Под крылом любви, стр. 58

Утром того же дня, только чуть позже, Валери и Роджер двинулись в обратный путь. Сборы проходили в молчании. Как и по дороге в национальный парк, машина Роджера снова была забита их снаряжением и личными вещами.

Сидя на переднем сиденье автомобиля, Валери украдкой поглядывала на Роджера. Все утро он был непривычно молчалив. Недели, проведенные ими в лесу, были почти идиллическими, и теперь, когда пришла пора возвращаться в Натчез, оба чувствовали подавленность. Валери очень беспокоило, как возвращение к цивилизации повлияет на их отношения. Она догадывалась, что Роджера это тоже беспокоит. Все, что разделяло их раньше, никуда не делось: отец Валери, не одобрявший их отношения, то обстоятельство, что они живут в разных районах страны, различие в их происхождении, взглядах, жизненных перспективах. И конечно, разница в возрасте – по крайней мере с точки зрения Роджера, это было существенным препятствием.

Валери снова всмотрелась в его лицо. Роджер глубоко задумался о чем-то, глядя прямо перед собой, его красивые черты сковало напряжение. Казалось, он относился к их возвращению в Натчез еще серьезнее, чем Валери. В какой-то степени Валери была этим довольна: это доказывало, что она ему не безразлична. Но Валери не могла не задаваться вопросом: не пугают ли Роджера препятствия, которые ждут их в реальном мире, еще сильнее, чем ее, не чувствует ли он себя загнанным в угол? Затем ей вспомнился вчерашний день на ручье и прошедшая ночь, и у нее потеплело на сердце. Что ж, по крайней мере в сексе между ними больше не осталось никаких барьеров. Они отдавались друг другу искренне, горячо и беззаветно. И разве они не признались друг другу в любви? Признались, и это самое важное выражение их взаимной преданности. И все же Валери чувствовала тревогу.

Роджера, сидящего за рулем, одолевали примерно такие же мысли и тревоги. Их решение вернуться в Натчез, продиктованное необходимостью, было таким внезапным, что Роджер до сих пор не успел осмыслить все его последствия. Утром, когда Валери не было рядом, принять благородное решение отказаться от нее ради ее же блага было не очень трудно, но теперь, когда они сидели рядом и с каждой минутой, с каждым километром Натчез неумолимо приближался, Роджер не мог спокойно думать о том, чтобы действительно, не в теории, а на практике отпустить Валери. Теперь он понимал, что чувствует алкоголик, когда он не в силах отказаться от следующей порции спиртного. Валери стала его болезнью, манией, хотя и любимой болезнью и манией. Когда дело касалось Валери, Роджер вынужден был констатировать, что его альтруизм очень сильно проигрывает его потребности быть с ней. И вот сейчас он просто не мог себе представить, как уедет из Натчеза без нее. Даже понимая, что всего лишь оттягивает неизбежное, Роджер не мог себя заставить положить конец их отношениям. Он попытался оправдать свое решение, подвести под него рациональную базу. «Не лучше ли, чтобы наши отношения продлились еще некоторое время? – думал он. – Это даст Валери возможность самой понять, что у нас нет будущего. Может быть, тогда она первая положит конец нашей связи?»

От этой мысли у него перехватило дыхание – особенно когда он покосился на Валери. В отглаженной белой рубашке и джинсах она была ослепительно хороша, она смотрела вперед, на расстилающуюся перед ними зеленую равнину, и солнце зажигало искорки в ее рыжих волосах. Глядя на ее прекрасные глаза, Роджер снова вспомнил, как они темнели от страсти этой ночью, когда она теряла контроль над собой... ради него, для него. Он вспомнил райское блаженство, которое испытывал, глядя в их синюю глубину.

Роджер нахмурился. Ему нужно было затронуть один не очень простой вопрос – поговорить о предстоящем уик-энде в Натчезе. Он много над этим думал и понял, что должен кое-что прояснить еще до того, как они вернутся в город. Помолчав, он начал:

– Валери, я тут подумал...

Она с улыбкой повернулась к нему:

– Роджер, это может быть небезопасно. Ты ведь, кажется, хотел вернуться в Натчез до полудня?

Он тоже улыбнулся, но внутренне застонал. Как же ему хотелось еще немного отложить их возвращение, тем более по той восхитительной причине, на которую намекала Валери! Но он понимал, что это невозможно.

– Вообще-то я думал про эти выходные.

– И что?

– Тебе не кажется, что будет лучше, если следующие несколько дней мы будем жить не вместе?

Валери опешила:

– Роджер...

Он жестом призвал ее к молчанию.

– Валери, выслушай меня. Нам стоит подумать о своей репутации. В Натчезе нам придется считаться с чувствами твоего отца, кроме того, мой издатель остановился в том же отеле, что и я. – Валери хотела что-то вставить, но он быстро сказал: – Милая, задумайся над этим, и я уверен, ты со мной согласишься.

Валери прикусила губу. Она была вынуждена признать, что в словах Роджера есть здравый смысл. Только она не была уверена, действительно ли он печется о ее репутации или просто отдаляется от нее. Она вздохнула:

– Может, ты и прав, что нам не стоит вместе жить в твоем отеле. Для папы это будет слишком большим ударом. Но ты можешь прийти сегодня ко мне в гости, проведем вечер вместе, хорошо?

– Валери, не думаю, что это разумно. Там твой отец.

– Роджер, родители для того и выделили мне квартиру, чтобы у меня была своя жизнь, – с жаром возразила Валери. – Я же не предлагаю тебе остаться у меня на ночь.

– И все же...

– Мне кажется, ты больше думаешь о том, что скажут люди, чем о нас.

– Это не так.

– Если это не правда, тогда будь любезен объяснить, чем вечер в моей квартире отличается от нашего пребывания вдвоем в уединенном коттедже посреди лесов.

Роджер упрямо сжал губы.

– Это разные вещи. Наша поездка была деловой.

– Неужели?

Он воздел руки к небу, на секунду выпустив руль.

– Ты понимаешь, что я имею в виду.

– К сожалению, да, понимаю, – сухо согласилась Валери.

Роджер вздохнул и стиснул пальцы на руле. Валери отвернулась к окну. Настрой Роджера ей совершенно не нравился. Он почти открыто намекнул, что их связывала только работа над одной книгой, и ничего более. Молчание затягивалось, первым не выдержал Роджер: