Дневник Берта, стр. 15

Я записал на бумажку все важные вопросы.

Я наполнил карманы однокроновыми монетками.

Я расчесал волосы и подстриг ногти.

Интересно, слушал ли меня Бог, когда я разговаривал с ним о Наде. Надеюсь, что это помогло. Если нет, в следующий раз я попробую поговорить с ним, стоя на улице. Кто-то идёт.

Кем-то оказался папаша. Он ничего не заметил. Но опасность была близка. Папаша потребовал вернуть его гаечный ключ и отвёртку, которые я использовал как барабанные палочки в моей новой рок-группе. Мы будем выступать на окончании учебного года и делать вид, что играем. Две девчонки подпевают и танцуют. Это Рют и Санна. Санна считает, что отвёртка называется гвоздевым ключам. Дура. Но хорошо танцует.

Оке вообще-то хотел, чтобы подпевала Линда. Поскольку он надеялся, что он Линде нравится. Но он ей не нравится. Оке расстроился. Он укусил Линду за руку во время тихого чтения. Тишина исчезла. Линда ныла, а Оке лаял, как бульдог.

Конец простой — вампира вой

Воскресенье 31 мая

Хо-хо, ку-ку, дневник.

Сегодня я больше всего пишу красным. Повод: Надя Нильссон.

Я сделал звонок номер 2 во вторник. Вот что случилось:

Братишки не ответили.

Ответила Надя. Голос красиво звенел.

— Помнишь последний раз? — спросил я.

— Кто это? — спросила она.

— Б… Тр… Оке, — сказал я.

Моя кличка по-прежнему Оке.

— Прошлый раз не хватило денег, — объяснил я.

— Это ничего.

Потом мы разговаривали о скрипичных струнах и вообще три минуты и двенадцать секунд. Я спросил Надю, пойдёт ли она на дискотеку в пятницу.

— He-а, мы будем печь хлеб, я и мама, — ответила она.

Надежда улетучилась.

— Я собираюсь пойти, — с отчаянием произнёс я.

— Да, но, наверное, хлеб — это не так уж и важно, — быстро произнесла Надя.

— Может быть, там встретимся, — произнёс я почти что круто.

— Может статься, — сказала Надя.

Сзади послышался ор. Это вернулись домой Надины братишки с рокерской площади.

— Жрать! — орали они.

Мы с Надей очень быстро распрощались.

В пятницу была дискотека в актовом зале. Я оделся примерно в скрипичную одежду.

— Элегантный сын, — прокомментировала мама. Я, Турлейф и Оке снова были компанией, идущей на танцы. Оке купил попкорн и прицепил один на нос. Там собралась вся наша рок-группа.

Турлейф играет одиночный хит. Флейта в рок-группе звучит по-дурацки. Я профессионально играю на ударных, Малыш-Эрик предположительно играет на гармони. Или на тамбурине, если его папаша не одолжит ему свою гармонь. Нике играет на хард-рок-гитаре. Когда он ударяет по струнам, это звучит, как трактор. Санна и Рют танцуют и выделываются. Оке никогда не слышал целой песни. Он — электрик.

Вся рок-группа уселась за столом и обсуждала своё первое выступление на окончании учебного года. Малыш-Эрик сообщил, что директор хочет знать название группы, чтобы поместить его на афишах.

— Бекаскулз Бойз, — предложил Нике.

— Вообще-то у вас есть две гёрлз, — напомнила Санна.

— Маменькины гномы, — предложил я, но предложение было сразу отвергнуто.

Рют размышляла полторы минуты. Потом произнесла:

— Каблуком в зад.

— Дура, что ли? — возмутился я.

— Да! — воскликнул Оке. — Так мы будем называться.

Теперь мы называемся «Дурные Придурки».

— Жалко, что мы не можем играть по-настоящему.

— Это удача, — возразил я. — С таким электриком, как Оке, это удача, что мы только изображаем игру. Иначе всё бы сгорело.

Началась война попкорном. Оке был почти побеждён.

После этого пришла Надя.

Она была красивой.

Я прошептал Турлейфу, чтобы он немного пошпионил.

Через минуту Надя посмотрела на Оке! Потом на меня. Всё было таинственно. Турлейф вернулся как раз в тот момент, когда Оке купил попкорн. Я спросил:

— Что сказала Надя?

— Она поинтересовалась, как тебя зовут.

— И что ты сказал?

— Естественно, Берт, — ответил Турлейф.

О нет! Моё настоящее дурацкое, придурошное имя рассекречено. Никакой девчонке не может нравиться парень, которого зовут Б… Треб, конечно. Мир разрушился. Стены упали, и где-то завыли двадцать волков. Треб Волкер был одинок — опять.

Потом наша рок-группа прокралась в музыкальный класс пересчитать гитары. Когда мы это сделали, Оке предложил, чтобы мы вернулись на дискотеку — разведывать.

— Хорошее предложение, — согласились все, кроме меня.

Я уже достаточно наразведывался.

— Держитесь, все девчонки, — произнёс Оке в коридоре.

Это было напрасно. Дискотека закончилась. Никого не осталось. Треб Волкер не последовал за остальными смотреть видео. Треб Волкер побежал домой — подготовиться к заключительному испытанию! Последнему, решающему телефонному звонку Наде.

Я сидел и играл в дурака с папой и Леннартом Йонссоном до часу ночи. Папа остался самым большим дураком. Следующим был Леннарт, а самым лучшим, понятное дело, я.

Леннарт Йонссон живёт наискосок над нами. Он работает с компьютерами и знает, как телевизор выглядит изнутри. Во всём остальном он самый обыкновенный мужчина. Кроме того, что иногда он забывчив. Например, два раза он считал, что мы играем в преферанс, а не в дурака.

Прошлой осенью он забыл, что собирался ехать в отпуск в Испанию. Его дочь Анки напомнила ему через день после пропущенного отъезда.

— Ах да, конечно, — сказал Леннарт и поехал на перекладных в финскую Лапландию.

Изложение событий первой половины субботы. Заключительное испытание. Третья и последняя попытка. Телефонный звонок Наде Нильссон.

Место: Телефонная будка напротив велосипедного магазина.

Время: 10.53.16.

ДЗИНЬ.

— По какому поводу? — ответили трое Надиных братишек.

Полное невезенье! Всё началось неправильно.

— Нельзя ли переговорить с Надей? — спросил я.

— Как ты догадался, опилочная башка? — задал встречный вопрос старший братишка, которого, как проинформировал Турлейф, зовут Роффе.

— Это таинственный любовник? — проревел средний братишка по имени Рагге.

Потом что-то загрохотало.

— Что это? — спросил я.

— Эх, это всего лишь Рейнхольд уронил на пол телевизор.

Рейнхольд — младший и самый опасный.

После этого послышался прекрасный голос:

— Это меня?

— Это меня? — передразнили братишки.

Момент настал. На карту было поставлено всё моё будущее.

— Это Надя, — сказала Надя.

— О, привет! Это Тр… Оке, — я чуть сам себя не выдал.

— Слушай, Оке, — перебила Надя. — Я должна тебе сказать одну вещь. Вчера я видела вас на дискотеке, и Турлейф рассказал, кто из вас кто. И дело в том, что я влюблена…

— Фьють, — прошептал я в трубку.

— В Берта!

На минуту воцарилась тишина. Мозг метался в черепе и пытался сбежать. Я несколько раз чуть не упал в обморок. Что я мог сказать? Я сам сказал, что меня зовут Оке. И Надя не хочет со мной разговаривать, потому что она думает, что я — Оке, потому что она влюблена в Треба, и это я, когда я не называю себя Оке.

— Значит, ты влюблена в меня, — тихо произнёс я в трубку.

— Что? — спросила Надя.

— Значит, ты влюблена в меня! — выкрикнул я.

— Ха-ха, — засмеялись братишки, и меня прошиб холодный пот.

— Не говори так, Оке, — сказала Надя грустным голосом.

— Но… — начал я.

— Я действительно влюблена в Берта, — сказала Надя и положила трубку.

— Этого не может быть. Как я теперь смогу… Чёрт!

Мамаша уже в шестой раз позвала меня есть. Я должен закончить.

Конец простой — вампира вой

1 июня этого года

Дневник!