Прикосновение волшебства, стр. 16

Глава 6

Дункан Говард мучился жестоким похмельем. Меррик понял это, как только переступил порог его кабинета. Дункан был всего на пару лет моложе его. Их детские годы, можно сказать, протекали рядом, пока в возрасте двенадцати лет Меррик не унаследовал земли и титул, и с тех пор их жизненные пути разошлись. Дункан предпочел общество таких же, . как он сам, титулованных бездельников и прожигателей жизни, не знающих, чем занять себя от скуки, пока их отцы не отойдут в мир иной, оставив им в наследство свои несметные состояния. Меррик же стал управлять своими владениями, но их границы изучил лишь годам к двадцати. В принципе такое развитие событий не трудно было предугадать, подумал граф. Его суровые, благочестивые предки-пуритане являли собой полную противоположность транжирам и распутникам Говардам, жившим по соседству.

Увидев Меррика, Дункан нахмурился и даже не протянул ему руку.

— Интересно, чем сегодня ты недоволен, что готов достать меня даже из-под земли? Или на твой чертов турнепс с моего участка обрушилось сгнившее дерево? И не вздумай уверять меня, будто кто-то из моих арендаторов браконьерствовал на твоей земле, потому что их у меня не осталось.

Вряд ли такое начало разговора благоприятствовало брачному предложению, однако Уайатт утешал себя тем, 66 что как только Дункан поймет, что ему предлагают сбыть с рук такую обременительную вещь, как Кассандра, он тотчас заговорит по-иному.

— Я здесь не для того, чтобы обсуждать наши владения, Эддингс, по крайней мере не наши с тобой земли и что на них растет. Кстати, могу я сесть или же должен вести разговор стоя?

Дункан нехотя поднялся из-за письменного стола и указал на стул. Меррик отметил про себя, что новоявленный маркиз явно не привык держаться соответственно своему титулу — казалось, будто он примерил туфли отца и, к своей досаде, обнаружил, что они ему велики. Как и его сестру, природа наделила Дункана внешней привлекательностью. Однако продолжительные возлияния оставили под глазами мешки, а капризный рот выдавал в нем избалованного порочного ребенка. Меррик молил Бога, чтобы семейные пороки не передались Кассандре.

Он сел на предложенный ему стул и на минуту задумался, с чего начать.

— Я пришел поговорить насчет леди Кассандры, — произнес он наконец. Эти слова прозвучали довольно сдержанно.

Дункан что-то пробурчал себе под нос и заметно расслабился.

— Да, красотка еще та! — согласился он и потянулся за графином с бренди. — Удивительно, что ее не отправили домой раньше! Но я бы советовал тебе не слишком беспокоиться по этому поводу я велел ей возвращаться домой. Так что можешь забыть про эту историю.

— Я имел в виду нечто иное, — произнес Меррик, злясь в душе, что вынужден извиняться перед этим ничтожеством Эддингсом за свою минутную слабость. Не менее зол он был и на Кассандру — за то, что та заманила его в этот капкан. Увы, как истинный джентльмен, он обязан отвечать за свой порыв. — Я пришел просить у тебя ее руки.

Дункан от удивления поперхнулся бренди и во все глаза уставился на графа.

— Руки? Кассандры? Зачем тебе это понадобилось? Или эта чертовка тебя подставила?

Дункан знал свою сестру и представлял, на что та способна. Меррик лишь поморщился и сложил на груди руки.

— Произошел незначительный, недовольно неприятный инцидент, и мой долг — загладить свою вину. Даю слово джентльмена заботиться о твоей сестре, чтобы она ни в чем не знала нужды. Более того, готов дать тебе за нее в качестве компенсации приличную сумму. Думаю, будет лучше, если мы с ней как можно скорее поженимся и уедем в деревню. Городская жизнь ей не по нраву.

Дункан расплылся в довольной ухмылке.

— Похоже, ты готов купить себе чистую совесть. Но ведь она еще не выходила в свет, Меррик. Зачем тебе понадобилась эта девчонка? И вообще она тебе не пара.

Уайатт напрягся:

— Согласен, Кассандра еще юна и легко поддается порывам. Но пройдет какое-то время, и мы привыкнем друг к другу. А сейчас главное — избежать скандала!

Маркиз откинулся на стуле и с нескрываемым злорадством посмотрел на графа.

— Самое главное сейчас, Меррик, это сумма, которую ты мне предложишь. Эта чертовка почти полностью разорила меня, и я готов признать, что нуждаюсь в деньгах. Что касается моей сестры, то она красотка, черт возьми, и уже многие положили на нее глаз. Скандал их не отпугнет, если, конечно, ты не сделал ей ребенка, в чем я очень сомневаюсь.

Граф почувствовал, как его душит злость. Он не слишком часто бывал в Лондоне, однако знал, что говорят у него за спиной. Чего стоило одно только прозвище Святой. От первого брака у графа не было детей, что тоже давало пищу для сплетен, И вот теперь Эддингс не упустил случая съязвить по этому поводу.

— Если не ошибаюсь, речь идет о твоей сестре, а не о скаковой лошади, — холодно заметил Меррик. — И у меня есть все основания полагать, что ей нравятся знаки внимания с моей стороны. И хотя в мои планы не входит выложить тебе непомерно завышенную сумму, тем не менее я готов уже с сегодняшнего дня взять на себя заботу о ней. Я обеспечу твоей сестре достойный доход, а также выделю приличную сумму тебе и твоей матери. Обещаю, твоя сестра не будет ни в чем нуждаться, тебе не придется беспокоиться о ней.

— А я никогда и не беспокоился. Тем более что Касс сама умеет о себе позаботиться. Но почему вдруг она выбрала тебя? Ума не приложу! Впрочем, вольному воля. Главное, чтобы ты раскошелился так же, как и другие претенденты на ее руку.

Дункан откинулся в кресле и, расплывшись в ухмылке, заломил сумму, которая дважды могла покрыть все его долги. Меррик холодно улыбнулся:

— Я, конечно, не беден, Эддингс, но не потерял голову от любви. Названную тобой сумму заплатит лишь тот, кто намерен купить твое молчание. — С этими словами граф наклонился через стол и написал на листке бумаги другую цифру. — И я не собираюсь с тобой торговаться. В конце концов, мучиться угрызениями совести придется тебе, а не мне. Но помни, со мной твоя сестра будет чувствовать себя в безопасности.

Дункан посмотрел на листок бумаги и пожал плечами:

— Как я уже сказал, Касс в состоянии сама позаботиться о себе. Может, ты и не беден, Меррик, но Руперт готов нарядить ее в шелка и бриллианты. Да и жить с ним в столице — это не то, что с тобой в деревне. С какой стати мне мучиться угрызениями совести? Руперт подходит Касс куда больше, чем ты. Думаю, на этом наш разговор окончен.

Дункан поднялся из-за стола. Граф тоже поднялся. Ему стоило немалых усилий скрыть душивший его гнев.

— Руперт — распутник и мот, не ведающий, что такое со-, весть и честь. Ты, конечно, волен согласиться на его предложение, но, повторяю, твой судья — твоя совесть. Если передумаешь, ты знаешь, где меня найти.

С этими словами граф вышел вон. Дункан присвистнул ему вслед. Он надеялся, что Меррик окажется более сговорчивым и раскошелится на названную сумму, особенно если намекнуть, что Руперт готов выложить больше. Что ж, этот номер не прошел, но Руперт в любом случае готов дать за Кассандру больше. А это самое главное. К тому же, подумал Дункан, если понадобится, он сможет выжать из Руперта еще немного в отличие от скупердяя Меррика. Он правильно сделал, отказав графу. От этого зануды Кассандра сбежала бы уже через пару недель. С Рупертом будет спокойнее. Тот сумеет держать эту чертовку в узде.

Сцена, устроенная Кэтрин, оставила в душе Кассандры неприятный осадок. Всю дорогу до Лондона они с тетушкой ехали молча. Что ж, Кэтрин имела полное право рассвирепеть, однако она наговорила про них с Мерриком непростительные вещи. Кассандра была готова признать, что да, она взбалмошное, распущенное существо. Но разве она потаскуха? И как только у Кэтрин повернулся язык обозвать Меррика старым похотливым козлом, гнусным развратником, совратителем малолетних детей? Увы, вынуждена была признать Кассандра, то же самое у них за спиной будут говорить и другие люди.