Полночное свидание, стр. 33
Глава 17
Леди из нетитулованного мелкопоместного дворянству вскоре перестали заходить в дом Фэрмонтов. К осени общество стало оспаривать право Сильвии на посещение приемов, обедов и вечеринок. С приходом зимы ей дали понять, что Сильвии Фэрмонт нет места среди них. Она не принадлежит к их обществу.
— Милая девушка, — говорили одни, — но…
— Отпрыск морского разбойника, — вторили им другие.
— И ее мать — упокой Господи ее душу — ничем не лучше шлюх с пристани, — фыркнула Лаура Ланкастер, жена банкира, пухленькая хорошенькая брюнетка с маленькими ручками, огромной грудью и таким же большим самомнением. — Каждый раз, когда я вспоминаю, что они обедали в нашем доме, меня начинает тошнить.
В жизни Сильвии произошло столько трагичного, причем за очень короткое время, что она не обращала внимания на те сплетни, которые городская элита разносила о ней. Длинная душная осень прошла для нее как в тумане. Смерть Эдвина и Серины Фэрмонт, предательство Рэндольфа Бакстера принесли ей столько боли и отчаяния, что ей было не до прохладного отношения ее бывших друзей. Она предпочитала одиночество и долгие часы проводила во дворике своего дома. Ей нужны были тишина и покой. Она не замечала, что за все эти долгие месяцы ей никто не нанес визита. Сильвия распрощалась со всеми дорогими ее сердцу людьми в эту печальную восемнадцатую осень своей жизни, и когда грянули первые морозы, она запрятала поглубже свое горе и взвалила на хрупкие плечи роль главы дома Фэрмонтов. Том Мейсон устроился на работу в другую адвокатскую фирму и прислал Сильвии ключи от офиса, даже не потрудившись прийти лично. Сильвия просмотрела все бухгалтерские книги и тщательно проверила все счета. С каждым проверенным счетом возмущение ее возрастало. Огромные суммы уходили Хайду Рэнкину. Этот дьявол лишил Эдвина Фэрмонта всего состояния. Даже их дом был заложен и перезаложен, и ей оставалось только продать его.
Кипы неоплаченных счетов возвышались перед ее изумленным взором: счета от модистки за очень дорогой свадебный наряд, который она так никогда и не наденет, бесконечные счета за платья и шляпы, белье. Никакого состояния не хватит, чтобы оплатить все это. Были там и счета за ремонт дома, за новые дорогие обюссонские ковры, счета от доктора Толбота, от бакалейщиков, владельцев конюшен и каретников.
У Сильвии закружилась голова. Напуганная, одинокая, она сидела в офисе, аренда которого тоже не была оплачена, и тоскливо думала о том, что ей теперь делать. Что будет с Делилой, Делсоном, Наной, Тео и Бодин? Как они проживут без нее? Как она сможет прокормить их? Где они будут жить?
Стараясь не поддаваться панике, она поднялась, взяла с полки бархатную шляпку и решительно направилась в Национальный банк города Мобила. Президент и владелец банка Ньютон Ланкастер поднялся, когда она вошла офис.
Перейдя сразу к делу, Сильвия заявила, что осведомлена о долгах отца и хотела бы немедленно продать дом, чтобы вернуть долг банку.
— Это разумно, дорогая. — Ланкастер с любопытством смотрел на решительную молодую женщину. — Я знаю очаровательную молодую пару, которая, как мне известно, заинтересована в покупке дома. Могу я сказать им, чтобы они приехали осмотреть его?
— Чем скорее, тем лучше, — ответила Сильвия. — До свидания, сэр, и передайте мои лучшие пожелания миссис Ланкастер.
Сильвия увидела смущение на лице банкира, но не придала этому значения. Она и не догадывалась, что жена банкира распускает о ней грязные сплетни.
— Обязательно передам. Уверен, что Лаура скоро навестит вас. — Банкир покраснел, произнося эти лживые слова.
Возвращаясь домой, Сильвия впервые заметила пренебрежительное отношение к себе. Две модно одетые леди, которые много раз пили кофе в доме Фэрмонтов, встретив Сильвию на улице, прошли мимо, о чем-то перешептываясь между собой. Она торопливо отвела глаза и заметила группу джентльменов, которые смеялись, глядя на нее.
Сильвию охватил страх, когда она услышала за спиной разговор прохожих: «Дочь пирата… Серина Фэрмонт переспала с пиратом… Возможно, старина Эдвин так никогда и не узнал…»
Внезапно страх пропал. Исчез металлический привкус во рту, и ее захлестнула ненависть. Развернувшись, Сильвия решительно ступила на проезжую часть. Не обращая внимания на экипажи и кареты, заполонившие мостовую, она, сжав кулаки и гордо вздернув подбородок, перешла через улицу.
Подойдя к группе элегантно одетых бездельников, она гордо произнесла:
— Вы называете себя джентльменами, но у вас нет ни малейшего представления о значении этого слова! Послушайте, что я вам скажу: обзывайте меня как угодно, говорите плохо о Жане Лаффите, но только попробуйте сказать хоть одно порочащее слово о моей матери или Эдвине Фэрмонте, и вы ответите перед Создателем!
Мужчины ошарашенно уставились на высокую молодую женщину. Прохожие по обеим сторонам улицы остановились, чтобы услышать ее слова. Никто не издал ни звука.
Холодно оглядев их, Сильвия повернулась и направилась к дому. Только тогда с их губ сорвался нервный смешок, но Сильвия не слышала его: голова ее разламывалась от боли. Она еще никогда не была так зла, так охвачена возмущением. Только приблизившись к дому, она почувствовала, что намного успокоилась и может разжать зубы.
Войдя в дом, Сильвия облегченно вздохнула. Отдав шляпку Делиле, она, сделав вид, что ничего не случилось, спокойно попросила ее принести кофе и газету.
Служанка помрачнела.
— В чем дело, Делила?
— Солнышко, не надо читать эту газету. Там нет ничего интересного.
Сильвия подозрительно посмотрела на Делилу, встала и сама сходила за газетой. Вернувшись в гостиную, она села на диван и развернула ее. Заголовок на третьей странице гласил: «Мисс Джинджер Томпсон становится невестой мистера Рэндольфа Дж. Бакстера».
Сильвия не стала читать дальше. Делила взяла газету из ее холодных рук и села рядом.
— Мне жаль, солнышко, что я ничем не могу тебе помочь.
— Ты со мной, и этого вполне достаточно. Никогда не покидай меня.
— Никогда, — твердо ответила Делила.
Сильвия смотрела на пятерых преданных слуг, у которых глаза округлились от страха. Она подошла к камину, протянула к нему озябшие руки и повернулась к слугам.
— Вы все хорошо знаете, что я продала этот дом супружеской чете, переехавшей недавно в Мобил из Кентукки, — начала она. — Мы… Я должна выехать отсюда до рождественских каникул. — Она тяжело вздохнула. — Мистер и миссис Поль Кинг любезно согласились оставить вас в доме. Они вам понравятся, я в этом уверена.
На лицах Наны, Тео и Бодин появилось облегчение. Они любили Сильвию, но знали, что она не сможет содержать их, и были благодарны ей за то, что у них будет дом. Что же касается Делсона, то этот вариант его не устраивал: глаза его наполнились слезами, и он начал дрожать мелкой дрожью. Видя его отчаяние, Сильвия поспешила успокоить его:
— Делсон и Делила поедут со мной, — сказала она. — Вы можете поехать тоже, но уверяю вас, что ваша жизнь будет намного лучше, если вы останетесь с Кингами.
— Мне не нужна хорошая жизнь, миз Сильвия. Я просто хочу ухаживать за единственным ребенком миз Фэрмонт. — Делсон вытер ладонью слезы, катившиеся по его черным щекам.
— Тогда ты поедешь и будешь заботиться обо мне, Делсон.
Сильвия улыбнулась старику, и его глаза засветились радостью.
— Я буду много работать для вас, миз Сильвия, — ответил старик.
Сильвия обратилась к слугам:
— Идите собирайте свои вещи. Я вернусь только к обеду. Уверена, что скоро найду работу. — Надев накидку, она ушла.
Холодный ветер больно хлестал по щекам, выбивая из глаз слезы. Пышные юбки путались в ногах, мешая движению. Пока Сильвия дошла до квартала, где были расположены самые модные магазины, она продрогла до костей.
Она подошла к магазину «Дамские шляпы» и дернула колокольчик. Мередит Торнберг, хозяйка магазина, взглянула на нее из-за шляпы с перьями, которую она осторожно водружала на голову покупательницы.