Оракулы перекрестков, стр. 54

«Куда же он подевал свою трость?» — с удивлением подумал Бен.

— Бенджамиль! Бен! Бенни, черт тебя дери!

Бенджамиль открыл глаза и увидел прямо перед собой лицо Максуда. Ничего не понимая со сна и с изумлением таращась по сторонам, Бен сел на кушетке.

— Давай просыпайся! — Максуд ещё раз потряс фатара за плечо. — С добрым утром! — Он положил на кушетку грязно-бурый свёрток. — Вот, надевай. Должно подойти. Да поторапливайся! Прыгун внизу ждёт!

Глава 20

Кроме Бенджамиля и Максуда в кабине грузопассажирского прыгуна было ещё девять человек, считая пилота. Максуд указал Бену на одно из двух свободных кресел, стоявших во втором ряду, справа от прохода, а сам прошёл вперёд. Там он, нагнувшись, обменялся несколькими словами с мужчиной, сидевшим сбоку от пилота. Мужчина оглянулся, нашёл глазами Бена, пробиравшегося к своему месту, поскрёб щеку, всю в сизых шрамах от старых фурункулов, и кивнул Максуду головой. Бенджамиль сел в потёртое, но удобное кресло и принялся возиться со страховочными ремнями.

— Минуту внимания, парни! — громко объявил мужчина, с которым говорил Максуд. — В нашей команде замена. Вместо Вальтера и Хаима летят Макс и его дружок из Бентли.

— Что за хрень, Рахиб? — спросил кто-то с первого ряда кресел.

— Не твоего ума дело! — раздражённо ответил Рахиб. — Я делаю, что мне говорит яфат, а ты делай, что скажу я.

— Всё ясно, — лениво произнёс длинноволосый человек слева от пилота. — Яфат х…ей страдает. Здорово, Макс.

Максуд, потянувшись вперёд, хлопнул по подставленной ладони.

— Давай пристёгивайся уже, — негромко сказал ему Рахиб и крикнул, обращаясь к салону: — Ну что, чирки? Вопросы есть?

— Нету! — откликнулось сразу несколько голосов.

— Тогда поехали!

— Меньше вопросов — больше отсосов! — сказал кто-то.

В салоне заржали.

Максуд плюхнулся на сиденье рядом с Беном. В промежутке между передними сиденьями появилась круглая физиономия с рыжим гребнем и рыжими бакенбардами.

— Привет, Макс! — Физиономия расплылась в улыбке и добавила, подмигивая Бену: — А тебя я сегодня около пляцы видел.

— Сгинь, Курти! — беззлобно попросил Максуд.

Физиономия исчезла за краем кресла.

Максуд сноровисто защёлкнул все пять замков и повернулся к фатару, насколько это позволяли широкие ремни. Придирчиво оглядев Бенову упряжь, плотно облегавшую плечи, пояс и бедра, он спросил, не жмёт ли комбинезон. Бен ответил, что не жмёт. Свободный костюм из маскировочной буро-коричневой ткани действительно нигде не жал, и всё же Бен чувствовал себя глупо и неловко среди десятка незнакомых людей, одетых в одинаковые комбинезоны. Как ни странно, но Бен успел привыкнуть к ярким, словно оперение тропических птиц, костюмам жителей Сити, и теперь фигуры, упакованные в балахоны цвета истлевшей травы, казались ему диковато-неуместными. Ощущение неловкости усугублялось атмосферой общего возбуждения и лёгкой нервозности. Бенджамиль кожей ладоней ощущал иголочки электрических разрядов и чувствовал запах озона. А может, это неисправная проводка? Или такой запах во всех больших прыгунах?

— Точно костюм не жмёт? — поинтересовался Максуд. — А то вид у тебя какой-то встревоженный.

— Чувствую себя не в своей тарелке, — понижая голос, признался Бен, — ещё и место чьё-то занимаю.

— Ничего, отработаем, — успокоил его Максуд.

Его широко расставленные серьёзные глаза лукаво сощурились.

— Там, сзади, ещё одно кресло свободное. — Бен, не уловивший причин весёлости фатара, показал пальцем через плечо. — Может, надо позвать одного из тех… ну, которые не летят?

Максуд погрозил пальцем:

— В машине тринадцать мест, считая пилота. Одно место всегда пустое, чтобы черта не искушать. Если взять Хаима или Вальтера, нас будет тринадцать. А так одиннадцать и ты — ровно дюжина.

«Одиннадцать и я», — повторил про себя Бен.

Пол под ногами слабо завибрировал.

— Приходилось прыгать на восьмитонниках? — спросил Максуд, нагибаясь к уху товарища.

Бен покрутил головой.

— Ощущения те же, что и на маленьких, только придавит посильнее. Прыгнем по максимальной дуге, без промежуточных касаний, сразу за городскую черту.

— Куда? В соевые плантации? — удивился Бен.

— Дальше. — Максуд засмеялся.

— А как же аутсайд? — испуганно спросил Бенджамиль.

Пол завибрировал сильнее. В воздухе поплыло басовитое гудение.

— Не волнуйся! Будет тебе твой аутсайд, — сказал Максуд. — Ты когда-нибудь бывал за городской чертой?

Бен опять покрутил головой.

Гудение делалось всё громче и выше, вибрация усиливалась.

— Мы сделаем остановку за поясом соевых полей, — Максуд слегка повысил голос, — обтяпаем там одно важное дельце, потом прыгнем к внешней границе аутсайда… Тебе в какой сектор надо?

— В бело-оранжевый.

— Нормально! Ещё одна дуга до бело-оранжевого. И ты дома!

«И мы больше никогда не увидимся», — захотелось прибавить Бену.

Пол под ногами дрожал, как припадочный эпилептик.

— Все готовы?! — крикнул со своего места пилот.

Со всех сторон раздалось нестройное «готовы».

— Держись, — весело сказал Макс.

— Тогда — старт, — сказал пилот.

Мягкая пухлая ладонь перегрузки вдавила Бенджамиля в кресло. Заложило уши. Глаза заволокло туманом. Тяжёлая кровь упруго застучала в виски. Бум! Бум!! Бум!!! Бенджамиль хотел и не мог втянуть в себя воздух. Ему стало страшно, но в этот миг тяжёлая лапа соскользнула с груди, и кишки прыгнули к подбородку. Бенджамиль сжал челюсти и вцепился пальцами в подлокотники. В голове вертелось: «Если к покоящемуся предмету не приложить усилия… Элементарная физика…»

Полуавтоматическая тележка лихо катилась вперёд, переваливаясь через торчавшие из утоптанной земли корни. Только когда узкая тропинка делала поворот, Бену приходилось, действуя консолью, направлять своё транспортное средство в нужную сторону. Управлять этой штуковиной оказалось проще, чем покупательской корзиной в маркете. Просторная поляна с выжженным по центру черным кругом осталась далеко позади. И хотя тупой округлый нос прыгуна давно скрылся за деревьями, Бен мог хорошо представить себе, как аппарат огромным пеньком торчит посреди загаженной лужайки, а вокруг его широких посадочных лап медленно оседает грязно-серая пена из пламегасителей.

Бен поправил низкочастотные очки и повернул тележку налево, объезжая древесный ствол. Деревья тут были просто удивительные. Бенджамиль знал, что их зовут соснами, но раньше видел такие только на три-М-слайдах. Глядя на них, Бен особенно остро и горько ощущал, что миллионы людей в гигаполисе даже представить себе не могут, какое великолепие скрыто за полосой соевых плантаций. Высокие и стройные стволы, увенчанные шапками липких темных иголочек, они так мало походили на корявые аутсайдовские клёны, окольцованные смирительными рубашками высокой ограды. И воздух здесь был совершенно особенный — душистый и пьяный.

Впереди, шагах в пяти перед Беном, маячила спина Максуда. Фатар нёс на плече длинный стержень с острым совком на конце. Такой же стержень был в руках у рыжего Курта, шедшего следом за Бенджамилем. Цепочка из одиннадцати ситтеров с пятью полумеханическими тележками двигалась одному богу понятно куда. Богу да ещё сердитому Рахибу, шедшему в голове их маленькой колонны.

Низкочастотные очки перекрашивали мир в серо-жёлтые монохромные тона, и дальние деревья сливались в сплошную непроницаемую массу. А они всё шли и шли, и чем дальше они уходили от поляны и прыгуна, тем беспокойнее становилось у Бена на душе. Он давно хотел спросить о конечной точке маршрута, но от Максуда его отделял корпус тележки, а спрашивать парня с рыжим гребнем на голове ему не хотелось.

Здоровяк, идущий перед Максудом, на ходу обернулся и сказал тому несколько слов. Макс в свою очередь повернулся к Бену:

— Рахиб говорит, что лес кончается и чтобы все подтягивались к нему, будет короткий привал. Передай дальше.