Летняя королева, стр. 45

Алиенора подавила желание высмеять слова. «Тот, кто отправится в поход с Людовиком, может не бояться, ибо его душа вознесется в рай и будет жить среди ангелов, рядом с нашим Господом». Вот уж действительно достойный настрой, но если они и попадут в рай, то, как подозревала Алиенора, это произойдет лишь потому, что Людовик удерет, бросив их всех на погибель. Теперь ей оставалось одно – продержаться до Антиохии, где ее ждали убежище и защита родного дяди.

Глава 25

Пуату, осень 1146 года

Как хорошо было снова оказаться в Пуатье, пусть даже на короткое время. Алиеноре казалось, будто ее тело обвязали веревкой, причем так туго, что она едва дышала. Теперь же, внезапно, кто-то потянул за конец веревки и освободил ее от пут, завертев Алиенору юлой, так что от восторга кружилась голова.

Золотистое солнце проглядывало сквозь листву, окрашивая кроны каштанов и дубов оттенками осени. Небо было ясное, отчаянно-голубое, стояла идеальная погода для путешествия, которое она предприняла с Людовиком, объезжая свои владения, чтобы заручиться поддержкой для крестового похода. Король Франции сосредоточил свои усилия на церквах и аббатствах. Алиенора разговаривала с вассалами, призывая их помочь в освобождении Эдессы и Раймунда Тулузского, единственного здравствующего взрослого родственника по прямой линии герцогов Аквитании.

Петронилла путешествовала с сестрой в ее свите и больше не куксилась – все признаки мрачного настроения исчезли под влиянием теплого южного солнышка. Ее смех громко звенел, когда она затевала, как ребенок, шумные игры, чем заново покорила Рауля. Супруги беспрестанно целовались по всем углам, как парочка возбужденных подростков. Однажды ночью, не в силах заснуть, Алиенора отправилась на прогулку и застала их в саду под луной, когда они занимались любовью. Петронилла обхватила ногами Рауля, и они подстегивали друг друга словами, более уместными в портовом борделе. То был настоящий шок: непотребное зрелище, но была в нем мощь и, как ни странно, красота. Алиенора ушла на цыпочках, никем не замеченная, испытывая тоску и даже печаль. Отношения Рауля и Петрониллы, быть может, скоротечные и неидеальные, но зато настоящие.

Королевская чета прибыла в Тайбур, и там Алиеноре оказали почести вассалы Шаранты. Жоффруа де Ранкон опустился перед ней на колени, принес присягу и поклялся, что поведет воинов Аквитании с честью и защитит ее ценой своей жизни на пути в Антиохию.

Алиенора подняла вельможу с колен и милостиво поцеловала, вдохнув теплый запах его кожи.

– В таком случае мне действительно ничего не грозит. – Понимая, что они с Жоффруа проведут в тесной близости много месяцев, она испытывала легкое удовольствие, смешанное с дурным предчувствием.

Алиенора и Людовик объезжали владения, чтобы собрать денег и войско для похода. Они добрались до Бордо, откуда вернулись в Пуатье. Туда же прибыл Жоффруа Анжуйский, пожелав выразить свое почтение. Алиенора почувствовала проблеск интереса, когда он попросил аудиенции. Последний раз она видела графа Анжу на своей коронации, вскоре после свадьбы, будучи почти ребенком. То, как он тогда смотрел на нее, наполняло сердце радостью и страхом. Сейчас же она обрела опыт и уверенность, стала такой же, как граф, и точно знала, как с ним держаться.

В предыдущий раз он прибыл засвидетельствовать свое почтение молодому королю Франции как вассал. Дерзкий лис Анжу кружил среди придворных, готовый ухватить любой шанс, что подвернется на пути. Благодаря военному упорству и доблести он теперь правил всей Нормандией, и с его авторитетом и властью приходилось считаться.

– Думаешь, он приехал, чтобы примкнуть к походу? – поинтересовалась Петронилла, пожирая его глазами.

– Сомневаюсь, – выдавила из себя Алиенора. – Его супруга сейчас отстаивает свои права на Англию, и он участвует в этой борьбе. Только недавно он захватил Нормандию, а игрок он слишком дальновидный, чтобы отказаться от своих завоеваний.

Петронилла расцвела улыбкой:

– Мне кажется, его ответ прозвучит уклончиво.

– Я тоже так считаю, – согласилась Алиенора.

Ей не терпелось сразиться с ним словесно и посмотреть, какие изменения привнесло время. Созвав придворных дам, она начала готовиться к разговору.

– Учти, он съест тебя живьем, – предостерегла сестру Петронилла.

– Наоборот, я надеваю свои доспехи, – ответила Алиенора, наблюдая, как дамы высыпают каскадом лепестки роз в большую лохань с теплой водой. – Тысяча лепестков вместо меча. Это оружие женщины.

Петронилла облизнула губы:

– Что скажет Людовик?

– Что скажет Людовик? – Алиенора тряхнула головой. – Мне все равно. Пусть говорит что хочет. Он нуждается во мне, он нуждается в моем богатстве и моих вассалах для того великого дела, которое затеял.

Она подушила запястье и шею розовой и мускатной эссенциями. Потом велела помощницам убрать ей волосы под вуаль из прозрачного газа и надеть на голову жемчужную диадему. Платье она выбрала из светлого шелкового дамаста, украшенного золотым поясом, также расшитого жемчугом. На каждую руку надела по кольцу: простой золотой обруч и большой топаз. Она не пряталась за драгоценностями, но хотела, чтобы Жоффруа Анжуйский разглядел силу и уверенность той женщины, что их надела.

Гость ждал ее в большом зале, стоя перед камином, и она увидела его раньше, чем он заметил ее. Жоффруа как раз наклонился, чтобы погладить шелковые уши серой борзой Рауля. Людовика нигде не было видно, да она его и не ждала. Он ушел молиться в собор, а стоило ему опуститься на колени, как он сразу терял чувство времени. Известие о прибытии графа Анжу тоже не заставило бы его поторопиться, ибо время, посвященное Богу, гораздо важнее времени, потраченного на кого-либо еще.

Глубоко вдохнув, Алиенора приказала церемониймейстеру привести к ней графа. Слуга передал Жоффруа приказ королевы, тот поднял глаза и взглянул на нее. На этот раз, когда их взгляды встретились, она была готова, поэтому смотрела на него холодно и спокойно. Граф не потупился, но и она тоже, заметив, что это его позабавило. Он по-прежнему считал, что все контролирует.

– Мадам… – Жоффруа подошел к королеве и опустился на одно колено.

– Господин граф, – отозвалась она. – Какое неожиданное удовольствие!

– Я прихожу к выводу, что чаще всего оно самое приятное. – Граф поднял голову, окинув ее многозначительным взглядом.

– Будем надеяться, что это как раз тот случай. – Королева озорно оглядела собеседника. – Неужели вы приехали на помощь Эдессе? Удивительно, учитывая ваши связи с королевством Иерусалим.

– Мадам, я часто обдумывал, не дать ли мне эту присягу, – спокойно парировал Жоффруа, – но сегодня я здесь по делу, требующему разговора с королем.

– Все, что вы хотите сказать моему мужу, можно сказать мне, – ответила Алиенора медоточивым голосом, в котором тем не менее слышалась резкость. – Особенно в Пуатье, где я герцогиня.

– Совершенно верно, мадам, но это дело касается вас обоих.

– В таком случае, – произнесла она, официально протягивая ему руку, – идемте выпьем вина и подождем, пока король не вернется из церкви.

– Мадам, мне это доставит истинное наслаждение.

Он одарил ее одним из тех взглядов, которые в молодости действовали на нее совершенно сокрушительно. Теперь же она испытала просто удовольствие, как кошка, лакающая сливки.

Алиенора отвела его в сад и распорядилась накрыть стол под голубым небом. Затем послала за своими дамами и музыкантами. Дамы прилетели, как бабочки, суетливой разноцветной стайкой, среди них – Петронилла со своими детьми и маленькой Марией, которую вела за ручку, – девочке было почти полтора года, и она уже резво ковыляла. На голове шапка шелковых золотых кудряшек, глазки темно-голубые, отцовские. Петронилла присела в поклоне перед Жоффруа, послав игривый взгляд. Жоффруа ответил тем же, тогда Петронилла захихикала, прикрывшись рукой, но, взглянув в глаза Алиеноре, тут же стала серьезной. Граф обвел взглядом детей, задержавшись на малышке.