Психология и психоанализ характера, стр. 60

Существенное в этой характерологической тенденции — стремление к замкнутому кругу. Дружба таких шизоидов избирательная дружба к одному. Неразделимый союз двух мечтающих чудаков или союз юношей, эфирный, торжественный, удаленный от народа; внутри его — экстатический культ личности, вне его — все резко отвергается и презирается. История юности Герлерлина служит наглядным примером этого.

В шизофренических семьях мы нередко встречаем ханжей. Многие шизоиды религиозны. Их религиозность с тенденцией к мистически трансцендентальному. Иногда она характеризуется фарисейством, набожностью, эксцентричностью, таинственностью или вращается в ограниченном кругу и удовлетворяет свои личные прихоти.

Так же обстоит дело и с эротикой. Не горячее естественное влечение, но экстаз и резкая холодность. Ищут не красивую девушку, но женщину вообще, «абсолютное»: женщину, религию, искусство — в одном лице. Или святая, или мегера — середины нет. Стриндберг — красивый пример такого типа.

Третья социальная установка шизоидов — поверхностная общительность без более глубокого психического rapport'a. Такие люди могут быть очень ловкими, расчетливыми дельцами, суровыми властелинами или холодными фанатиками, а также равнодушными, вялыми, ироническими натурами, которые вращаются среди людей всякого круга, но при этом ничего не ощущают. Мы подробнее опишем эти типы у здоровых шизотимиков.

Словом, шизоид не растворяется в среде. Здесь всегда — стеклянная завеса. При гиперэстетических типах развивается иногда резкая антитеза: «я» и внешний мир. Постоянный самоанализ и сравнение: «Как действую я? Кто поступает со мной несправедливо? Кому я сделал уступку? Как теперь я пробьюсь?» Эта черта четко выступает у талантливых художников, которые позже заболевали шизофренией или происходили из шизофренических семей: Герлерлин, Стриндберг, Людвиг II Баварский, Фейербах, Тассо, Микеланджело. Это люди постоянного душевного конфликта, жизнь которых представляет собою цепь трагедий и протекает по одному только тернистому пути. Они, если можно так выразиться, обладают талантом к трагическому. Циклотимик вовсе не в состоянии обострить ситуацию, если она трагична; он уже давно приспособился, и окружающий мир к нему приспособился, так как он его понимает и в контакте с ним. Такой здоровой натурой из пикнически-циклотимической группы был, например, Ганс Тома (Hans Thoma), который был далеко не так понят, как Фейербах, и жизнь которого все-таки протекала, как тихий ручей.

Резкий, холодный эгоизм, фарисейское самодовольство и чрезмерное самомнение во всех вариациях мы находим в шизофренических семьях. Но перечисленные качества не являются единственной формой аутизма. Другой его формой служит желание осчастливить людей, стремление к докринерским принципам, к улучшению мира, к образцовому воспитанию собственных детей, при полном игнорировании своих потребностей. Альтруистическое самопожертвование высокого стиля, особенно в пользу общих идеалов (социализм, воздержание от алкоголя), — специфическое качество некоторых шизоидов. В одаренных шизофренических семьях мы иногда встречаем прекрасных людей, которые по своей искренности и объективности, непоколебимой стойкости убеждений, чистоте воззрений и твердой настойчивости в борьбе за свои идеалы превосходят самых полноценных циклотимиков; между тем они уступают им в естественной, теплой сердечности в отношении к отдельному человеку и в терпеливом понимании его свойств.

Психэстетические варианты

Мы до сих пор рассматривали гиперэстезию и анэстезию как нечто однородное. Но существует весьма значительное количество случаев, относительно которых мы не знаем, отличаются ли они только по степени или качественно, в биологическом смысле.

На анэстетическом полюсе мы встречаем главным образом три варианта темпераментов, которые часто существуют одновременно и обнаруживают многочисленные переходы: тупость (с параличностью аффекта или без этого), холодность и безразличие. Между тем на гиперэстетическом полюсе нам приходится отличать раздражительность, сентиментальность, вспыльчивость.

Теперь нам нужно выделить препсихотиков из общей массы шизоидов. Статистически, правда, на нашем швабском материале мы не встречаем в детстве и в период раннего полового развития позже заболевших столь часто соответствующие типы, каковые численно преобладают у взрослых родственников шизофреников и постпсихотиков: своенравных, упрямцев, злых, холодных и педантично-сухих. Разумеется, и среди нашего препсихотического материала отмечаются такие качества, как грубость, упрямство; при этом нельзя с уверенностью сказать, что родственники описывали действительно первоначальную личность или уже незаметную раннюю перемену в ней в наступившем периоде полового развития. Но грубость, упрямство численно отступают на задний план по сравнению с качествами, о которых мы говорили в начале главы.

Наиболее распространенный тип в нашем препсихотическом материале — ребенок, лишенный аффекта, тихий, боязливый, послушный, застенчивый, но вместе с тем добродушный. Примерные дети встречаются среди них довольно часто. Многие из них характеризуются как прилежные, солидные, набожные и миролюбивые. Термин «параличность аффекта» подходит к популярному народному языку, который называет таких людей «расслабленными» и тем самым правильно выражает, что внешне наиболее резко выступающим является психомоторный симптом. Выражение «параличность аффекта» вполне совпадает с термином «тупость аффекта», который ясно ставит акцент на сенсорной стороне. Хочется, чтобы он был бодрее. Он слишком равнодушен. Жизнь и темперамент у него всегда отсутствуют — обычные характеристики молодых людей, лишенных аффекта. Отсутствие свежести, непосредственно реагирующей живости в психомоторных проявлениях касается также и высокоодаренных людей этой группы с их чрезмерно нежной внутренней способностью реагировать.

Спокойный циклоид доволен; спокойный шизоидный тип, о котором мы здесь говорим, расслаблен. Флегматичность — характерологическое выражение для самых легких степеней психомоторного типа, который мы встречаем в задержке депрессивных. Оно обозначает нечто тяжеловесное, медлительные речь и действия, но при этом, в каждом двигательном и речевом акте присутствуют теплота и эмоциональное участие. Психомоторная медлительность является общей для расслабленного и флегматичного. Расслабленность обозначает, кроме того, утрату непосредственной связи между эмоциональным раздражением и двигательной реакцией. Этим объяснятся, почему у нас по отношению к флегматичному постоянно существует чувство эмоционального rapport'a, даже если он ничего не говорит, между тем расслабленный производит впечатление чуждого, несимпатичного, поскольку мы не можем по выражению его лица и движениям уловить того, что он чувствует, а также адекватную реакцию на наши слова и действия. Самым характерным для расслабленного является то, что он может стоять как вопросительный знак, с неопределенным выражением лица и опущенными руками при ситуации, которая даже флегматичного может наэлектризовать.

Если наступает психическая реакция, то она не вполне соответствует раздражению. Выразительные движения у лишенного аффекта отличаются неопределенностью, так что его иногда считают гордым, иногда он робок, или ироничным, когда он глубоко оскорблен.

К этому присоединяются нередко отклонения в моторной сфере. Люди, которых называют расслабленными, иногда отличаются вялой осанкой и неуклюжестью в жестах. Они не знают, куда им девать свои руки и ноги. Некоторые из них непрактичны, беспомощны в повседневной жизни, делают неудачные движения во время гимнастики. Сюда еще вплетаются моторные задержки, возникающие вследствие общей застенчивости или специальных комплексов. Словом, при рассмотрении более узкой психомоторной сферы отсутствует непосредственная совместная работа промежуточных инстанций между раздражением и реакцией. Отсутствует то, чем обладают циклоиды: округленность, естественность, непринужденность в проявлении аффекта и в двигательных актах.