Рука мертвеца, стр. 62

Рука, которую он держал в своей, начала призрачно, бесконтрольно и бессознательно поворачиваться по мере того, как она входила и выходила из материального состояния.

– Дженифер! – Он старался разбудить ее, но она, казалось, не слышала. Тряхнуть ее он боялся, вообще боялся ее двигать.

Она была бела как смерть, дыхание редкое и неглубокое.

Отец Сквид вернулся в свою маленькую аккуратную гостиную, неся с собой одеяло, которым он заботливо укутал Дженифер.

– Он дома. Скоро будет. А теперь расскажи, сын мой, что происходит?

– Полагаю, я в долгу перед вами, – сказал Бреннан. Он устало опустился на пол рядом с Дженифер, отказался от предложенного священником кофе и рассказал ему о произошедшем сегодня.

Во время рассказа мысль его наполовину проклинала ту одержимость, которая поставила его и Дженифер в столь отчаянное положение, наполовину бродила вокруг «Дворца» и этих соседей Хризалис снизу – как обойти окружившую это место полицию.

Когда он окончил свой рассказ, раздался медленный, размеренный стук в дверь. Отец Сквид удалился, чтобы ответить, и ввел высокого черного человека, который выглядел как похититель трупов из фильма Бориса Карлоффа. Он был одет в белую рубашку и в старый черный костюм, который был аккуратно починен, но слишком короток для его длинных конечностей.

Выяснилось, впрочем, что джокер вовсе не суров. На самом деле две перистого вида антенны на его лбу делали его скорее привлекательным. Когда отец Сквид представлял его Бреннану, они подергивались, как колышущийся под ветром папоротник.

– Это она пациент? – спросил Боунс, опускаясь на колени перед Дженифер. Он отбросил одеяло. Проверяя пульс, он нагнулся к ней как можно ближе, подвигал головой взад-вперед вдоль ее тела. При этом его антенны колыхались и вращались, как чувствительные радары.

– Как она, доктор? – тихо спросил Бреннан.

– Я не доктор, – ответил Боунс, продолжая двигать антеннами над Дженифер. Через минуту он повернулся на каблуках и взглянул на Бреннана и отца Сквида. – Ее система испытала сильный шок. Сейчас все, что мы можем сделать, – дать ей отдохнуть. – Он накрыл ее одеялом и встал. – И будем надеяться на лучшее.

6.00 дня

– Итак, Нефи, – сказал Джэй, опираясь на капот лимузина Джесси Джексона [33]. Тахион пребывал внутри отеля Хайэт Редженси, где вел переговоры, а Экройд уже устал от ожидания. – Или федералы хорошо платят, или что?

Туз-телохранитель Джесси Джексона смотрел на него как на изъеденного язвами больного. Это был высокий тощий мормон с лысеющей головой, изможденным, будто высеченным зубилом, лицом и чертовски прямой осанкой. В прессе его прозвали Прямая Стрела; на нагрудном же его кармане была табличка с именем НЕФИ КЭЛЛЕНДЭР.

– Некоторых из нас личная выгода не интересует, – заявил он Джэю. – Некоторые из нас просто благодарны за возможность послужить Богу и своей стране.

Джэй улыбнулся.

– Да, конечно. А некоторым из вас просто нравится избивать людей, так?

Прямая Стрела нахмурился и взглянул в сторону.

– Слышал я, что Палач ввязался в какую-то ссору в воскресенье вечером, – небрежно сказал Джэй. – Или, может быть, в воскресенье утром. Какого-то парня крепко изметелил.

– В самом деле? – Кэллендэр, казалось, не слишком заинтересовался. – Я не знаю. Уверен, что он не применил силы больше, чем требовала ситуация. Рэй – опытный агент с безупречной характеристикой.

– Чертовски щеголеват к тому же, – сказал Джэй. – Что до меня, не смог бы носить все это белое. Затрахаешься чистить. Ваша форма мне больше нравится.

Мормонский туз был в пошитой на заказ серой униформе. Она выглядела бы четкой, правильной и военной, если не обращать внимания на знаки департамента юстиции на рукавах и на красный шнур на фуражке и на плечах. Воротник был застегнут на ювелирно сделанную булавку в форме пламенной стрелы.

– А услуги прачечной оплачиваются службой или вы сами платите за стирку? – осведомился Джэй.

Прямая стрела пристально посмотрел на кирпично-красный костюм Джэя.

– Я бы рекомендовал сжечь вместо чистки, – сказал он.

– Забавный парень, – сказал Джэй. – Это Таха. Думаю, он захочет получить его назад, не спрашивайте почему.

– Экройд, почему вас так интересует прачечная?

– Когда мне отрихтовали морду, я залил кровью свою счастливую рубашку. – Сегодня синяки у него на лице приобрели прелестный зеленовато-желтый оттенок. – Понимаете, что значит надеть счастливую рубашку. Думаю, вы, федералы, знаете, где ее можно отчистить. Палач, как я слышал, был весь в крови после той маленькой потасовки в воскресенье вечером.

– Не верь всему, что слышишь, Экройд, – сказал ему Кэллендэр. – Насколько я знаю, Рэй был при сенаторе Хартмане в воскресенье вечером, как ему и положено по штату. Если ситуация сложилась так, что он вынужден был применить силу, он должен был бы подать письменный отчет. Такого отчета в наших записях нет.

Прежде чем Джэй успел ответить, в парадных дверях Хайэта возник Тахион бок о бок с Джесси Джексоном. Тротуар был запружен сторонниками Джексона, размахивающими ярко-красными плакатами с надписями «ДЖЕССИ!». Пока два человека сомкнули свои руки и подняли их вверх, глаза Прямой Стрелы непрерывно двигались, сканируя лица в толпе. Чернокожий был настолько выше Тахиона, что казалось, он встал на цыпочки.

Раздались шумные приветствия, затем Джексон и Тахион направились к лимузину, на ходу улыбаясь и пожимая руки окружающим их зрителям. Джексон рассекал скопление с привычной легкостью, но Тахион чувствовал себя неуютно.

– И что теперь? – спросил Джэй у Тахиона, когда тот добрался до лимузина.

– Джесси хочет говорить с джокерами за пределами Омни, – объяснил Тахион. Он совсем завял в южной жаре Атланты. – Чтоб он и я, вместе. Его позиция по вопросу о диких картах столь же сильна, как и у Хартмана, и, если только они будут слушать… – Он глубоко вздохнул. – Джэй, у тебя ведь есть и другие ниточки, чтобы по ним следовать, тебе совсем не обязательно следовать за мной.

Мгновение Джэй обдумывал это. Как он себе представлял, не было никаких нитей, которые хоть чего-нибудь, к чертям, стоили.

– Может, она, – произнес он, – и не пойдет танцевать.

В лимузине кондиционер работал на полную мощность, но Тахион, лишившись внимания публики, очевидно обмяк. Даже Джэй видел, насколько он испугался, столкнувшись лицом к лицу с собравшимися у центра конгрессов джокерами, которые считали его предателем за то, что он покинул Хартмана в час нужды.

– Теперь они меня ненавидят, – в отчаянии сказал он, рассматривая толпу через затемненные стекла.

– Лишь некоторые, – сказал Джексон, когда лимузин начал останавливаться. – Не то было бы, если бы вы переключились на поддержку Барнета. Я ведь не столь неприемлем, не так ли?

– Для меня нет. – Тахион сжал руку Джесси. Джэй был в затруднении: кто кого ободряет. – И вы их убедите, я знаю.

– Что-ж, помогите мне немного.

– Я постараюсь сделать все, что могу, – провозгласил Тахион.

Дверцы лимузина открылись, и они выбрались один за другим. Люди из секретной службы в темных костюмах и черных очках внимательно наблюдали за толпой, взвод копов в форме образовал узкий коридор до грузовика с платформой, обвешанного красными стягами Джексона, где ожидали микрофоны. Со всех сторон нажимали джокеры. Некоторые смотрели в гробовом молчании. Другие улыбались и выкрикивали слова поддержки. Еще были такие, что выкрикивали непристойную ругань. Все жарились на солнце.

– Как они могут так ненавидеть? – жалобно вопросил Тахион, не имея в виду кого-либо конкретно. – Они такие жалкие и такие храбрые. Очень храбрые.

Когда джокеры подались вперед, копы старались удержать эту искалеченную людскую массу. Медленно, но все же их группа двинулась к грузовику. Руки тянулись к ним со всех сторон, сквозь сомкнутые шеренги полицейских, над их плечами, за их спинами. Джесси двигался вдоль одной стороны, хватая руку, бегло пожимая ее, затем переходя к следующей. Тахион с меньшим энтузиазмом действовал по другую сторону. Старик с жабрами плюнул ему в лицо. Другие пытались поцеловать его перстень.