава 5

– Прекрасно, – сказал Дэвид. – А теперь прекрати ходить взад-вперед, сядь и постарайся вспомнить все, до мельчайших деталей. Если тебе для этого необходимо подкрепиться, мы можем выйти и...

– Я уже не раз говорил тебе, что не нуждаюсь в этом. Мне нет необходимости питаться. Я не жажду крови. Я люблю ее, тоскую по ней, но сейчас мне не до нее. Я пировал прошлой ночью и вел себя с Роджером как ненасытное чудовище. Прекрати напоминать мне о крови.

– Тогда будь любезен, сядь вон там, возле стола.

Он указал мне на место напротив себя.

Я стоял возле стеклянной стены и смотрел на крышу собора Святого Патрика.

Дэвид снял для нас великолепные комнаты в Олимпийской башне, как раз над шпилями собора. Огромные апартаменты далеко превосходили наши потребности, однако обосноваться в таком жилище было действительно приятно. Непосредственная близость к собору казалась мне особенно важной. У меня была возможность любоваться его крестообразной крышей и высокими острыми шпилями. Такое впечатление, что они способны были пронзить любого и устремлялись прямо в небеса. А с небес, как и прошлой ночью, тихо падали хлопья снега.

Я тяжело вздохнул.

– Послушай, у меня нет ни малейшего желания еще раз во всех подробностях вспоминать о случившемся. Я просто не в состоянии это сделать. Так что либо ты удовлетворишься тем, что я рассказал, либо... либо... либо я просто сойду с ума.

Он продолжал спокойно и невозмутимо сидеть возле стола. Жилье здесь сдавалось, что называется, «под ключ», то есть полностью меблированным. Шикарная, солидная обстановка в полной мере соответствовала стилю, принятому в деловых кругах общества: обилие красного дерева, кожи, бежево-коричневые тона и позолота не раздражали глаз. И повсюду стояли цветы. Дэвид позаботился даже об этом. Мы буквально купались в их аромате.

Стол и стулья были изготовлены в восточном стиле, в интерьере присутствовали также очень модные в настоящее время китайские мотивы. Была там и пара сделанных в виде урн и расписанных ваз.

Внизу тянулась Пятьдесят первая улица, и наше жилище располагалось на той же ее стороне, что и собор Святого Патрика; по Пятой авеню прогуливались люди, время от времени кто-то из них поднимался по заснеженным ступеням и входил в здание. Белая пелена снега придавала всему пейзажу ощущение покоя и умиротворения.

– У нас мало времени, – добавил я. – Нужно срочно поехать на квартиру Роджера и либо обеспечить там надежную охрану, либо вывезти все ценности. Я не могу позволить, чтобы по какой-то глупой случайности Дора лишилась законно принадлежащего ей наследства.

– Это нетрудно сделать, но, прежде чем мы туда отправимся, постарайся... ради меня... еще раз подробно описать того человека... Не Роджера, нет, и не ожившую статую, и не крылатое существо... Меня интересует тот мужчина, который стоял в углу твоей комнаты, когда взошло солнце.

– Мужчина как мужчина. Я уже говорил тебе – совершенно обыкновенный. Возможно, англосакс... но только не ирландец и не скандинав... во всяком случае не ярко выраженный. Просто человек. На француза тоже, по-моему, не похож. Заурядного вида американец. Достаточно высокий, примерно моего роста, намного ниже тебя. Пойми, я видел его не более пяти секунд. Солнце всходило. Он подкараулил меня там, как в ловушке. Бежать я не мог. Я уже практически ничего не соображал, да еще и лежал под кроватью. А когда проснулся, никакого мужчины не было и в помине. Можно было подумать, что он мне привиделся, что все это только плод моего воображения. Но нет, поверь, я его не выдумал!