Лэшер, стр. 67
Они подошли к машине.
– После вас, – сказал Юрий, сделав жест в сторону дверцы.
– Боюсь, вы натворите глупостей, – заметил Столов. В тоне его не слышалось ни злобы, ни осуждения, он просто констатировал факт.
Тяжелая рука его легла на руку Юрия. Юрий опустил глаза. Какая светлая кожа, пронеслось у него в голове. Особенно на фоне его собственной смуглой кожи.
– Какие глупости вы имеете в виду? – спросил Юрий.
– Надеюсь, вы не станете открывать стрельбу. – В голосе Столова вновь послышалось раздражение. – Орден вправе ожидать от вас преданности. Вправе рассчитывать, что вы сдержите свое слово.
– Понимаю, понимаю. Напрасно вы так беспокоитесь по поводу этого пистолета. Договорились – значит, договорились. Как говорят американцы, нет проблем.
Юрий растянул губы в улыбке и распахнул дверцу машины, любезно пропуская Столова вперед. Настало время тому терзаться подозрениями, опасениями и тревогами.
«Хорошая вещь пистолет. Жаль, что я едва умею стрелять из этой штуковины», – подумал Юрий.
Глава 14
Мона и представить себе не могла, что ее первый день в фирме «Мэйфейр и Мэйфейр» будет именно таким. Она сидела за письменным столом в просторном, обшитом темными панелями офисе Пирса и с бешеной скоростью печатала на компьютере. Впрочем, этот компьютер – 386 SX IBM – несколько уступал по возможностям железному чудовищу, на котором она работала дома.
Роуан Мэйфейр все еще была жива. Прошло восемнадцать часов после операции и двенадцать часов после того, как ее отсоединили от аппаратов жизнеобеспечения. Дыхание у нее могло остановиться в любую минуту. Но могла она прожить и еще несколько недель. Никто не знал, чего теперь ожидать.
Расследование шло своим чередом. Делать, собственно, было нечего. Моне оставалось лишь набраться терпения вместе с остальными, размышлять о том, что произошло, и печатать на компьютере.
Пальцы Моны проворно бегали по белой клавиатуре, и пощелкивание клавиш слегка действовало ей на нервы. Свой файл она озаглавила «Секретные материалы Моны Мэйфейр» и обеспечила ему надежную защиту. За исключением Моны, никто не мог войти в этот файл. Как только она вернется домой, обязательно перекачает текст через модем, решила Мона. Но пока она должна оставаться здесь. Здесь ее место. Она не покидала офис с прошлого вечера и сейчас записывала все, что ей удалось увидеть и услышать, а также все свои догадки и соображения.
Постепенно во всех помещениях огромного офисного центра появились люди, из-за приоткрытых дверей доносился гул голосов, иногда раздраженных. То и дело звонили многочисленные телефоны, курьеры сновали туда-сюда.
Тем не менее среди родственников не замечалось ни малейшей паники. Райен восседал за своим столом в так называемом большом офисе. Тут же находились Рэндалл и Энн-Мэри. Лорен была внизу, в холле. Сэм Мэйфейр и оба Грейди Мэйфейр из Нью-Йорка обосновались в конференц-зале, беспрестанно названивая по всем трем телефонам одновременно. Лиз и Сесилия Мэйфейр тоже висели на телефонах, хотя Мона в точности не знала, где именно. Все три секретарши, Конни, Джозефина и Луиза Мэйфейр, занимались своими делами в другом конференц-зале. Все факсы работали безостановочно.
Пирс, сбросив пиджак и повесив его на спинку стула, сидел неподалеку от Моны, за своим громадным столом красного дерева. Позволив ей пользоваться мощным компьютером, он теперь с некоторой опаской посматривал на небольшой, куда более скромный компьютер своей секретарши. Судя по всему, компьютер был ему сейчас не слишком нужен. Вид у него был рассеянный и сонный. Как видно, он был глубоко опечален происходящим. У Моны тоже имелись веские основания для расстройства. Но она не выказывала ни малейших признаков душевного смятения.
Расследование, которое они вели, касалось только их семьи, и не стоило впутывать в него посторонних.
Они приступили к расследованию минувшей ночью, час спустя после того, как была найдена Роуан. Пирс и Мона несколько раз приезжали в больницу. На рассвете они оказались там вновь. А потом закипела работа. Райен, Пирс, Мона и Лорен стали главной движущей силой расследования. Рэндалл и все прочие тоже участвовали по мере возможности, хотя и не проявляли особого рвения. Прошло уже восемнадцать часов с тех пор, как они начали названивать в разные города, рассылать факсы и налаживать связи. Сейчас за окнами сгущались сумерки. Голова у Моны слегка кружилась, живот подвело от голода. Но она была слишком возбуждена, чтобы думать о еде и отдыхе.
Впрочем, было бы совсем неплохо, если бы кто-нибудь догадался принести ужин, подумала она. Или стоит отправиться в город и перекусить там? Хотя покидать офис, даже ненадолго, Моне не хотелось. Она надеялась, что вскоре поступит информация из отделения скорой помощи в Хьюстоне, куда обращайся за помощью загадочный темноволосый человек шести с половиной футов ростом.
Но особенно важными были показания водителя грузовика из Хьюстона.
Именно он вчера днем подвозил Роуан. Добравшись до Сент-Мартинвиля, он заехал в полицейский участок, чтобы сообщить о странной, истощенной и, по всей видимости, совершенно сумасшедшей женщине, которая заставила его остановить машину в абсолютно безлюдном месте и зачем-то побрела в болота. Именно благодаря этому парню полиция и обнаружила Роуан. Впоследствии с водителем связались по телефону и задали ему несколько вопросов. Он описал то место в Хьюстоне, где странная особа подбежала к его грузовику и попросила ее подвезти. Повторил все, что она говорила, сообщил, что ей до зарезу нужно было попасть в Новый Орлеан. Согласно его показаниям, вчера вечером, в тот момент, когда они расстались, с головой у Роуан было все в порядке. То есть, конечно, она вела себя как безумная. Но при этом рассуждала более или менее разумно и могла самостоятельно ходить. А потом она скрылась в болотах, где с ней произошло нечто непонятное. Нечто, навсегда лишившее ее возможности говорить и двигаться.
– У нее что-то здорово болело, – сообщил шофер сегодня утром, разговаривая с Моной по телефону. – Она все время держалась за живот. Ну, знаете, как женщина, у которой начинаются схватки.
Джеральд Мэйфейр, все еще не оправившийся после внезапного исчезновения доктора Сэмюэля Ларкина, вместе с Шелби, старшей сестрой Пирса, и Патриком, отцом Моны, отправился в окрестности Сент-Мартинвиля, чтобы обыскать место, где была найдена Роуан.
У Роуан, как и у остальных жертв, было сильное кровотечение, хотя в ее случае оно оказалось не смертельным. Прошлой ночью, в двенадцать часов, пациентке, пребывающей в бессознательном состоянии, с согласия плачущего Майкла была сделана операция по удалению матки. В противном случае она не дожила бы до утра.
Судя по всему, у Роуан произошел выкидыш, причем патологическая беременность повлекла за собой многочисленные осложнения.
– Удивительно, что она еще дышит, – говорили врачи.
Она дышала до сих пор.
Кто знает, что удастся найти во влажной траве заболоченного парка неподалеку от Сент-Мартинвиля? Отправить туда поисковый отряд предложила Мона. Сначала она хотела поехать сама. Патрик, ее отец, наконец протрезвел и преисполнился решимости помочь дочери. Но Райен попросил Мону остаться здесь, с ним. Мона не сразу поняла, зачем она ему понадобилась. Неужели дядя Райен так за нее беспокоится?
Но когда Райен начал то и дело связываться с ней по селектору и задавать ерундовые вопросы или высказывать ерундовые предположения, Мона догадалась: он просто-напросто нуждается в поддержке. Что ж, это вполне понятно. Она готова его поддержать. В перерывах между разговорами с Райеном она неутомимо стучала по клавишам компьютера, занося в его память новые факты и свидетельства.
Незадолго до полуночи они получили информацию о неком офисном центре в Хьюстоне.
От этого центра до того места на шоссе, где Роуан остановила грузовик, вполне можно было дойти пешком. Огромное здание стояло совершенно пустым, и лишь пятнадцатый этаж был сдан в аренду, причем никто не мог сказать, является арендатор мужчиной или женщиной. Этот пятнадцатый этаж представлял собой мрачное зрелище. Судя по всему, Роуан держали здесь в качестве пленницы. Несомненно, ее даже привязывали к кровати. Матрас пропитался мочой и испражнениями. Тем не менее, постель была застелена чистыми простынями, а вокруг стояли цветы. Некоторые из них еще не успели увянуть. В комнате обнаружили также свежую еду.