Собрание сочинений в 12 т. T. 12, стр. 136

Был произведен смотр. Горожане, все как один, явились на зов. Генерал Орбидек плохо держался в седле, а скакун у него был ретивый, — полководец трижды падал с коня на глазах у всей армии, но всякий раз поднимался цел и невредим, что сочли благоприятным предзнаменованием. Бургомистр, советник, гражданский комиссар, главный судья, учитель, банкир, ректор — словом, все городские нотабли возглавляли войска. Ни единой слезы не было пролито матерями, женами, дочерьми. Они не вдохновляли на битву мужей, отцов и братьев, а сами следовали за армией, образуя арьергард, которым командовала супруга бургомистра.

Городской глашатай Жан Мистроль оглушительно протрубил, — армия всколыхнулась и, покинув площадь, с воинственными криками двинулась к Ауденаардским воротам.

…

В тот момент, когда голова колонны вступила в городские ворота, какой-то человек бросился навстречу войску.

— Остановитесь! Остановитесь! Сумасшедшие! — кричал он. — Отмените поход! Дайте мне закрыть кран! Ведь вы не кровопийцы! Вы добрые, мирные граждане! Если вы пришли в такую ярость, то виноват в этом мой учитель, доктор Окс! Это только опыт! Он обманул вас: обещал осветить город оксигидрическим газом, а сам напустил…

Ассистент был вне себя; но ему не удалось договорить. В тот миг, когда тайна должна была слететь с его уст, доктор Окс в неописуемом бешенстве ринулся на беднягу Игена и заткнул ему рот кулаком.

Завязалось форменное сражение. Бургомистр, советник и нотабли, остановившиеся при виде Игена, не помня себя от ярости, накинулись на чужеземцев, не слушая ни того, ни другого. Доктора Окса и его ассистента избили до потери сознания и уже собирались, по приказанию Ван-Трикасса, бросить в тюрьму, как вдруг…

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ,

в которой внезапно наступает развязка

…раздался чудовищный взрыв. Казалось, весь воздух загорелся. Огромное, ослепительное пламя взметнулось, как метеор, под небеса. Случись это ночью, вспышка была бы видна на расстоянии десяти миль.

Кикандонские воины все до одного повалились наземь, как картонные солдатики. К счастью, жертв не оказалось, ничего, кроме синяков и царапин. Генерал-кондитер, по странной случайности не упавший с коня, отделался только испугом, и вдобавок у него обгорел султан на шлеме.

Что же такое произошло?

Как вскоре стало известно, взорвался газовый завод. Очевидно, в отсутствие директора и его помощника была допущена какая-то оплошность. Находившиеся в различных резервуарах кислород и водород внезапно соединились. Получилась взрывчатая смесь, которая тут же и воспламенилась.

Это событие вскоре изменило все. Но когда кикандонские вояки поднялись на ноги, доктора Окса и ассистента Игена уже не было и в помине, — они исчезли бесследно.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ ,

в которой догадливый читатель видит, что он не ошибся, несмотря на все недомолвки автора

После взрыва в Кикандоне тотчас же водворились мир и тишина, и город вернулся к своему прежнему существованию.

После взрыва, который, впрочем, не слишком взволновал население, кикандонцы, сами не зная почему, машинально разошлись по домам — бургомистр под руку с советником, адвокат Шют с врачом Кустосом, Франц Никлосс со своим соперником Симоном Коллертом; шагали размеренно, бесшумно, даже не сознавая, что произошло, позабыв про Виргамен и оставив мечты о реванше. Генерал вернулся к своему варенью, а его адъютант — к своим леденцам.

В городе вновь воцарился сонный покой, все зажили прежней жизнью — люди, животные и растения, даже башня Ауденаардских ворот, которая после взрыва, — эти взрывы порой дают удивительные результаты! — заметно выпрямилась.

И с тех пор в Кикандоне нельзя было услыхать ни единого выкрика и никто ни о чем не спорил. Прощайте, клубы, политика, тяжбы, полицейские! Место комиссара Пассофа опять сделалось совершенно излишним, и если ему не урезали жалованья, то лишь потому, что бургомистр и советник никак не могли принять решения по этому вопросу. Впрочем, время от времени комиссар, сам того не подозревая, являлся в сновидениях безутешной Татанеманс.

Соперник Франца великодушно уступил прелестную Сюзель ее возлюбленному, который и поспешил на ней жениться — лет через пять или шесть после описанных событий.

Госпожа Ван-Трикасс умерла через десять лет, в надлежащий срок, и бургомистр заключил брак со своей кузиной, девицей Пелажи Ван-Трикасс, на весьма выгодных условиях… для счастливой особы, которая должна была его пережить.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ,

в которой объясняется теория доктора Окса

Что же проделал этот таинственный доктор Окс?

Всего лишь фантастический опыт.

Проложив трубы, он наполнил чистейшим кислородом, без единого атома водорода, сперва общественные здания, потом частные жилища и, наконец, выпустил его на улицы Кикандона.

Этот газ, совершенно бесцветный, лишенный запаха, вдыхаемый в большом количестве, вызывает ряд серьезных нарушений в организме. Человек, живущий в атмосфере, перенасыщенной кислородом, приходит в крайнее возбуждение и быстро сгорает.

Но вернувшись в обычную атмосферу, он снова приходит в норму, как это было с советником и бургомистром, когда они поднялись на башню, где им не приходилось вдыхать кислорода, который остался в нижних слоях атмосферы.

Человек, постоянно вдыхающий этот газ, столь губительный для организма, быстро умирает, подобно тем безумцам, которые предаются всякого рода излишествам!

Поэтому остается только порадоваться, что благодетельный взрыв положил конец опасному опыту, уничтожив завод доктора Окса.

В заключение зададим вопрос: неужели же доблесть, мужество, талант, остроумие, воображение — все эти замечательные свойства человеческого духа — обусловлены только кислородом?

Такова теория доктора Окса, но мы вправе не принимать ее, и мы решительно ее отвергаем со всех точек зрения, вопреки фантастическому опыту, которому подвергся почтенный городок Кикандон.

1872 г .

Блеф

Американские нравы

В марте 1863 года я сел на пароход «Кентукки», который курсирует между Нью-Йорком и Олбани.

В это время года особенно оживляются деловые связи между этими двумя городами; впрочем, это самое обычное для Америки явление. Нью-йоркские коммерсанты поддерживают через своих агентов постоянные торговые сношения даже с самыми отдаленными странами и таким образом широко распространяют изделия, доставляемые из стран Старого Света, одновременно вывозя за границу предметы отечественного производства.

Стоя на палубе, я невольно дивился деловому оживлению, царившему на пристани. Со всех сторон сюда стекались путешественники: одни торопили носильщиков, нагруженных всевозможными свертками и чемоданами, другие, как заправские английские туристы, обходились собственными силами, уместив все необходимое в крохотном саквояже. Пассажиры суетились. Каждый спешил занять свое место на борту пакетбота, который был набит до отказа, как это обычно бывает в Америке, где господствует страсть к наживе.

Первые же удары гонга вызвали смятение среди опаздывающих. Пристань накренилась под тяжестью хлынувшей на пакетбот толпы; по большей части это были дельцы, для которых не попасть на пароход значит понести крупные убытки.

Наконец толпа растаяла. Тюки были разложены, и пассажиры разместились. Пламя гудело в топке котла, палуба «Кентукки» содрогалась. Солнце, проглядывая сквозь утренний туман, слегка прогревало мартовский воздух. В такое утро невольно поднимешь воротник, спрячешь руки в карманы, но все же скажешь: «А погода сегодня будет великолепная».

Поездка моя не носила делового характера, в чемодане имелось все, что только можно пожелать, а голова не была занята никакими коммерческими планами и торговыми расчетами; поэтому я беззаботно предался размышлениям, положившись на волю случая, этого лучшего друга путешественников, который нередко доставляет нам в пути разные удовольствия и развлечения. Внезапно в нескольких шагах от себя я увидал миссис Мелвил, которая мило мне улыбалась.