Черная камея, стр. 110

«Я очень тебе сочувствую, Квинн. Будь я одним из вас, я бы тоже поплакал».

32

Тетушка Куин давно не устраивала пышных приемов в своей спальне или будуаре, как мы называли ее комнату в таких случаях, но, когда я вошел в дом, Жасмин в своем изумительном наряде – облегающее черное платье для коктейлей и убийственные шпильки – объявила, что сегодня особый случай.

Тетушка развлекала Нэша, что было естественно, так как эти двое сошлись на короткой ноге, а еще у нее там сидел какой-то визитер, который прибыл с подарками – потрясающими камеями, каких тетушка Куин в жизни не видела. Обо всем об этом Жасмин сообщила мне чуть насмешливо, закатив глаза и слегка вздернув брови.

«Целиком вырезаны из драгоценных камней», – добавила она.

Меня торжественно попросили подняться наверх, привести себя в порядок, надеть лучший итальянский костюм с английской рубашкой ручной работы, туфли Черч и спуститься вниз, чтобы познакомиться с дарителем потрясающих подарков. Так как я уже был принаряжен, выполнить просьбу не составило большого труда.

Что касается светской жизни, то я обрадовался возможности отвлечься. Выпитое спиртное успело улетучиться, оставив меня наэлектризованным любовью и беспокойством за Мону. Так что все равно мне не удалось бы заснуть. Ночь представлялась мне врагом, перепуганный Гоблин наверняка слонялся где-то поблизости, а мне хотелось огней и приятной беседы в комнате тетушки Куин.

«Давай, Гоблин, – сказал я, – сделаем это вместе. В последнее время мы с тобой отдалились, сам знаешь. Идем со мной».

«Там зло, Квинн», – ответил он с печальным выражением лица, что меня удивило. Зло в тетушкиной комнате? Гоблин был одет точно как я, вплоть до сшитого руками воротничка и лакированных ботинок. Мы вместе спустились по лестнице. Он взял правой рукой мою левую, слегка ее пожал, а затем мягко коснулся губами моей щеки.

«Я люблю тебя, Квинн», – произнес он.

«Я тоже тебя люблю, Гоблин», – ответил я.

Все это было очень неожиданно, как и приглашение зайти к тетушке Куин. Но я надеялся, что ночь продолжит одаривать меня чудесами. Я надеялся не сломиться от внезапной мысли, что Мона серьезно больна и, возможно, ей не удастся вылечиться, что именно это она и ее семья пытались внушить мне во время оживленного обеда, и тот приступ пессимизма у Роуан Мэйфейр явно доказывал, что так оно и было.

Как там выразилась Мона? «Мигнуть и погаснуть, как перегоревшая лампочка?»

А в ярко освещенном особняке Блэквудов царило веселье. Компания гостей собралась у рояля в большой гостиной, а вторая группа, поменьше, играла в карты в столовой.

Я прошел мимо постояльцев с веселой улыбкой и, поприветствовав их, направился в заднюю половину дома, где дверь в спальню была приоткрыта. Я медленно ее толкнул, чтобы заявить о своем приходе оживленной компании, собравшейся внутри.

Они сидели кругом, по обе стороны от хозяйки, тетушки Куин, облаченной в одно из своих бесценных белых неглиже, отороченном перьями, с широкой белой лентой и великолепной камеей на открытой шее. Как всегда, тетушка демонстрировала высокие каблуки. Напротив нее сидел Нэш, одетый по-праздничному. При моем появлении он поднялся, словно я заслуживал подобной почести, когда на самом деле это было не так.

Синди, сиделка, тоже приподнялась и поцеловала меня в щеку, чему я очень обрадовался. Она была в накрахмаленной белой форме.

А затем я увидел совершенно ясно почетного гостя, щедрого дарителя чудесных камей, нового гостя Блэквуд-Мэнор, который сидел напротив меня и не поднялся при моем появлении – у него не было причин подниматься. Наши взгляды встретились.

В первую секунду я просто не смог определить, что же я вижу. Я знал, но в то же время не знал. Я понял, но в то же время не понял. Все было предельно ясно. Ничего не было ясно. Затем очень медленно мой мозг начал воспринимать отдельные детали, так что позволь мне сейчас передать их так, как воспринимал их тогда я, чтобы они и у тебя запечатлелись в памяти.

Передо мной сидел таинственный незнакомец, в этом я не сомневался. Я узнал эту форму головы. Я узнал разворот плеч и осанку. Я узнал высокий открытый лоб и красиво скругленные виски, черные брови и большие черные глаза. Я узнал крупный рот и улыбку. Я даже узнал длинные черные волосы.

Но они, эти волосы, сейчас не были собраны сзади в пучок. Нет, они рассыпались по плечам незнакомца пышными волнами. Плотно сидящий на таинственном незнакомце черный атласный жилет ясно подчеркивал пышную женскую грудь. Все остальное – и смокинг, и черный галстук, и брюки – предназначались для мужского тела, и действительно, таинственный гость, несмотря на блестящую кожу и напомаженные губы, был ростом около шести футов и обладал довольно решительным подбородком.

Кто это? Мужчина? Женщина? Я даже не представлял.

Кто бы это ни был, это существо сидело боком на стуле, положив правую руку на высокую спинку и удобно вытянув перед собой длинные ноги, его левая рука лежала на коленях. Существо словно бросало мне вызов своим молчанием и хитро улыбалось, а тетушка Куин потянулась к этой расслабленной руке со словами:

«Квинн, дорогой, подойди сюда и познакомься с Петронией. Она принесла мне совершенно изумительные камеи, причем она вырезала их сама».

«Рад знакомству, Петрония, – сказал я, чувствуя, как в голову вновь ударяет выпитый алкоголь. – Не сочтите за дерзость, но я скажу, что вы очень красивы. Во время наших прежних двух-трех встреч при лунном свете мне приходилось только об этом догадываться».

«Как вы великодушны, – ответила гостья, и я услышал тот самый голос, который звучал прошлой ночью у меня в ухе – приглушенный и мягкий. Ну конечно, это была женщина. Или нет? – А вы только что вернулись со свидания со своей рыжеволосой бестией, – продолжила она, – наверное, следует ожидать, что вы все еще ослеплены ее светом».

«Никакая она не бестия, – заявил я. – Но я не хочу наскучить вам, защищая ее. Как хорошо, что теперь мы с вами представлены друг другу по всем правилам».

Она повернулась, посмеиваясь, к тетушке Куин.

«А он настоящий джентльмен, – сказала она и снова бросила на меня взгляд, сверкнув глазами. – Я так и предполагала, что вы мне понравитесь, если мы как следует узнаем друг друга. Да перестаньте вы гадать, кто я – мужчина или женщина. Правда в том, что я и то и другое, а потому что-то среднее. Я только что объясняла это вашей тетушке Куин. Природа наградила меня характерными признаками обоих полов, поэтому я плыву то в одну, то в другую сторону, как мне заблагорассудится».

Нэш принес для меня стул, чтобы я присоединился к их кругу. Жасмин налила мне шампанского в высокий бокал. Я уселся напротив этого создания и почувствовал, как Гоблин крепко сжал мне плечо.

«Будь осторожен, Квинн», – предостерег он. И правильно сделал, потому что меня охватила опасная лихорадка и я снова опьянел.

Я заметил, что таинственная гостья метнула взгляд налево от меня, где стоял Гоблин, хотя и не могла его видеть. Она просто знала, что он там.

«Значит, вы посчитали меня женщиной, – обратилась ко мне гостья. – Прошу прощения за то, что прочла ваши мысли. Этот дар я никак не могу обуздать. Если кто обнаруживает у себя эти способности, то начинает ими пользоваться при любом случае».

«Вы имеете в виду, что используете этот дар спонтанно? – поинтересовалась тетушка. – Вы просто слушаете мысли людей?»

«Да, одних я слышу лучше, других – хуже, – последовал ответ. – Мысли Квинна звучат для меня очень четко. Он весьма умен, этот молодой человек».

«Люди так и говорят, – сказал я. – А как получилось, что мавзолей на острове Сладкого Дьявола носит ваше имя?»

«Это имя прапрабабушки Петронии, – ответила тетушка Куин, явно стараясь сгладить мое участие в общем разговоре. – Мы как раз говорили о ней и вообще о переселении душ. Петрония верит, что в ее семье одно поколение уходит и рождается в другом. Ей, например, снятся странные сны из времен древних Помпей».