Лорд-мошенник, стр. 48

В глазах Трэвиса зажегся дьявольский огонь, пока он раздумывал над предложением Алисии.

— Какую половинку ты оставила бы здесь? — наконец спросил он, хитро глядя на нее.

Алисия швырнула салфетку ему в лицо и встала из-за стола.

— Я должна была бы знать, что от такого типа, как ты, не дождешься сочувствия. Думаю, лучше всего сбежать с одним из печально известных новоорлеанских пиратов. Насколько я знаю, Лафитт — довольно привлекательный мужчина.

Трэвис перехватил ее, прежде чем она успела выйти из кухни, поймав за руку и заставив взглянуть на него;

? Я буду твоим пиратом. Тебя устроит зал для собраний в эту субботу вместо Нового Орлеана?

Алисия была в таком настроении, что готова была отказать ему просто из вредности, но неуверенность и надежда, с какой это было сказано, заставили ее прикусить острый язычок. Трэвис, конечно, был на редкость самоуверенным, но он всегда был на ее стороне. Упоминание о ее отце и замужестве испортило ему настроение. Она раздраженно подумала, что так и должно было случиться. Если отец узнает об их отношениях, он скорее всего повесит их обоих.

Раздражение распространилось также на отца и на его несбыточные надежды, и Алисия согласно кивнула Трэвису.

— Я приду туда.

— Я зайду за тобой, — пообещал Трэвис.

Алисия угрюмо подумала, что это расстроит немногих претендентов на ее руку, если она появится там вместе с единственным человеком в городе, ухаживания которого не одобряются. Это, наверное, будет забавно.

Когда они отправились туда вместе, это оказалось даже слишком забавно. Она гадала, как Трэвис поведет себя в зале для собраний.

Глава 19

Трэвис помог Алисии сесть в двухместную коляску и укрыл ее меховой полостью. Спрятав руки в горностаевую муфту, Алисия наблюдала, как он осмотрел тершихся носами лошадей и прошел к другой стороне коляски.

Бросив осторожный взгляд на дом, видневшийся сквозь сплетение голых ветвей, Трэвис наклонился и запечатлел короткий поцелуй на губах Алисии.

— Ты выглядишь прекрасной снегурочкой.

Опять пошел снег, покрывая тонким слоем землю и дорожную грязь, надевая белые шапки на вечнозеленые кустарники и ветви деревьев. Свет из окон домов, мимо которых они проезжали, высвечивал серые и коричневые тона и сгущал тени.

Алисия смотрела на все это и дивилась, почему Филадельфия никогда не выглядела так красиво после снегопада. Согретая теплом сидящего рядом мужчины, Алисия всматривалась в его заостренный профиль. С этой стороны особенно бросалась в глаза искривленность его сломанного, но когда-то имевшего правильную форму носа, а натянутая на высоких скулах кожа свидетельствовала о его силе и решительности, которых у нее никогда не было. Он почувствовал ее взгляд и повернулся к ней:

— Ведь у тебя нет никаких задних мыслей, правда?

— Во время поста я предпочитаю не думать, — ответила она.

Не представляя, что бы это могло значить, Трэвис опять сосредоточил внимание на лошадях.

— Значит, отец тебя больше не беспокоил?

— За целую неделю я не получила от него ни одной весточки. Не знаю даже, говорила с ним Летиция или нет. Может быть, он решил забыть о моем существовании?

Трэвис почувствовал горечь в ее словах и помотал головой:

— Уверяю тебя, он ничего не забыл. Он, может быть, раздражен, но точно знает, чем ты занимаешься.

Алисия недоверчиво взглянула на него:

— Откуда тебе это известно?

Трэвис поджал губы.

— Потому что я сказал ему, что не позволю обвинять тебя в недостойном поведении, когда ему станет известно, что мы появились вместе на публике. Незачем скрывать то, о чем скоро узнает весь город.

— Ты сказал ему? И он разрешил? — У Алисии гулко забилось сердце, но Трэвис своим ироничным ответом лишил ее надежды.

— Он сообщил мне, что его дочери не пристало посещать публичные собрания и он предпочитает, чтобы ее сопровождали получившие его личное разрешение мужчины, и то в присутствии твоей компаньонки. Ему не понравилось, когда я сказал ему, что не собирался просить у него разрешения, а хотел только поставить его в известность.

— Как глупо. Не следовало раздражать его, Трэвис.

— Я не раздражал его. Хотя ему и не понравились мои слова, но он отнесся ко мне с пониманием. Он разумный человек и сознает, что не может после стольких лет вторгаться в твою жизнь. Он поблагодарил меня за честность и пообещал не мешать тебе развлекаться сегодня вечером, если это то, чего ты хочешь. Полагаю, он станет чинить препятствия лишь в том случае, если ты проявишь настойчивость безумной влюбленности в такого типа, как я, но на сегодня, можешь быть уверена, тебе даровано разрешение.

Откуда-то из-под меха донесся глухо булькающий смех.

— Вы самодовольный фат, мистер Трэвис, Я не страдаю влюбленностью в такого типа, как вы, а просто хочу навсегда погубить свою репутацию тем, что появлюсь на публике в вашей компании.

— В таком случае мне придется пойти навстречу вашим желаниям, мисс Стэнфорд. — Ход его мыслей легко можно было определить по сквозившей в его тоне непристойности, и Алисия покраснела от гнева.

Между тем коляска подкатила к залу собраний.

Вручив монету бездомному мальчишке, чтобы он позаботился о лошадях, Трэвис быстро обошел коляску, приподнял Алисию и поставил ее на землю. Она изумленно ахнула, ощутив его руки на талии, потом полет в воздухе и соприкосновение с землей.

Трэвис, глядя в ее глаза, не сразу отпустил ее.

— Ты единственная, кто может воспротивиться моим желаниям, и я намерен развеять все твои сомнения по этому поводу. Имей это в виду, Синеглазка.

Алисия не сомневалась, что Трэвис так и поступит. По напряженному взгляду и силе, с какой он сжимал ее талию, она поняла, что никакие действия со стороны отца не смогут повлиять на его решение. Она даже не была уверена, что он будет особо считаться и с ее возражениями. Она впервые осознала, что встала на тот путь, с которого нельзя повернуть назад. Мужчина, которого она выбрала себе в любовники, обладал инстинктами дикого животного и с такой же яростью защищал то, что принадлежит ему. Ей не скрыться от него, даже если она захочет.

Определив это по его взгляду, Алисия почувствовала стеснение в груди. Как будто в подтверждение своего исключительного права на нее Трэвис незаметно для окружающих запустил руку под ротонду и стал ласкать ее грудь. Опытной рукой он нащупал скрытый под толстым бархатом сразу затвердевший сосок и принялся дразнить его, в результате чего Алисия беспомощно покачнулась.

От этого прикосновения внутри ее заполыхал огонь, превратившийся наконец в расплавленную лаву. Удовлетворенный достигнутым результатом, Трэвис нежно провел по ее щеке кончиками пальцев и, взяв за руку, провел в ярко освещенный зал для собраний. Приклеившаяся к его мускулистой руке, Алисия хотела только одного: остаться с ним наедине.

Когда они сдали верхнюю одежду в гардероб, Трэвис с одобрением оглядел темно-красное бархатное платье Алисии. Это платье было довольно простым, затянутым в талии, с прикрытым газом декольте, сквозь который можно было видеть выемку между ее грудей. Это было платье, предостерегавшее, что смотреть можно, а трогать нельзя, хотя он собирался вскоре снять его с нее.

Будто прочитав мысли Трэвиса, Алисия залилась румянцем, но не отвернулась от его взгляда. Его черные волосы не спадали на лоб в соответствии с модой, а были зачесаны назад густыми длинными прядями, изрядно, отросшими за последние месяцы. Кто-то подрезал ему волосы вровень с высоким воротником, и Алисия подумала, что с «хвостиком» он выглядел лучше. Она ощущала зуд в пальцах от желания запустить их в его густую шевелюру.

Трэвис повел ее в заполненный толпой танцевальный зал. Сюртук из мягкой зеленой шерсти облегал его как вторая кожа, а при его широких плечах не нужны были накладные плечи. Длинные задние полы его сюртука подчеркивали мускулистые ноги, а приталенная передняя часть не скрывала впалый живот и прекрасно сшитые светло-коричневые брюки из оленьей кожи. Все выдавало в нем его зрелую мужественность, и Алисия стала понемногу впадать в панику от нечеткого еще сознания того, что значит принадлежать ему.