Знамение, стр. 19

– Я уже давно ушел из этого бизнеса, давно не видел никого из тех, с кем имел когда-то дело. – Юрий Кимович развел руками. – Как сказал поэт, иных уж нет, а те – далече. Сейчас в этой сфере заправляют совсем другие люди. Я их не знаю. Единственное, что могу вам посоветовать, – потолкаться в губернском центре на Просвирном рынке. Будьте уверены – туда стекается вся информация. Это примерно то же самое, что приснопамятная Хитровка.

Встретиться с другим по списку барыгой Гурову не довелось. Как оказалось, неделю назад тот умер. Третий экс-барыга, полуслепой и полуглухой, вообще не смог сказать ничего вразумительного. Тех, кто и в данный момент занимался скупкой ценностей сомнительного происхождения, Льву не назвал никто. Даже в райотделе его пытались уверить в том, что в Жуковском районе с этим злом покончено окончательно и бесповоротно…

Глава 6

Сразу после завтрака Станислав отбыл в областной центр с жуковской автостанции на рейсовом автобусе. Выдавшая ему билет необычайно обаятельная кассирша, несмотря на свои по меньшей мере сорок, была энергична, весела и, чего не мог не заметить Крячко, чертовски привлекательна. Он сразу почувствовал к себе симпатию с ее стороны, да и сам вдруг ощутил нешуточный интерес к этой хорошенькой провинциалке. Уже получив билет, он, как бы изучая дежурную информацию для пассажиров, улучив момент, ловил распалившимся взором ставшие столь милыми ему черты лица.

Кассирша, которая, согласно табличке, установленной у ее рабочего места, значилась как Барская Анна Викторовна, видимо чувствуя его взгляды, чему-то пленительно улыбалась и лишь иногда чуть косила в его сторону, как бы давая понять, что он ей тоже очень интересен и даже более того… Когда хриплый динамик объявил начало посадки, Стас вскинул на плечо дорожную сумку и вышел на крыльцо. Дождавшись, когда из автостанции выйдет приглянувшаяся ему кассирша, которая одновременно была еще и контролером на посадке, он тоже пошел к автобусу и, поравнявшись с ней, негромко спросил:

– Аня, а вы сегодня во сколько заканчиваете работу?

– В семь вечера, – одарив его своей дурманящей улыбкой, так же тихо ответила она.

– А вы не будете против, если я вас провожу?

Стас больше всего боялся услышать что-нибудь наподобие повествования насчет сердитого мужа или проблем со вздорными соседями… Но, к своему восторгу, услышал ободряющее:

– Почему бы нет? Если, конечно, успеете вернуться…

Шагая меж кресел по проходу, она брала у пассажиров билеты и, сверив их со списком, приветливо улыбаясь, возвращала назад. Возвращая билет Станиславу, она как бы невзначай провела по его ладони кончиками пальцев. Он почувствовал, как внутри у него что-то забилось и затрепетало. И скорее всего, если бы не служебные дела, махнул бы он тогда рукой на купленный билет и отправился бы автобус в путь без него… Но ему нужно было ехать – в губернском центре его ждали серьезные дела. Возможно, даже сопряженные с риском. Но ни о каком риске он теперь и не думал. Его переполняло будоражащее ощущение прикосновения женской руки. Теперь он желал только одного – чтобы этот день поскорее закончился.

На губернский автовокзал Стас прибыл, когда время уже приближалось к десяти. Выйдя из автобуса, он тут же отправился к кассе и купил билет на вечерний рейс в Жуково, а также на первый утренний, в облцентр. Спрятав билеты понадежнее и сдав свою дорожную сумку в камеру хранения, он сел на привокзальной площади в такси – потрепанную «шестерку», на которой помчался в дальний конец города. Таксист, с которым он обсудил маршруты разъездов, предложил начать именно с этого адреса.

Прибыв в микрорайон ветхих пятиэтажек, Стас после некоторой рекогносцировки нашел-таки нужный ему дом. Он поднялся на четвертый этаж и позвонил в дверь.

В квартире послышались шаги, и кто-то громко произнес классическое:

– Кто там?

Объяснив суть своего визита, Крячко наконец убедил хозяйку квартиры открыть дверь. Потрепанная жизнью худощавая шатенка лет тридцати с небольшим опасливо смотрела на незваного гостя. Даже предъявленное удостоверение ее мало в чем убедило. На вопросы Крячко она отвечала нехотя, как бы опасаясь выдать что-то чрезвычайно важное, касающееся только ее лично.

– Димку я не видела уже лет восемь, – рассказывала она, глядя куда-то мимо левого плеча Стаса. – Да и какая мы родня? Троюродные… Это, считай, уже почти чужие. Да, на похороны к нему я поехала. Многих наших там повидала. Смешно сказать: живем в одном городе, в получасе езды друг от друга на автобусе, а увиделись на Димкиных похоронах впервые за три года.

На вопрос Станислава о том, кто из их родни или знакомых прямо или косвенно может быть связан с криминальными структурами, она недоуменно пожала плечами. По ее словам, единственный криминальный элемент, с которым она имеет определенную связь, – это ее собственный муж, который уже третий год отбывает срок за злостное хулиганство.

Крячко достал снимки, взятые у Хомяковой, и показал их хозяйке квартиры, попросив охарактеризовать родственников, изображенных на них. Таких там было пять человек. Худо-бедно, хотя бы в нескольких словах она рассказала о каждом из этих людей. Но затем, немного помолчав, женщина указала на еще одного человека средних лет, мордастенького, лысоватого, выглядывавшего из-за спин других гостей, как мог понять Стас, без признаков какой-либо скорби на лице.

– А вот этого я и не знаю. – Она пожала плечами. – Он не тамошний – это точно. А вот кто он им, где тут живет и чем занимается – не скажу. Вроде бы, может быть мельком, я его когда-то где-то видела. Но… точной уверенности нет.

Отправляясь по другим адресам, Стас чувствовал: это именно тот, кто ему нужен. И как бы хотелось, чтобы адрес этого подозрительного типа оказался в имеющемся у него списке! Но его надежды не оправдались. По следующему адресу в новой девятиэтажке проживала некая двоюродная то ли золовка, то ли свояченица, которая свою и городскую и деревенскую родню знала еще хуже предыдущей собеседницы Крячко.

На старой улочке, образованной невесть как сохранившимися почти в центре города деревянными и кирпичными особнячками, на стук Стаса открыл бойкий дедок, оказавшийся двоюродным дядей Хомякова. Но на похоронах старик не был, вместо него ездил попавший на снимок его сын, который, к огорчению Стаса, на того типа похож совершенно не был. Впрочем, словоохотливый старик все же пролил кое-какие капли бальзама на истерзанную досадой душу сыщика. Он припомнил, что лысоватенький, мордастенький родственник Хомяковых когда-то работал в каком-то местном вузе. Звали его то ли Григорий, то ли Геннадий.

По четвертому адресу дома никого не оказалось. Выглянувшая соседка, которой Стас вдохновенно сочинил историю о мобильниках, перепутанных во время поминок, пояснила, что человек, проживающий в этой квартире, на снимке присутствует, но это вновь был не тот, кто заинтересовал Стаса. Впрочем, родственник Хомяковых, который работал на железной дороге, завтра должен был приехать. Хотя мог и не приехать. Смысл? Его жена и дети в данный момент находятся на «югах»… Узнав еще немало интересных подробностей из жизни прочих соседей собеседницы, Стас с большим трудом сумел-таки откланяться.

Выходя из подъезда, он услышал сигнал своего телефона. Это был Гуров. Лев только что закончил дела в Жукове и собирался ехать в губернский центр. Вкратце опера обменялись тем, что за эти часы им удалось выяснить, и договорились в скором времени созвониться.

Стас отправился по последнему из имевшихся адресов. Поднявшись на второй этаж дома, вполне вероятно, еще дореволюционной постройки, он оказался в тесно заселенной коммуналке. Как он понял с первого взгляда, здесь обитали люди, жизнью если и не окончательно обиженные, то уж, во всяком случае, и счастливыми назвать их было никак нельзя.

На его стук вышла худая, длинноносая особа в застиранном халате с дымящейся сигаретой в зубах.

– Кого надо? – неприязненно поинтересовалась она, явно не собираясь пускать незнакомца внутрь.